Кандилома снеслась

Автор: Де Зи Шанталь
В некотором царстве, в тридевятом государстве, у одного плохого человека всю ночь в голове звучал блюз. Блюз был хороший. Черт его знает откуда, но какой-то лиловый негр с мяситыми губами всю ночь вдувал трубой ему в ухо дико тоскливое «фа-фа-фа». «Я в сказке, - думал чувак, пялясь в потолок, - в натуре, я в сказке, блять». Не сказать, чтобы он полное гавно, но карму портила печать в паспорте. Женат. Жена, Орландина, неплохая, в общем-то, баба, но ведьма. А хотелось любви. А любовь ведьмы, - такое себе о-la-la. А хотелось ему любови плотской, скотской, как в порно-мелодрамах, чтоб до искр, до дыма, до запаха паленого мяса.

У двух старших братьев Сидора и Питора кроме жен, было уже по несколько любовниц. Как ни крути, они изнывали в полном шоколаде. Процессом рулил их папа - большой царь маленькой страны. Однажды он собрал трех сыновей, выдал им по стреле и сказал: «У вас уже все есть, дети мои. Но бес в ребре, а истина всегда где-то рядом, не так ли? Так пойдите и найдите себе нормальных телок!».
Братья выстрелили и у них все сразу пошло как по маслу. Сидор нашёл себе мулатку с вооооот такой жопой, а та привела еще подруг, так что теперь у него работы было непочатый край. Стрела Питера залетела в общагу трикотажной фабрики. Тут без комментариев. Девки сплели ему лапти, чалму, назначили своим падишахом и установили строгий график случек в гареме. Питер сорвал Джек пот и теперь висел на волоске от истощения.
Не перла масть только ему, Роланду. Да, его так звали. Он использовал три стрелы и однажды после бесонной ночи пришел к папе за четвертой.
- Тату мiй! - заплакал он на коленях, - это какой-то злой рок. Мистика. Меня преследует жаба. Куда ни пойду, там она. Дай еще разок пульнуть, тато. Остался юг. Говорят, южанки огонь, там все будет на мази, уверен. Там за мою стрелу бабы горло друг другу перегрызут.
- Роланд, ты заедал, - сказал папа, - ты заедал уже, Роланд. И, надо отдать мне должное, я даже не сказал «заебал». Не знаю, какая жопа тебя преследует, но вот тебе последняя стрела и если опять порожняк, то я продам тебя дэцэл в рабство каким-нибудь янычарам. Да шучу я. Чо побледнел? Професьен-де-фуа, сынок, не ссы. Иди уже, и без классной чики домой носа не показывай. Атхуярю, твоей мамой клянусь.

Роланд взял лук и вышел во чисто поле. Пятачок их маленького царства окружали болота. Три стороны света сожрали его стрелы без реального выхлопа. Оставалась одна. Благословеннный юг. Где бродят тучные стада голодых, в меру бодипозитивных женщин, готовых на все ради хорошо прокаченного скила.
Он прицелился, пульнул стрелу, надел рыбацкие сапоги и почапал навстречу счастью.
Долго ли, коротко ли.

Пришел. Увидел. Ах' уел.

