Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Было дело:: - ...Как ты мог уцелеть...Как ты мог уцелетьАвтор: Story Тогда мне было лет двадцать шесть. Я закончил с красным дипломом сложный ВУЗ. Работал в престижном НИИ, писал диссертацию, получал приличные деньги. Снимал комнату у милой тихо пьющей Варваровны. Так все называли Варвару Андреевну. Я как-то пошутил и назвал ее ВАрворовной. Она обиделась: «И мы книжки читали и в институтах учились, не надо, сынок, меня так называть». В каких институтах она училась, мне так и не удалось выяснить, Варваровне было за семьдесят, и она не любила вспоминать прошлое.Если и писались для кого-то законы, составлялись инструкции, правила, циркуляры, пятилетние планы в нашей тогдашней стране, то, наверное, для меня. В хорошем смысле. Я во все это верил и принимал во всем участие, и все было хорошо. Я жил в ладу с Основным законом, с удовольствием пользовался гарантированными мне правами на труд и отдых. Право на жилище вот-вот должно было материализоваться в светлую однушку в Черемушках, которая должна была по плану (нашему с Варваровной) превратиться в ее двушку в добротном доме, стоящем в уютном дворе, недалеко от метро «Сокол». Варваровна согласилась со мной поменяться, не бескорыстно конечно. Свой долг перед родиной я отслужил в «почтовом ящике» в Москве. Я не был блатным, но за меня «очень перспективного» математика похлопотал декан факультета. Оказалось, что не надо ехать в Абакан, на Тихоокеанский флот или еще куда-то. В течение двух лет, я, рядовой Кулик, помимо подъемов по тревоге и муштры получил возможность общаться с засекреченными профессорами, умнейшими людьми, которые с удовольствием поручали мне некоторые расчеты, хвалили, держали меня за равного. В увольнительных я часто бывал у них в гостях, впитывал все что видел и слышал... В общем, я ничуть не жалел о том, что был разлучен со студенческой жизнью. Благодаря этим связям уже после института меня взяли в НИИ, где на меня делались большие ставки. Заветные сорок семь центнеров с гектара хлеборобы Ставропольского края убирали для меня, удои увеличивались для меня, уголь выдавался на гора, сталь текла рекой, ракеты поднимались в космос – все для меня. Мне было хорошо в стране советской жить. Солнце светило для меня, Черное море ждало меня каждый мой отпуск летом, Теберда или Красная Поляна – каждую зиму (на неделю) ждали меня со своими пустыми горнолыжными спусками. Мне было хорошо жить. Настоящее было насыщенным и комфортным, будущее безоблачным и блестящим. И девушки улыбались мне. Однажды мне улыбнулась Светка. В метро, между «Аэропортом» и «Динамо» в вагон вошла настоящая принцесса, томно отвела от лица светлые кудряшки, посмотрела на меня неожиданно бестыжими глазами и улыбнулась. Мы не расставались два года. С ней у меня случился первый секс. В мои планы входила женитьба, Света была в моем представлении идеальной кандидатурой. Она была красива, практична, она «балдела», по ее выражению от меня, уважала мои достижения в науке, и с ней было легко. Но Светка вдруг пропала. Неделю ее мама ласково объясняла мне по телефону, что Светочки нет дома, когда будет – не сказала. Светка сама позвонила мне на работу и сообщила, что выходит замуж и уезжает в Америку, сказала, что нам надо встретиться. В тот день шел дождь. Светкин красный в белый цветочек японский складной зонтик я сразу узнал среди блеклого зонтичного потока. Увидев меня, она замахала рукой, улыбаясь во весь рот. - Ой, какой же ты все-таки красивый, - Света сложила свой зонт, прижалась ко мне. Мы стояли под козырьком «Гастронома», мешая входившим и выходивши людям. - Он – мой бывший одноклассник. Он уезжает. Там – настоящая жизнь. Он меня любит, еще с 5 класса. Он – еврей. У него там есть будущее, он почти такой же умный, как и ты, - Светка тараторила, и все теснее ко мне прижималась. Я чувствовал ее тепло и очень ее хотел. Но уже чисто в утилитарном смысле, банально хотел ее трахнуть. Но, странное дело, она перестала быть для меня Светкой, той прежней, которую, как мне казалось, я любил, на которой намеревался жениться… Секс в ту нашу последнюю ночь был дикий, я был жесток, она - покорна. Утром, в ее глазах я не увидел бестыжего огонька, она была бледна и не сказала ни слова. Я тоже молчал. На пороге Света обернулась и чуть охрипшим голосом обронила: - Если бы я знала, что ты такой на самом деле, я бы от тебя не ушла… Но она ушла. А я вычеркнул ее из своих планов. И почувствовал облегчение. Вечером того же дня мы встретились в пивной с моим другом Ромой. Рома был художником, нервным и откровенным, про него говорили, что он очень талантлив, и шептали, что в СССР у него шансов нет. Я остроумно рассказал ему о нашем со Светкой разрыве. Роман слушал, потягивал пиво. Потом достал из потертой спортивной сумки из кожзама чекушку и плеснул водку себе и мне прямо в пиво. Я радостно отхлебнул «ерша» и сразу захмелел. Рома заговорил: - Мишган, ты – эмоционально сильно ленивый тип… К тебе прекрасное не прилипает. Ты вот любишь живопись, как люблю ее я? А стихи тебя задевают? А женщины тебе для чего нужны, для ебли или для продолжения рода? Светик твой не от тебя ушел, а от человека живущего по кодексу строителя коммунизма. Ты будешь профессором, не сомневаюсь. У тебя будет дача, волга, ученики, почет… Но, Мишган, на хуя тебе все это, ты ж не любишь никого? - Рома, ты не прав. Я в театры хожу и Светку я люблю. Любил, то есть… но она меня променяла на Америку. - Миша, иди на хуй, ты слепой. Посмотри вокруг, мы живем в дерьме. Мы не дышим. Кто эти люди вокруг, как ты думаешь? - и Роман широко обвел своей тонкой аристократической рукой прокуренный вонючий зал пивнушки, откинулся на спинку стула, - Кто они, а? Рабочий класс, интеллигенция…и только здесь в этой дыре они факиры на час, свободны и смелы. А ты бронзовеешь, Мишган, ты уже по пояс бронзовый, тем более это обидно, что ты не дурак… - Не понимаю я твою эту антисоветчину… Чем тебе плохо живется? Творить хочешь – твори. У нас таланты в цене. Что ты начинаешь опять, уже преговорено все тысячу раз! Свободу ему подавай. Вот от меня женщина ушла, я свободен, но не нужна мне эта свобода. Свобода свободе рознь. Мы тогда сильно напились, пару раз чуть не подрались и поехали ночевать к Роме, он начал писать мой портрет, мы снова пили, и Рома рисовал. К утру с холста на меня смотрел мой двойник, но упырь. Столько было сытости и тупости на моем лице, что даже я, со своей эмоциональной ленью рассмотрел… - Знаешь, Рома, я знал, что ты честный, но тут мог бы и приврать… не девай никуда это полотно, я у тебя его выкуплю лет через пять лет, за сколько скажешь… Светка не уехала в Америку. Еврей-бывший-одноклассник, с ее слов, сбежал из-под венца. Семья его встала на дыбы, он не стал бороться и уехал без Светки. А она в ту безинтернетскую эпоху заваливала меня письмами. Я получал по несколько толстых писем в день. Плохой шариковой пачкающей ручкой она писала мне бред покинутой и обманутой жертвы. Паста в ручках заканчивалась, каракули становились то синими, то черными, то зелеными. Облака высохших слез взбухали на листках в клетку, с драными неровными краями. Светка то клялась мне в любви, то проклинала, то извинялась, то, впадая в транс, видимо, писала мне какие-то