Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
За жизнь:: - Тем которые![]() Тем которыеАвтор: Владимир Южный У войны, у начала и края,у леска, у реки и дороги, хоронила сторонка родная всех погибших, несчитано многих; в боговольности ветра над лесом, в богосветлости неба над полем... А потом, под дырявым навесом, был обед и поминки с застольем, со слезой, с матюгом, и по-русски... А в сторонке, распнувшийся немо, крест берёзовый, низенький, узкий, поднимался до самого неба, на пригорке... над Сеней, над Пашей... на клочке, где не пашут, не сеют, надо всей бесконечностью павших, над несчастной Россиею всею. ..... Горизонт бронзовел, как надгробье, и чернел, как могильные розы. Там косилась война исподлобья, тут крестились над полем берёзы. И казалось, что сердце тускнеет как закат на глухой колокольне. И грудилось живое теснее, чтобы мёртвому было раздольней. Теги:
![]() 7 ![]() Комментарии
#0 09:01 30-05-2024Лев Рыжков
Сильно. Охеренно. Спасибо, Вова. Всё так. Чисто и горько. Я бы подняла и на главной тиснула. Такое нужно сейчас читать. Хорошее + Та нема за шо, Зося, тебе спасибо, и Льву с Евгением тоже. Еше свежачок ![]() Коптит свеча... и вечер будто в саже,
и чувственность в куриной слепоте, и тени... Тени-человечки пляшут, живя и умирая в темноте. И суетятся у коптящей свечки, и корчатся в картинке лучевой, безликие, стенны'е человечки, мелькая, и не зная, для чего.... Не придумываю я, мне не пристало
Надоели всё - концепции, оценки Пью я много, зато ем теперь я мало Ровный тон не оценя, любя оттенки В подворотнях нечистоты и бутылки На душе какой-то хлам, тоска, и мусор Возвращаюсь.. Юбилей он как поминки Дипломат я завсегда, как граф Бестужев Разглядеть бы всю напраслину пораньше!... ![]() Исследуя окружающий мир мы видим бесконечную мудрость, с которой природа позаботилась о пользе каждого элемента, создав для него условия существования. И можем с уверенностью утверждать, — она желает свои творения насладить. Однако человек этого не ощущает....
![]() У войны, у начала и края,
у леска, у реки и дороги, хоронила сторонка родная всех погибших, несчитано многих; в боговольности ветра над лесом, в богосветлости неба над полем... А потом, под дырявым навесом, был обед и поминки с застольем, со слезой, с матюгом, и по-русски.... Ведомый под руку собственной глупостью, в полном отчаянии, что он остался совсем один, Игорь Плесов присел на край гроба своей жены. Он не решался заплакать. Не решался из-за того, что ровно тридцать лет до этого самого дня за него всё решала жена, ныне покойная.... |