Khristoff

Папа позвонил в американское посольство и спросил, где его сын. Там не поняли, что он имел ввиду и повесили трубку.
Папа позвонил еще раз и спросил, где же его сыночек любимый. Но там решили, что это кто-то хулиганит, и пригрозив милицией, положили трубку.
Папа позвонил трижды, и закричал в трубку: «Что вы делаете со мной, суки?! Где мой сынишка?!». Там пообещали разобраться, и попросили подождать у телефона.

Через десять минут к папе приехал наряд милиции и задержал его....

С утра уже я почувствовал легкое недомогание. Как будто бы что-то тянуло в правом боку под ребром. И что-то покалывало, где-то в глубине меня. Ни разу до этого я не слышал и не чувствовал ничего постороннего и необычного в своем организме.
А тут – на тебе! Незадача, одним словом.

Я еще полежал на тахте, прислушиваясь к себе – не обнаружится ли еще что-нибудь нового и необычного? Но нет. Только потягивание в боку и покалывание в глубине....

Десять дней подряд я ходил на этот пляж и наблюдал из командирской башенки, как в высокой прибрежной траве стояли по колено в крови тысячи порушенных журавлей.

Перед смертью, они плакали навзрыд, умоляли меня пощадить их кров, их детей, их веру. Но я был неумолим, подобно Джаггернауту, я шел, сея смерть на своем пути.

Раз, и голова с плеч. Раз, и голова мячиком в кусты. Прочь с дороги скоты. Иду я – великий и могучий, шерстяной и немного пахнущий, в гневе бывает, не сдерживаюсь. Я. Я иду....

А я тоже служил в армии! У меня до сих пор сапоги где-то валяются армейские кирзовые, такие с подточенным каблуком и урезанным голенищем – под дембель делал. Чудесные сапоги. Я в них, как из армии пришел, сразу не снимая, на дискотеку с корешами отправился. А тогда как раз модно было всякие «казаки», «чопперы» носить, вот все и решили, что я в них. Спрашивали все:
- Где купил, браза?
- Самошит – отвечал я, презрительно щуря глаз.
Меня уважали и боялись.
...

Молоко с пенкой. Что может быть отвратительнее и тошнотворнее в этом мире?!
Кто они эти воспитательницы в детских домах, заставляющие детишек пить эту отраву?

Они дети латвийских эсесовцев, которые сжигали людей в лагерях. Может, и не все, но уж т Аглая Пытрайте точно их этих. Какое нескрываемое удовольствие она получает, когда видит как маленький русский мальчик в спущенных колготках и с зареванным лицом пытается впихнуть в себя, проглотить одним махом эту ужасную длинную, белую кожицу-пенку....

Работали мы как-то с Жекой в одной конторе. Недолго, потому что там одни пидорасы трудились, а мы, знаете ли, пидорасов не любим.
Мы были монтажниками и послали нас с Жекой от этой конторы сделать какую-то работу в Тамбове.
- Езжайте парни в Тамбов и сделайте эту хуйню – так нам и сказал главный пидорас, типа наш начальник Горшков В.А.
- Сделаем, - ответили мы и поехали в Тамбов.
...

В этот день Шаров Василий решил, что так больше продолжаться не может!
Каждый раз заходя в лифт он вляпывался в огромную кучу говна. Куда это годится, так неприятно начинать свой трудовой день на протяжении пяти лет!

Он твердо решил выяснить, кто срет у него в лифте. Для начала, он с утра пораньше зашел в уже загаженный лифт и зачерпнул немного какашек на анализ. Позже он отнес кал своему знакомому другу криминалисту и попросил узнать состав говна и принадлежность его....

Девочка Лиза росла без отца. Он бросил их с мамой, когда Лизочка только появилась на свет. Она родилась очень крупной и сильной девочкой. При родах ее плечи застряли у мамы в пиписке.
- Богатырша, - улыбались доктора, успокаивая немного затупевшую мамашу.

Лиза росла быстро, как на дрожжах. В первый месяц она высосала все молоко из материнской груди и прибавила в весе двадцать килограмм.
Мама стала кормить Лизочку овсянкой и китовым молоком – жирным, как сам жир. ...

Поздней осенью 42-го года, когда наши войска вели тяжелые оборонительные бои на подступах к Сталинграду, в глубоком тылу, в лесах Беловежской Пущи, тоже шла борьба с немецко-фашистскими оккупантами. Тысячи крестьян уходили в леса и становились партизанами. Они убивали фашистов, пускали под откос поезда с вооружением, захватывали важных генералов, вели разведывательную деятельность.

Одним из самых активных и смелых отрядов, была боевая группа Пашки Лохова....

Шура шла по улице и смотрела пол ноги. Она не ела уже три дня. Она очень хотела есть, но у нее решительно не было ни денег ни еды. Вокруг тоже насколько хватало глаз, не наблюдалось никакой съедобной живности.
- Эх, как же жрать хочется!! – закричала Шура и громко зарыдала повалившись на асфальт.

Так она проплакала сорок минут, а потом заснула. И снилось Шуре колбасное великолепие Микояновского фирменного магазина, где Шура когда-то работала, еще задолго до войны....