Она сидела на кочке, как и все прошлые три раза с его стрелой в зубах. Зеленая пупырчатая жаба.
- Сильвупле, бля, - улыбаясь поверх стрелы, молвила эта интересная до немогу лягушка, - гой еси, добрый мОлодец.
Роланд схватился за голову.
- Но как?! Как ты это делаешь, жаба ты кислоглазая? Куда ни стрельну, там везде ты. Четвертый раз! Вчера была на севере, теперь на юге. Как?
- Я снеслась.
- Ты чо, еще и яйца несешь? О, тысяча чертей! разбудите меня!
- Я снесла папки.
- Как это? Куда? Зачем?
- Ну, то снесла, то занесла, ну такое... Долго рассказывать. Тебе не понять, ты чокнешься от таких страстей.
- Чо тебе надо?
- Никогда не стоит недооценивать предсказуемость тупиздны, друг мой, - квакнула жаба, вытащила стрелу и почесала наконечником спинку, - у нас с тобой общая цель, а ты все ищешь золотую пизду. Лучше жаба в руке, чем синица где-то там. - Томно прикрыв накладные ресницы, жаба запела: - «Попробуй муа, муа, попробуй джага-джага...»
- Чьерт побьеры! - Роланд прикрыл лицо ладошкой и блеванул в сторону. В минуты волнений у него проскальзывал французский акцент. Казалось бы, откуда? - Может ты еще и стихи пишешь?
- Не без этого, - скокетничало земноводное, - почитать?
- Ты шо, дура?! - заорал Роланд и заткнул уши, - не вздумай! лучше стрелы отдай!
- А поцелуешь? - не унималась лягушка, - за поцелуй отдам. И.. дам.
- Чегооо? - Роланда перекосило от изумления, - что ты мне дашь?
- Нуу... это самое, - и крепко подмигнула.
- Ебать, что ли?! Да ты совсем чокнутая. Как ебать-то тебя? Куда?!
- Не кипишуешь, Роланд. А вдруг я заколдованная? Прикинь, такой ситуасьен, а? Вот влупишь мне, а я - хопа! - и стану какой-нибудь Василисой с сундуком приданного. Ну вот смотри сам, я же с тобой по-русски трещу, да? Где ты такое видел?
- Ну так сказка же..
- Ты чо, дебил? Какая сказка? Сказка ложь. А вот намек, - она откинулась на спину и развела перепончатые лапы, - видал?
Роланд увидал. Он заставил себя посмотреть и увидеть ЭТО. К горлу опять резко подкатила тошнота, но он сдержал позыв. Припух на полуслове и призадумался. Почесал репу. Ну не золотой пизды колпак, ну жабья, и что? Ну так, в перспективе можно было бы. С Орландиной секс невозможен в принципе, у той с утра до ночи свои дела - порчи, заклятия, от ворот, приворот, шабаши-хуябаши - кого там ебать? А тут вроде как вариант. Стремный, конечно. Но и постоянно гонять лысого в кулаке по памяти тоже, знаете, такое себе « #сказочноеБали».
- Как звать-то тебя?
- Канди. Кандилома.
- Бльоо... даже имя какое-то триперное. У тебя там нет ничего? Мандавошек каких? Надеюсь, мне не понадобится гумовый нацюцюрнык?
- Не ссы, царевич, я проверялась. У нас тут строго с этим, на болоте.
- Ладно, иди сюда, - вздохнул Роланд, брезгливо взял ее двумя пальцами за шкуру. Другой рукой произвел необходимые приготовления к таинству соития. Несколько мучительных мгновений он ломал голову - как? Ну как?! И так и так вертел. Пока его не рассмешила сама идиома «вертеть на хую». Кандилома с укором смотрела, как он ржет.
Наконец, все еще хохоча, напевая "вокруг шум, не кипешуй, всё ништяк" он приступил. Ну, а как не ржать? Конечно, со стороны, в этом не было никакой поэзии. Это было даже не порно. Не атрхаус и не нуар. Это была просто черная ночь, локальный апокалипсис, латинский хип-хоп. Хорошо, что Босх жил в какой-то другой сказке и не познал подобного позора даже краем отрезанного уха.
Кое-как Роланд вставил свой ключ в жабью замочную скважину. Пришла пора и ему поколдовать в мире животных. Мда, такое не покажут по каналу Аnimal planets. Ключ шел туго, а сказано об этом мягко. Так туго, что Кандилома изменилась в лице радикально. Лицо Канди расплылось, но не в улыбке. Лица больше не было.
Мало помалу богатырь поймал волну, вошел во вкус, сосредоточился и стал шуровать всерьез.
Дело неумолимо приближалось к кульминации.
И она наступила...

Пуньк.