|
Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Литература:: - На измоте
На измотеАвтор: штурман Эштерхази
[ принято к публикации 05:56 05-09-2024 | Лев Рыжков | Просмотров: 526]соответствуя теплу, капризничая и дразнясь, она существует около, с кем-то, где-то... Средоточие солнца в крови́, их немая связь - неприступный чертог. На измоте шагреневых дней её б выгулять в маках, ромашках и васильках... Но время на карантине тоньше лебяжьих шей. И растёт в терракотовых снах первобытный страх забыть её а́брис, застывший на волнорезе одиноких ночей, что зингером вшиты в постель. Безмасштабной тоской, зелёной по Веронезе, целовать её голос и нырять с головой в купель цепенеющей тьмы. Механизм защиты сдох. Идущий один, но с разных сторон, по мосту, я вспомнил твой облик! Прошу, помоги мне, Бог, крутым кипятком её глаз заварить пустоту. Теги:  1 
Комментарии
#0 05:56 05-09-2024Лев Рыжков
Прекрасно. зингером вшиты в постель (с) - в пАстель же? + + Сильно. Весьма витиевато + А хто ещё может витиевато бес ашыпок нопесать, м? А я могу! Вот. на мотив ковра-вертолёта агаты кристи, имхо, очень хорошо. штурманы могут, да. Постель - место для сна со спальными принадлежностями. #9 Ну постель, так постель. А как вот так: а́брис, застывший на волнорезе одиноких ночей - то больше цветом смотрится, эдак, в тумане как бы, штобы романтишнее было. Перебор Кипяток глаз решил + Очень и очень. Но концовка уступает. Ибо если до этого сильнейший текст - как я ее люблю и тоскую, то "крутым кипятком заварить..." - не-а. Чрезмерно. На мой скромный взгляд. Извини, дружище. Еше свежачок
Шел 1998 год. Та самая смутная, нервная пора, когда из кошельков людей вытравливались лишние нули. Слово, деноминация не сходило с газетных полос и телеэкранов, висело везде, в очередях у банков и в прокуренных трактирах. Тысяча старых рублей за один новый, твердый, «отяжелевший» рубль.... Кружись под ветра попурри,
Кленовый лист на ветхой крыше! /Бог с Духом вышли покурить В парадный грёз, пролётом ниже. Две точки в нервной темноте Меняют яркость состояний: — Послушай, сын, а где отец? — Неуловим. Непостоянен.../ Сожги в последнем танце сна Воспоминания о лете, Вспорхни направо, где весна Кромсает вены в туалете....
Только остывши, жирна и рыхла,
Первого Бога Земля родила. Там, где, поверхность пробив напролом, Встанут Тибетские горы потом, – Там он стоял средь камней и следов – Оттисков многих коленей и лбов. Свет от востока отбрасывал тьму.... Оторвите мне голову,
Нежные руки тьмы! Взмахи век просигналят Последнее слово: Олух. Предзакатное олово. Обух тупой зимы. Жизнь разденут к финалу — Заказчики любят голых. Раскидало по берегу Бледных, холодных рыб. Неуёмные жабры, Как пена воспоминаний....
Это имя нет никакого смысла отливать в чугуне — оно и так застынет в веках, поражая воображение дикой музыкой и ритмом — Манана Нанановна Нанинина. Возможно ее предки знали толк в колдовстве, заплетая в ноты своих погремух силу древней магии, кусок первобытного зова, клича, возможно они были сумасшедшими, чья точка сборки съехала на двух запавших клавишах, но ее имя многих вводило в транс.... |
