10_kg_cocainos

Линия разделяла темную и светлую стороны комнаты. Что-то шуршало в углу. Я сидел неподвижно, опалив пальцы спичкой, на чердаке раздался топот и я затаил дыхание, но когда раздалось мяуканье, я выдохнул. Погасла свеча и шуршание начало смещаться к уже не освещенной половине комнаты. Ногти мои впились в ладони. Я схватил свечу и попытался зажечь спичку, чтобы запалить фитиль. Но тщетно. Еще одна спичка, едва вспыхнув, затухла. Еще одна попытка и снова безуспешно. А шуршание нарастало....

Пюпитров шлепал обшарпанными подошвами по облеванной мостовой, направляясь на дачу Петра Петровича Подъебкина, где еще прошлой неделей был анонсирован званный вечер с танцами, музыкой и, разумеется, всеми вытекающими излишествами. Жопа Пюпитрова слиплась от трехдневного запоя, запах подмышек сшибал пробегающих мимо детей, а особенно портила весь его творческий образ засохшая сопля. Зеленая с кровавыми вкраплениями, со вчерашнего вечера засохшая, по всему периметру лица слева направо, сопля....

Камень вырвался из под ноги и скатился с обрыва. Какие-то люди прошли верхней тропой, и одобрительными криками огласили мою оплошность. Пришлось сделать остановку, чтобы отдышаться. Обрыв наполнил туман. Ранее утро. Можно выключить фонарь. Солнца нет, но день обещает быть ясным. Можно сменить маршрут и пойти через плато, но там роса. Нет, не такая приятная, освежающая влага, скорее грязь. Болото. Днем солнце высушит землю, всевозможные гады, в поисках пищи, будут рисовать следы на колчеданных отвалах....

Голова гудела полуденным зноем. Шум. Когда я попробовал подняться, неожиданно, словно по взмаху руки невидимого мне дирижера, размашисто и четко зазвучала барабанная дробь. Всего за несколько секунд она от меццо-пиано достигла фортиссимо. И стихла. Нежными переливами вступили домры-секундочки. И еле слышно, шурша щетками, их поддерживал рабочий. Лишь слегка направляя, и давая возможность предаться мелодии, не задумываясь о ритме. И пускай. Главное что шума нет. Есть музыка....

Как рваное брюхо краснеет лучом восходящее солнце
Фривольно синеет зарей похотливая плоть
Зачем я убил тебя?...

Ладони чесались так, что я стер их о скамейку до крови. Женщина, качающая коричневую коляску, нервно поглядывала на меня зелеными линзами. Солнце, оранжевое от вечернего июня, лупило меня по затылку. Мутными глазами я зацепился за колесо этой странной коляски, и никак не мог их оторвать. На колесе были налипшие комья грязи в которых были впечатаны гандон и пробка от пива. Я огляделся, дождя не было уже дня три, вокруг было сухо, и где эта свинья нашла грязь было для меня загадкой....

Последний солдат той великой войны,
Звезда Легиона на шее.
Вот круг замыкается, дни сочтены,
Он скоро уйдёт в свои страшные сны,
Пожми ему руку скорее! ...

Плоский нож как в масло поразил жирную ляшку человека под шляпой с огромными полями и раздаржающе-рыжими усами. Тот невозмутимо приземлился на одно колено и, сжав рукой почему-то правое ухо, издавал стонущие звуки. Носком итальянского шуза я разбил ему губы. Шляпа слетела. Это был старый брухо из мапуче с Ла-Платы. Я видел его, когда в прошлый раз привозил сюда туриков....

Черный ямайский ром наполнял рюмку за рюмкой. Сухие руки аккуратно делили карибский лайм на четыре части. Лопасти огромного вентилятора нехотя перемалывали дым сигарет и тяжелый запах запеченных венских сосисок. Жирные зеленые мухи зависли в воздухе. Дед Бодун в соломенной шляпе и клетчатой рубахе походил на американца с юга времен гражданской войны. Да он собственно и был ровесником той эпохи. Несмотря на абсистенцию легких, геморрой и варикоз – он был весьма бодрым стариком для своих лет....

Пулей мира из нагана
Сквозь цветы жасмина в стену
Вылепив из пропилена
Накладного шарлатана
...