Khristoff

Маленький мальчик сидел на коленях у своего дедушки и ласково копался в его бороде.
- Дедушка, расскажи мне что-нибудь, - попросил мальчик.
- Что же тебе рассказать внучек?
- Ну вот расскажи, почему в метро лампы как хуи залупленные?
- О! Это древняя история, мой наблюдательный юный друг! ...

Я поехал к тетушке своей, чтобы привезти огурцов малосольных для больной жены. Ее зовут Маша. Это жену. А тетушку зовут Елена Сергеевна Шлаффман. Она – еврейка по отцу. Но я не еврей, потому что она мне не родная тетушка. На самом деле, я приемный сын. В три годика меня усыновила еврейская семья. Отец работал зубным врачом, мать – аптекарем.

У отца было еще три брата: Ефим, Изя и Семен, и три сестры: Елена, Ольга и Сара.

Сару и Ольгу убили фашисты в концлагере....

Мой друг либерал и демократ. Он носит галстук с головой известного мультипликационного мышонка. Он не курит, обедает в японском ресторане сырыми водорослями, копит на новую машину (обязательно немецкую) и выписывает журналы «Русский Ньюсвик», «Менсхелт» и «Максим».
В пока еще старой своей машине, но тоже немецкой, он всегда слушает передачу Владимира Соловьева и часто звонит ему сообщая, какой он хороший это господин Соловьев, как он зрит в корень проблем....

Помню случай такой, поучительный что ли. В институте я учился когда-то, давно и недолго, вылетел быстро и бесславно, но не об этом сейчас.

В общем, был там среди прочих такой предмет как психология. Психология – наука о душе, любил говаривать один из наших преподавателей. Уверен, что это глупое определение придумал не он, а кто-нибудь из тех, кого по ошибке принято называть маститыми учеными мужами, а по сути они все являются не более чем жалкими катышами из овечьего гузла....

Я устроился на новую работу. Не сказать, чтобы прежняя меня не устраивала, очень даже устраивала, но я там, скажем так, немного нашкодил. Немного позволил себе вольностей, пошалил как бы. С руководством пошалил. Попросту говоря я выебал дочку шефа в рот и очко, и все это заснял на видео камеру. А потом прислал шефу на праздник. Разумеется, не анонимно. Кто же такие вещи анонимно совершает? Только трусы. Я все чинно и законно: скопировал на диск, запечатал в конверт, подписал его и отослал....

Нет, не буду я больше касаться проблемы образования в стране, равно как и проблем армии и вообще никаких глобальных проблем по налаживанию человеческой жизни в моей, горячо любимой стране, не буду.

В конце концов, все посетители Литпрома - по сути своей не компетентны в этих вопросах, настолько, чтобы быть правомочными их решать.
А значит, все мнения имеют право на существование. Кто-то приемлет советскую школу науки, образования, комплектования армии и проч....

Взял тут на выходных пасматреть один фильмец. Продавец дисков уверял меня што поставил этот фильм себе в коллекцию и вообще: "... вот Властилин колец меня не впер, а вот этот я регулярно смотрю и прусь. Видно на што лимоны потратили".

Я побижал домой и стал смотреть. Скажу сразу - продавец меня наипал суко. Там вовсе не видно на што потратили лимоны....

Я обычно никого не критикую. Привычки не имею такой, да и считаю, что каждый имеет право на свое мнение. Пускай и высказанное вслух.
Но, говоря «обычно нет», я вовсе не имею ввиду «никогда». Иногда, какие-нибудь интересные мне темы или совсем уж неумытые сентенции, очень хочется покритиковать.
Вот отличный случай. Как и у многих это бывает, я начал набирать этот текст в комментах к последнему тексту Алу Зефа [дальше]

Сегодня у меня юбилей. Небольшой такой, да и не сказать, чтобы очень значимый какой. Не тридцать лет жизни и даже не десять лет безупречной службы. И ребенку пяти не исполнилось, все намного прозаичней – это шестидесятый мой текст. Во всяком случае, шестидесятый текст под ником Khristoff.

За время моего существования на ресурсе, я обзавелся несколькими персонажами. Все они безумны, но по-разному. Этот – он самый спокойный, он наиболее похож на меня. В смысле на настоящего меня....

Написал про чай Виталик несколько предложений, но потом передумал, стер все предложения, рассердился за слабость свою, почувствовал, как дыхание участилась, как комок в груди свирепо ожил, как все ускорилось в нем, разрушая привычный ритм и как тело его вмиг состарилось на несколько дней.

Он не хотел писать про чай, про дурацкое утро, про ссору с женой и про раздавленные бублики. Он хотел написать правду о своем детстве. Обо всем, что было, все рассказать без утайки, и непременно от первого лица....