Последние комменты юзера Григорий Перельман

Григорий Перельман: невероятно стабильная мощь в каждой букве, сижу оглушённый

Григорий Перельман: затронуло всякие струны, очень благодарен

Григорий Перельман: Раша? Ёбаный ты сукин сын

Григорий Перельман: с наслаждением прочитал строки

Григорий Перельман: с упоением прочитал на одном дыхании, прошу ещё и побольше

Григорий Перельман: я щитаю, что человек может баловаться как угодно. думаю, что нормальный сор для страусёнка Роки. писать надо менее плотно. это по структуре текста. а по остальным вопросам не ко мне

Григорий Перельман: какая плотная проза

Григорий Перельман: в душе откаверил, но записывать не стал

Григорий Перельман: СТАЛАГМИТ

Он сидел под лестницей, в пещерной тесноте, в угрюмом, пахнущем ссаками тёмном углу мироздания. Вряд ли можно назвать это состояние метафорой, нет - это был способ заявить о себе в трёхмерном пространстве. С каждым дней кучка росла и каменела, питаемая вмешательством недотерпевших извне. Они приплясывая от нетерпения забегали в терпкую темноту, и срали на голову, вываливали всё новые дозы сопричастности, а облегчившись - уходили туда где свет, птички и тополиный пух.

Он рос и каменел. Рос от вынужденного участия, каменел от обиды. Особенно на ту, что ушла, наделав под лестницей, ушла, отложив его как личинку, смеясь и попукивая ушла, дрянь такая.

Она ушла куда-то хуй знает куда, где потолки повыше и чище, ушла сосать сталагмит, пламенеющую сосулю, способную напитать, обуть и одеть. дать новую жизнь и гарантии роста. Антагонист сталактита представлялся более перспективным.

Человек странное существо, особенно, если баба. Вот казалось, что на тебе, сучка, каркас, держи повод, пожёстче, покороче, строгий такой поводок...Ан нет. посмотрела, как на говно, типа вляпалась, эх. незадача, сморщилась, фыркнула, и ушла в сторону гордо висящего под сводами жизни отростка. Сталактит звучит гордо. Сталагмит же эталонный лузер и чмо.

В каменеющей кучке вяло шевелились личинки безответных вопросов. Жемчуга прозрений так и не явились на свет. Говнорост совсем не требовал света, и даже аналогии тут излишни.

Григорий Перельман: рыхлая лужа омерзительна

Григорий Перельман: плакать надо больше. слёзы душу очищают.

Григорий Перельман: читал и плакал, как дитя

Григорий Перельман: Крымов наиболее талантлив из нас всех. Каждое его произведение вызывает боли и спазмы.

Григорий Перельман: как страшно, ояебу

Григорий Перельман: Салам, Викуся, жжош

Григорий Перельман: очередной обиженный повылез
компост ебучий

Григорий Перельман: а и заебись

Григорий Перельман: блять, я вот пародии когда пишу, такая хуйня и получается

Григорий Перельман: не ври, авторша. я прожил эти 90-е, это было прекрасное время. не нынешнее унылое говно.

Григорий Перельман: разрыдался в финале как дитя