Последние комменты юзера Нови

Нови: Не все художники Гитлерами были, мне кажется.

Нови: Не пойму, что Ромка возмущается. Перевод с немецкого же.
А про Гитлера и я не поняла. Я вообразила, что тут аллюзии на некого Понтия П. и его знаменитого собеседника — как бы праведник во всем этом Соддоме, а его бы — раз, и на каторгу.
Если вам, автор, так уж хочется, чтобы читатели Гитлера узнавали — без фирменной причесочки и усиков никак не обойтись, минимум фамилию оригинальную упомянуть, а это будет фи и боян.
Вы только не бейтесь головой ни о что, пожалуйста.

Нови: Мне показалось, что можно было понежнее сообщить о времени действия — про людей в форме и концлагеря читатель бы и сам вспомнил. То же самое насчет «кстати» — непонятно почему оно «кстати».
А еще, для эффекту, понимающему следователю следовало бы блаженного художника приговорить «по всей строгости», а потом, как водится, умыть руки. Тогда я была бы довольна.
Словом, рассказ неплохой, но язык у вас ужасно протокольный.

Нови: Рубрики это ОЧЕНЬ важно. В рубриках вся соль. Не знаю, что с нами было бы без рубрик.

Нови: Не знаю, что случилось с господином Лютым.

Нови: Упражнение в стихосложении.
Что в положении туфельки указывает на то, что она была сброшена именно нервно? И что у вас с озером, автор — оно гладкое как зеркало или исковеркано? И именно «коверковото»? Может быть, твидово? Насчет менеджера по продажам тоже имеется неприятное подозрение, впрочем, ладно.
Ну, и «где бы то нИ было», конечно.

Нови: А вот и популярный поэт Тарантула.
:)

Нови: человек.

Нови: Шизофф, я не тебя табуреткой назвала, а воспользовалась именами, которые привел Сержант. Этот мог быть кто угодно. Кто ж виноват, что именно тебя простодушный Пеккер поместил на своих хоругвях?
А вообще, я считаю, что ты очень милый, интересный

Нови: Пеккер, откуда ты знаешь кто кем себя считает и кто какой смысл вкладывает в разные понятия? Ты говоришь — хуятор, я говорю — писатель. Семантика, томэйто-томато, сержант.
Хотя, возможно, Шизофф и Орлуша считают себя табуретками. Я, право, не в курсе.
Отличные таблетки, Ягода. Для популярных писателей — все самое лучшее.

Нови: Так ведь речь не о том, кем меня считает Ягода — это ничего, это нормально, когда разные люди по разному воспринимают одно и то же явление. Честное слово. Речь о сплетнях, Ягода, о распускании ни чем не подкрепленных слухов.
В общем, свидетельница голословна и юлит, посему показания свидетельницы признаются недействительными, а заседание закрытым.
Всем спасибо.

Нови: Следовательно, ты признаешь, что сказанное тобой обо мне не имеет фактического основания, а является плодом неуемной фантазии?
Попрошу записать в протокол, инцидент попрошу считать исчерпанным, меня считать писательницей, или электрической соковыжималкой, или плюшевым зайцем — как вам будет угодно.

Нови: :)

Нови: Мужской шовинизм, ребята. Это который по отношению к бабам.

Нови: Да, да, Ягода, я же сказала — реально и искренне считаю себя писательницей. Я все стараюсь делать искренне. И реально. А вот обращаться к третьему лицу с месседжем предназначенным для кого-то другого — это не искренне… (
И, потом, ты мне до сих не ответила на вопрос о некой спамрассылке, а я уже весь маникюр изгрызла от нетеперния.

Нови: Да.

Нови: Гадкий чатик какой.
Милой Кастинг хотела напомнить, что шовинизм наряду с гомофобией — неотъемлемая часть официальной политики этого «прелестного сайтика», можно сказать — краеугольный камень, да что там камень — целая гора! Потому нелепо возмущаться проявлениями такового в текстах уважаемых авторов. Что поделаешь — такой уж монастырь.
А текст мне не понравился — шовинистический какой-то.

Нови: Ягода, как это никто не ценит мои крео? Я писательница очень популярная.
А вот про «спамрассылку литпромовцам» мне хотелось бы поподробнее узнать.
Спасибо.

Нови: Прости, Ягода, я не знала, что это «для Лельки» и имела глупость воспринять текст как текст, а комментарий МС как комментарий к тексту. Эти «препараты» страшные вещи творят с человеком.
:(

Нови: Очень живописная сценка с всплыванием поплавка. И в целом — текст нескучный, а что до маленьких мальчиков, чья речь возрасту не соответствует, то, например, у Аготы Кристоф в «Толстой тетради» мальчики вообще как роботы разговаривают. И ничего — хорошая книжка.