***

Автор: отец Онаний Ведомый под руку собственной глупостью, в полном отчаянии, что он остался совсем один, Игорь Плесов присел на край гроба своей жены. Он не решался заплакать. Не решался из-за того, что ровно тридцать лет до этого самого дня за него всё решала жена, ныне покойная.

Гроб был устойчивым. «Массив», - подумал Игорь. Ему хотелось поскорее убраться с кладбища, но ноги были ватными, а работники кладбища покорно ждали, когда уже вдовец вдоволь нагорюется.

Был необычно жаркий день. Даже душный. Обычно в это время года идут дожди, и всё утопает в сырости и хляби. А сегодня светило яркое солнце, хотелось пить что-нибудь прохладительное, и плевать в вечность с высоты птичьего полета.

Наконец Игорь Плесов встал с гроба, размял затекшую ногу и кивнул Аидам. Те с радостью принялись за работу. Всё равно на похоронах кроме мужа покойной больше никого не было.
Быстро управившись с гробом, Аиды стали клянчить на водку, чтобы помянуть усопшую. Игорь Плесов водки не пил, и вообще не понимал, зачем нужно поминать мертвых, когда есть живые. Он мотнул головой, показывая, что денег на водку не даст и ушел в сторону больших кладбищенских ворот, отделяющих государство мертвых от государства живых.

Дома было пусто. В холодильнике еще оставалась кое-какая еда, которой должно было бы хватить на пару дней. Потом, всё, пиши-пропало. Готовить Игорь не умел. И, как большинство мужчин, считал, что это дело сугубо женское, а его дело - хвалить, уплетая за обе щеки.

Вообще, о своём дальнейшем существовании Игорь имел очень размытое понимание. В один миг он превратился в человека ничего не умеющего, даже думать самостоятельно, что, конечно же, было дико не удобно. Тридцать лет его мозг пребывал в фазе спокойствия и штиля, а теперь он пульсировал будто телефон в приемном покое родильного отделения. Ежесекундно мозг выдавал нейронные сбои, чем сводил своего хозяина с ума.

Игорь даже подумал, что лучше бы это он сейчас умер и преспокойно лежал в гробу под толстым слоем земли. С текущей ситуацией он явно не справится. «Может протяну день-два, ну, неделю, месяц, максимум, и всё»- клокотало в его голове.

На следующий день он пошел на работу, умудрившись не позавтракать, надеть разные носки и опоздать на четверть часа, чего с ним раньше никогда не случалось. Всё валилось из рук. Слова коллег казались приглушенными, будто в уши вставили беруши и они старались не пропускать лишние звуки. «Мнимый больной» еле досидел до конца рабочего дня. А едва зайдя домой, твердо решил больше на работу не возвращаться.

Холодильник был предательски пуст. Только в морозильной камере покоились с миром пельмени. Но как приготовить это сложносочиненное блюдо Игорь не знал. Разморозив пельмени до состояния слипшейся массы, он бросил сие на сковороду. В итоге получился совершенно не съедобный подгоревший мясной пирог. Остатки вечера были посвящены просмотру телевизора.
Заснув, Игорь мучился угрызениями совести. Совесть напирала, что он сам во всем виноват, Игорь оправдывался перед ней, что может и виноват, но не во всём. Надо бы подумать. Подумать ему так и не удалось, настало утро.

Утро без завтрака. Только чай. Хоть с этим он в состоянии справиться. Отсутствие каких-либо корней: жены, детей, близких родственников или настоящих друзей – еще больше добивало Игоря, подталкивало к краю пропасти.

Кухня состоит из пяти шагов по диагонали, ванная комната – максимум два шага, спальня – семь шагов. Вот, в общем-то, и всё. Открыв окно в спальне, Игорь взглянул в глаза солнцу, оно зажмурилось и пустило ему свой лучик. Терять было нечего, Игорь взобрался на подоконник и шагнул вниз с девятого этажа. Пролетая мимо чьих-то окон, он успел заметить, как женщина кормила с ложечки маленького мальчика; в животе неприятно заурчало, и он больно ударился об асфальт, превратившись в лепешку, едва ли отличимую от привычной здешней грязи.