свои детские воспоминания и всякую муру. Первые несколько писем я прочел, а остальные так и лежали в прихожей на полке, сложенные Варваровной в аккуратную стопку. Разрыв получился болезненным. Я больше не хотел ее ни видеть, не слышать, не хотел ее присутствия в моей жизни, а она все не исчезала. Познакомился с Мариной я на банкете по поводу защиты одного грузина, национальные кадры шли особой статьей. Арчил был бездарным ученым, но в науку вгрызался задницей и своей докторской достал всех, на верху, в конце концов, сдались, и он защитился. Банкет гремел в одном уже ныне не существующем ресторане. Я зашел в зал под тягучие звуки «Где же ты моя Сулико» в исполнении виновника торжества. Потный Арчил, в белой рубашке, расстегнутой почти до пояса, демонстрировал густую поросль на груди и пел на грузинском языке, плотоядно облизывая полные губы. Я сел на свободное место, на столе царил хаос. За столом – бардак. Гости уже были на грани - еще миг и приличия будут отброшены. Институтских было мало. Чего я пришел? Ведь не уважаю Арчила… Я налил себе водки, выпил, не чувствуя вкуса, водка оказалась ледяной. И увидел Марину. По диагонали напротив сидела пара, женщина склонила голову и слушала, мужчина что-то говорил, на его лице читалось раздражение. Потом женщина встала и направилась к выходу. Ее свободное платье мягкими складками колыхалось, обнимая то один изгиб фигуры, то другой… Высокая прическа открывала нежный затылок. Я совсем не рассмотрел ее лица. Налил себе еще водки, выпил и, махнув рукой Арчилу, почти бегом пересек зал и вышел на улицу. Я догнал женщину в струящемся платье, и мы пошли вместе по оплавленному жарой тротуару. Ее звали Марина, она была замужем, она была старше меня на шесть лет, у нее был маленький сын. Она любила мужа, и он ее любил. Она была примером безоговорочно счастливой и любимой женщины (из разряда "так не бывает"), как я был примером довольного жизнью образцового гражданина (из того же разряда). Судьба толкнула нас друг к другу, когда она поссорилась с мужем из-за пустяка, а я переживал разрыв с «любимой» женщиной и некоторый крах моих представлений о мире… Мы стали встречаться не часто, где-то раз в две недели. Однажды, забежав домой переодеться перед свиданием, я застал Варваровну за чтением Светкиных писем, которые все приходили и приходили, но уже не такие пухлые… - Миша, ты не должен так поступать, - Варваровна строго посмотрела на меня и стала приближаться ко мне неверными шагами, одной рукой держась за стену, в другой она сжимала измятые листы письма. Тяжелые очки сползли на кончик носа, седые волосы растрепались. Напилась старушка. - А Вы б не читали чужих писем, Варвара Андреевна… - Миша, ты должен помочь девочке, - не слушала меня Варваровна. Она театрально воздела руки к потолку, - убивать любовь – это тяжкий грех! - Варвара Андреевна, шли бы Вы отдыхать, а о Светке не беспокойтесь, она все выдумала, она не пропадет и любовь тут не при чем, - и я лучезарно улыбнулся. Марина радовалась мне, смеялась моим шуткам. Была такой естественной. Мы гуляли и разговаривали. Обо всем. Со стороны могло показаться, что мы самая лучшая в мире влюбленная парочка. Но когда я брал ее за руку, она мягко высвобождалась, а глаза ее темнели. Каждый раз, идя на встречу с Мариной, я надеялся на чудо, и каждый раз чуда не случалось. Как было мучительно видеть, что она не любит меня. Она грелась от моего все разгорающегося огня, нежилась в его обреченном пламени. Но она не любила меня. А я смотрел на нее, вдыхал ее запах и понимал, что она мне РОДНАЯ, моя. Этот запах горького шоколада будет преследовать меня потом