Шева

Им нравилось всё.
Ну, или почти всё.
Больших зверей было вот только жалко. Даже тех, которые жили не в клетках, а в вольерах.
Интуитивно Сергей чувствовал, что вольер кажется только таким большим и просторным, для животного же, такого огромного, как жираф или слон, или такого энергичного и полного скрытой, аккумулированной энергии, как лев, тигр и даже бегемот, на самом-то деле - та же клетка, в которой не разгонишься, не разбежишься, не разомнёшь замлевшие косточки....

Хотелось бы, конечно, начать с того, что день предвещал…- и дальше что-нибудь эдакое интригующее, захватывающее, мистическое, таинственное, чтобы сразу увлечь читателя, но - увы.
С утра день ничего не предвещал.
Ни хорошего, ни плохого.
Но назвать его обычным, заурядным днём тоже было нельзя....

…А как получилось?
В институте у нас не было военной кафедры. И после института меня загребли в армию. На год, но от этого не легче.
С учебкой мне повезло. Ну, как повезло? Наверное, нет ни одной учебки, про которую можно было бы сказать, что тебе повезло....

Как обычно, после плотного завтрака, сдобренного двумя кружками эля, сэр Озборн, средней упитанности краснощёкий эсквайр, гедонист, жуир и большой мастер по ничегонеделанью решил совершить утренний променад.
Он вышел из своего коттеджа и через садовую калитку, обвитую жимолостью, через чудесный аромат расположенных за ней кустов жасмина неспешно вышел на огороженный лужок своей усадьбы....

Была пятница.
Что было хорошо.
Но тринадцатое число.
Что, конечно, было гораздо хуже, чтобы не сказать - совсем нехорошо.
И как бы множило на «ноль» первое «хорошо».
Рабочий день уже закончился. Что, казалось бы, должно было внушить обоснованный подъём настроения и любовь к жизни на ближайшие два дня....

Такси, на удивление, подъехало быстро.
Сели на заднем сиденьи. Комов захлопнул дверцу, назвал адрес.
Только потом повернулся к Ане, - Ну как, не затрахали тебя сегодня твои оболтусы?
- Да нет, - ответила Аня. Затем устало улыбнулась, - Разве что чуть-чуть....

Тело лежало на правом боку.
Соответственно, правая щека лежала на правом ухе, плотно прижатом к подушке. Глаза были открыты и, казалось, не мигали.
Из уголка правого глаза, по щеке к уху, тянулась мокрая дорожка.
Слеза. А может, и не одна.
В правом полушарии, по науке отвечающим за абстрактно-логический компонент в мышлении, как мышь, накрытая картонной коробкой из-под мороженого, металась мысль, состоявшая из одного единственного слова - лузер....

Так сладок мёд, что, наконец, и гадок.
Избыток вкуса отбивает вкус.

– А что же вам нравится, Анастейша? – В мягком голосе вновь слышна затаённая
усмешка.
– Книги, – шепчу я, но моя душа так и рвется сказать ему: «Вы! Мне нравитесь вы!» – А какие книги?...

Мне тогда было шестнадцать. Шёл семнадцатый.
Я училась в десятом классе.
Так получилось, что во втором полугодии маме надо было уехать в другой город, и ведомственную квартиру у нас отобрали.
Мама тогда сняла мне «угол» - комнатушку в частном доме....

Сколько я его помню, он всегда таким был.
А помню я его, сами понимаете, с того момента, как мы появились на свет.
Брат, однако.
Вот обидно даже, почему-то все знают изречение, что, мол, отца и мать не выбирают. А вот о том, что это также касается единоутробных братьев и сестер, я что-то не слышал....