Антоновский

Я русский ХАЧ –
А вы русская революция –
Надкусанное яблоко на блюдцах
И не умеете играть в ногомяч.
Лазерный прицел в светелках
Города и проспекты в телках
КВН-овская шелуха –
Пятиутренний крик петуха –
Когда в метро заведутся волки —
...

- Давай ебаться – неожиданно предлагает Лебешев. Ну и как ему отказать!? Стоит в татуировках, такой, весь на фоточке. Ну и понятно, что что-то сказать надо, как-то поддержать шутку, но ведь он не шутит ни разу. Вот так вот. Просто все. И только и остается, что написать – Давай!...

Лена пила Ягуар – и подавилась. Подавиться Ягуаром, это все равно, что споткнуться и сломать шею по пути на виселицу. Лена подавилась Ягуаром и умерла. После смерти её призрак ещё 5 лет ходил по лестничной клетке. Неизменно играла где-то шальная скрипка....

Академическая, станция метро, серое здание 70-х годов, посреди безымянной площади, на пересечение Гражданского проспекта и проспекта Науки – знакомое мне в любую погоду, в любое время суток, в любую из годин моей неспокойной жизни.
Красная ветка метро уносится далее – Гражданский проспект, Девяткино....

Согласно Платоновскому “Государству” величайший из царей Гиг, позже известный даже в библейских текстах под именем Гога ( из Магога ), был простым пастухом, который однажды в проливной дождь нашел кольцо мертвеца, делающее всякого невидимым, на радостях отправился в город, где вершил разврат и насилие, оставаясь совершенно безнаказанным....

на конкурс

По одной из теорий, модных в конце 20 века, прошлое столетие представляло из себя не что иное как одну большую мировую войну, с двумя крупными сражениями 1914-1918 и 1939-1945. 11 сентября 2011 эта война закончилась, и началась пост-война, в ходе которой, медленно и незаметно растворилось само понятие правды....

...

Этот город засохшим пирожным плывет по болоту.
На главном проспекте тут сношаются, двое юных представителей человечества – самец и самка человека.
Он создан для этого. И только для этого. Этот город. Этот Невский проспект. Это функция, это вибрация, это зов – проклятого пространства....

Суши разваливались, перед тем как оказаться в соевом соусе, плюхались в миску, и Андрей начинал неуклюже пытаться их скрепить двумя палочками, а потом плевал на это и доставал рукой. Но суши все равно были вкусные – даже удивительно, вроде в каком то дешевом экспрессе, по какой-то непомерной скидке– обычно такие воняют треской, а эти нет – гляди, ничего....

Тогда он печально посмотрел на небо. Перед ночным сном оно было буквально фиолетового цвета, там тоже не было свободы, и глупо было смотреть на него, как глупо грустить в окно больным, нужно выздоравливать и идти гулять, но вот сидишь упершись вспотевшей ладонью в подбородок и все смотришь и смотришь на недвижимый пейзаж, только свет сменяется....