всю жизнь, особенно когда горький шоколад появился в свободной продаже. Я видел, что Марину влечет ко мне. Она поддавалась этому смутному зову, но силы этого влечения было не достаточно, чтобы она поняла, кто я для нее. В ее жизни все было ясно и чисто. Наши встречи не были для нее чем-то криминальным, ей просто хотелось меня видеть. Я будто проснулся, а она спала. Я пытался достучаться до нее – это же я, Я!!! Но она меня не помнила, и не хотела вспоминать. Мы пересеклись с Ромой, когда уже осень почти превратилась в зиму. Все в той же свинской пивной. Роман долго и недоуменно на меня смотрел, потом спросил: - Кто она? - Она – классическая безответная любовь. - Мишган, ты влип в полный рост, все, что еще не забронзовело – погибло, блин! - Рома, она уезжает. - Кто? - Марина. - Ах, у нее и имя есть? - Из страны уезжает. - В Америку? – и Рома не удержался от гнусной улыбки. - Кажется… Муж едет туда работать. - Миш, я твой портрет напишу сегодня? - Я столько не выпью. - Ну это мы посмотрим! – и Рома достал из своей вечной спортивной сумки пол-литровую бутылку водки. Мы поехали ночевать к нему, снова пили, снова он меня рисовал. А утром с холста на меня смотрел сжигаемый горним огнем лик… - Банальна истина, старичок, пока сам ее не переживешь. Лучше не сказать: вот что с людями делает любовь!!! И этот портрет не проси, я тебе его не отдам ни за какие деньги. Светка выпала из окна первого декабря. Сначала я перестал получать письма. Потом Варваровна настояла, чтобы я позвонил Светке, «вдруг что случилось». Я позвонил Светкиным родителям. Мама Светы очень обрадовалась моему звонку. Мишенька, Светочка так переживала что Гришенька уехал… Так переживала… Они же все-таки муж и жена, а тут такая разлука. - Так они поженились? - Конечно, Мишенька, поженились, а как же! Как дети, в тайне от родителей Гришеньки. - В тот день, Гришенька должен был приехать, чтобы Светочку с собой забрать. Она целый день бегала, какие-то справки добывала, а под вечер уборку затеяла, стала мыть окна, я ей говорила, не надо, и холодно уже… И она упала, знаете ли, у нас такие большие окна… Она еще двенадцать часов жила, бедная мой девочка. Вечером я рассказал Марине про Светку и про ее нелепую смерть. Марина будто очнулась. Я вдруг увидел, как свершается такое долгожданное чудо. Марина вдруг после моего рассказа заплакала, она плакала горько и безутешно. А когда она оторвала от лица мокрые ладошки и посмотрела на меня, я понял, что я для нее РОДНОЙ. Она осталась у меня. Мы любили друг друга и умирали от нашей любви. Как она нашла в себе силы, в какой зазор проскочила, но она ушла. Утром я проснулся – а ее нет. И с того дня я ее больше не видел. Откуда же внутри берется такая пустота, такая густо-пустая, что ее можно потрогать? Мне за шестьдесят. Я – «научное светило», академик (Ромка-покойничек, недооценил!). У меня есть и почет, и ученики, и волга-мериносская. У меня трое взрослых и успешных детей, преданная умная жена. Четверо внуков. Ромка умер два года назад в …Америке, где снискал и славу и деньги. Первый мой «упырский» портрет я выкупил у него за большие деньги, на которые он смог уехать в Штаты. Второй «просветленный» он продал за бешеные деньги какому-то миллионеру. Варваровна отказалась со мной меняться на Черемушки, хотя прямо в Светкиной смерти меня и не обвиняла, но подразумевала. Вот упрямая старушенция! Когда она заболела и слегла, я заезжал и привозил ей продукты. Перед смертью она все же поверила, что я не виноват, чем очень облегчила мне душу. Недавно я по интернету разыскал Марину. И мы с ней переписываемся, не часто. У нее тоже все хорошо. Теги:
0 Комментарии
#0 21:32 28-06-2006Слава КПСС
Почему-то подумалось, что вот он контраст Духлеса. Антипод его. Тот молодой преуспевающий человек, который полностью вымер после большого бума. История простенькая но цепляет до пяток и очень много хочется обсудить. Один вопрос автору. С натуры писано, или автобиография? Отлично! очень-очень-очень понравилось даже не знаю как это выразить... весь на эмоциях прям... автор (не "афтар", как я обычно пишу, а АВТОР) - молодчина. Да, и присоединяюсь к вопросу Бывалого блин, очень понравилось! блин таккая ностальжи меня пробила, хоть плачь. ...ностальгия по БЕЛОЙ зависти к неподдельному успеху, к неподдельной самореализации. щяс и завидовать-то по-белому особо и некому. Чиновникам-феодалам? Лизоблюдам от псевдонауки? нахуй... нахуй... Трогательно. Понравилось, правда покоя не добавило (в отличие от Йолки)... а как-то наоборот - вызвало ощущение какой-то неприкаянности всех женщин рассказа... Понравилось. Честно. здорово-то как! просто, лирично и трогательно! какая-то тоска по прошлому, настоящему, без излишних понтов. очень и очень! Бля, может я сейчас и пьяный, но почему в моих глазах стоят, сдерживаемые поверхностным натяжением, слёзы? уже высохли, отпустило вопрос Бывалого - также и мой вопрос Бунин Хуюнин бля Банальщина. Заебал совок. бронзовый человек коммунистических времен... чем-то напомнило "бессонницу" крона. редкое умение автора передать свои ощущения читателям и вызвать у них сходные переживания. респект. здорово и трогательно уважуха Ощущения от рассказа сродни тем, что возникают после прочтения произведений Юрия Полякова или Токаревой. Хорошо. мне понравилось! ну че вы такие милые-то мурашки прям с кулак лана, пока вы не передумали... 2 Бывалый: хз как оно растет и из чего (берет за шиворот и тащит) вчера. утро. вакуумное метро. народ охуевший от тропиков... и бодрый диктор декламирует: ...Голос первой любви моей - поздний, напрасный - Вдруг окликнул, заставил на миг замереть, И звучит до сих пор обещанием счастья. Голос первой любви, как ты мог уцелеть?... А такой совок не заебал? 2 KNUT ВСЕМ спасибо, большое, искреннее, вы - настоящие! Понравилось. Смесь Довлатова с Поляковым. Автор, Вы помните ПЖ? А знаете ли кто такой ВНК? И Почему ТКБН - КТ? приятный рассказ. Червяк 13:00 29-06-2006 Понравилось. Смесь Довлатова с Поляковым *** гдеж ты довлатова нашол... очень неплохо написано...практически это литература - а не было дело... Была великая страна, которая зачем-то ввязалась в холодную войну. Для холодной войны потребовалось масса технических специалистов. Появился феномен технической интеллегенции, ублюдочный, паразитирующий на нуждах "оборонки", лживо-лицемерный класс огромного количества людей. Со своей иерархией кандидат, доктор, академиик. Со своей атрибутикой передача "Очевидное-невероятное", КСП, Стругацкие, и.т.д. От текста веет теми временами, эдакая KCП-шная стилистика. Согласен с KNUT 11:21 29-06-2006. Кнут и Герой Рамон, что вы несёте хуйню, болваны, совсем ёбнулись что ли Рамон Иванович, себя узнал, ты тоже из этих? Респект! хотя не об этом, но: феномен еще при царе горохе появился не была б великая страна никуда бы не ввязалась лучше пусть веет временами, чем... 2Червяк, знаю, что такое ГССРИМ ЖеЛе 14:02 29-06-2006 Похоже по стилю, а не по настроению. То же вроде про себя, хотя придумано. Ахуительно! 2 Меркадер При чем тут феномен технической интеллигенции? При чем тут великая страна? Бред какой-то... Пьяный художник напишет портрет... фубля про стихи ваще не понял. ЗАЕБАЛ СОВОК!!!! И ЭТА РОЗОВАЯ В СОПЛЯХ НОСТАЛЬГИЯ кнут дебил бля ну иди-ка ты нахуй отсюда уже рак Мразь, я не с тобой разговариваю. Чо ты ваще встрял блядь баклан пасть закрой Жри моё дерьмо, кнут, тока не чавкай подливой спорьте спорьте мальчики спецуха для тебя KNUT: сейчас в московском метро дикторы читают рекламные объявления, всякую хуйню, а еще в заботах о народе придумали читать стехи, в данном случае - Сергея Орлова. Story Не ездий ты больше в этом метро. Сергей Орлов etc.. - тебя вдохновили на создание похоже. Читай лучше Бродского тогда уж. По существу: стиль хороший, легкий, незамысловатый. Лирический. На самом деле чем-то напоминает Довлатова (то, что он писал в эмиграции). Короче, душевненький такой онанизм, сдобренный ностальгией по совку и тоской по давно прошедшей молодости. Это и вызвало раздражение. Автор (как я понимаю) женского полу? rak_rak слы, креветка, не встревай, тебя не спрашивают 2KNUT ага, столетняя, безногая, все позади, бля... вот че напомнило: жив-здоров, лежу в больнице, сыт по горло, есть хочу, приезжайте папа с мамой, я вас видеть не хочу. типа, у меня все есть, но я не знаю - то ли это, что мне нужно. То есть я не понял,-ему было 26 когда он трахнул Светку? И это было первое, что он трахнул?!!! Хуясе целомудренность с красным дипломом... Вещь! блядь блядь блядь.... Сюжет есть. Образы-характеры есть. Фактура - куда как многим тянуться. Стиль понятный и явный. Лексикон большой. Но чото не то, не так и не эдак. Пойду еще почитаю. прикрасно!!! читается как воздух, листал и наслаждался... Стори, за тебя! Все так. Действительно напоминает... а впрочем какая разница кого, главное - это напоминает литературу. Редкое удовольствие. Ну что тут скажешь- литературно! Язык русский, тема понятна......Интрига в чём????? Просто литературно описанные события простой и незамысловатой жизни... А где это- если в 1-м акте ружьё висит на стене , то на 2-м оно должно выстрелить! ДОЛЖНО!, понимаешь??? У тебя не выстрелило! Много того что,извиняюсь нахуй не нужно, типа про Армию и НИИ нагородил-нахуя?Убрать мусор и что останется??? Так редко бывает то, что действительно берет. В основном столько отстоя....а тут...сильно очень сильно...спасибо не так то, что писала женщина но от мужского лица Еше свежачок Когда молод в карманах не густо.
Укрывались в полночных трамваях, Целовались в подъездах без домофонов Выродки нищенской стаи. Обвивали друг друга телами, Дожидались цветенья сирени. Отоварка просрочкой в тушке продмага.... Однажды бухгалтер городской фирмы Курнык поссорился с Черным Магом Марменом. Мармен был очень сильным и опытным.
И вот Черный Маг Мармен проклял Курныка. Он лелеял проклятье в глубине своего сердца целый месяц, взращивал его как Черное Дитя – одновременно заботливо и беспощадно.... Поэт, за сонет принимаясь во вторник,
Был голоден словно чилийский поморник. Хотелось поэту миньетов и threesome, Но, был наш поэт неимущим и лысым. Он тихо вздохнул, посчитав серебро, И в жопу задумчиво сунул перо, Решив, что пока никому не присунет, Не станет он время расходовать всуе, И, задний проход наполняя до боли, Пердел, как вулкан сицилийский Стромболи.... Как же хуй мой радовал девах!
Был он юрким, стойким, не брезгливым, Пену он взбивал на влажных швах, Пока девки ёрзали визгливо, Он любил им в ротики залезть, И в очко забраться, где позволят, На призывы отвечая, - есть! А порой и вычурным «яволем»!... Серега появился в нашем классе во второй четветри последнего года начальной школы. Был паренёк рыж, конопат и носил зеленые семейные трусы в мелких красных цветках. Почему-то больше всего вспоминаются эти трусы и Серый у доски со спущенным штанами, когда его порет метровой линейкой по жопе классная....
|