2-ой том.

Автор: yurgen - Почему никто не останавливается?
Пожилой мужчина стоял на обочине трассы с вытянутой рукой. Профессоры Оксфордского университета редко тормозят попутки в Полтавской области, но сегодня был как раз тот уникальный случай. Рядом стояла молодая девушка-переводчик. Вид у неё был смущённый и немного нервный. Они уже полчаса не могли остановить ни одной попутной машины. За спиной стоял форд с поднятым капотом.
- Да всем насрать друг на друга…
- Что?
- Говорю, что нет никому дела до нас.
Эдвард Кирсби ехал в село Диканька. Сам он жил в Оксфорде, но услышав в новостях о находке, взял билет на самолёт и прилетел. Гоголь был одним из его любимых писателей. Сам он был профессором истории, но для души увлекался мистикой. А мистика в произведениях Гоголя его особенно очаровывала.
В новостях сказали, что в поле возле села Васильевка, во время раскопок нашли второй том «Мёртвых душ», который по официальной версии был собственноручно сожжён самим Гоголем! Эд покрылся гусиной кожей и попросил помощницу заказать ему перелёт до Киева.
- Никому нет до нас дела... Все спешат по делам. У нас не принято ездить автостопом. У нас бандитов боятся. Вот и не останавливаются.
- Я разве похож на бандита?
Если в нём и можно было опознать бандита, то очень скрытного. Профессор по всем параметрам подходил под описание дедушки. Европейский дедушка носил джинсы Levis, а воротник вельветовой куртки был украшен шарфом, скорее декоративным, чем тёплым. Лицо было крупное и очень напоминало какого-то старого мультяшного героя. Возможно тоже профессора. Глаза были спокойными, и они почему-то сразу внушали доверие. Единственное, что смутило Наталью, это нос. Он был с горбинкой и немного великоват, а вершину носа венчали круглые линзы очков. Что-то в нём было от зануды…
- Немножко. А я ваша сообщница.
- Понял…
Ещё полчаса назад их форд въехал в Полтавскую область, и, казалось, что вот-вот и они будут на месте. Через профессора Киевского национального университета, он узнал, что найденную рукопись временно поместили в музее села Диканька, и он не мог пропустить такого момента, увидеть её раньше других.
Судя по карте, до Диканьки оставалось километров семь-восемь, но форд закашлял и отказался ехать дальше. За рулём сидела Наташа. Она хорошо переводила с английского на русский, но ни хрена не разбиралась в автомобилях, хотя и имела уже двухлетний опыт вождения. В посольстве у Эдварда работал друг, и он договорился, чтоб ему нашли машину с водителем и гида-переводчика. Наташа оказалась, как нельзя кстати. Она переводила, имела водительские права, а если надо могла быть и гидом. В общем, она согласилась.
Разведя руки в стороны, Наташа стояла у поднятого капота и вдумчиво смотрела на внутренности машины. Время от времени её осеняло прозрениями, но всё это было лишь на уровне женской интуиции. Что нужно делать, она не знала. Эдвард вообще не ведал, что делать с автомобилями, он любил, когда его возят, поэтому просто сидел какое-то время с ноутбуком на коленях и искал что-то в Интернете.
Попутки не останавливались, а та одна, что таки решила притормозить, в Диканьку никаким боком ехать не собиралась. Наташа позвонила в посольство, и те пообещали приехать через пару часов.
- Будем ждать?
Наташа растеряно смотрела на профессора, уже не зная, что и предложить.
- Знаете, Наташа… Вся история Гогол и его произведений окутана сплошной мистикой. Я вот до сих пор не могу поверить, что увижу второй том „Мёртвых душ”. Вот и машина не хочет туда ехать.
- Да ладно, вам. В ней наверно свеча перегорела или сальник нужно поменять…
- Что?
- Да, ладно… Машины всё время ломаются. И не хрена, не из-за Гоголя…
Последнюю фразу она сказала по-русски.
- Наташа, когда вы говорите не по-английски, я не понимаю…
- Ну, я так, ничего важного не сказала. Не обращайте внимания.
- Гогол был очень религиозен. И во всём видел провидение Божие.
Наташа смотрела на трассу, надеясь, что тоже увидит какой-то знак. Как, минимум, дорожный. Всё равно, лишь бы уберечь себя от баек дедушки и, наконец, продолжить путь. Сегодня её ждал ужин с любимым. Год назад она вышла замуж, и ей хотелось, поскорее закончить с этой дорожной гоголиадой.
- Гоголь-моголь…
- Что, Гогол?
- Не, ничего, продолжайте.
- По одной версии второй том «Мёртвых душ» Гогол сжёг, а по другой спрятал в земле. Перед смертью он жил какое-то время на родине и попросил крестьян насыпать в поле, не далеко от села Васильевка, курган и оставить в нём яму. Ночью он сам зарыл яму в кургане, а на следующее утро попросил посадить на месте ямы дерево. И всё бы ничего, но следующей ночью был ливень. А на утро… Представляете, курган с деревом исчез.
- Да уж. Хрень…
- Что?
- И вправду мистика, говорю… А откуда это так подробно известно? Про курган–то?
- Ну… Легенда… Крестьяне передавали из уст в уста.
- Понятно…Слушайте, а может мы пешком пойдём? Через километр будет уже поворот на Диканьку. А то этих из посольства можно долго ждать. Они знаете, все такие занятые…
Эдвард смотрел на неё с восхищением. Он сам хотел ей это предложить, но не решался. Он чувствовал близость книги, и она временами, то придавала ему уверенности и сил, то напрочь их отбирала. Сейчас Наташа помогала ему решиться.
- Хорошая идея. А как же машина?
- Ну, закроем её. Они ж всё равно за нами приедут. Из Диканьки уже на их машине домой вернёмся. А с этой, что хотят, то пусть и делают. Не хрен ломаться.
Наташа взяла сумочку, профессор свой дорожный рюкзак, и они пошли вдоль трассы. С виду они напоминали дедушку с внучкой. Смешной картинный дед из прошлого века, с таким же забавным рюкзаком за плечами и взрослая внучка. В джинсах со стразами, сумочкой Bulgari и вывеской на лице « Идите все в жопу!»
Через полчаса они добрались до поворота на Диканьку. Слева и справа от дороги чернели придорожные равнины. Вдали виднелся пруд.
- И ни одного ларька… Пить так хочется…
Они двинулись вдоль строя верб, высаженных по краям дороги.
- И кстати…
Профессор не унимался.
- Через два года Гогол – 200 лет!
- С ума сойти…
- Что?
- Гоголь, что, и в правду чуть в монастырь не ушёл? После Рима, Парижа, Москвы и в монастырь? Вот, му…
- Он был из очень богобоязненной семьи. И воспитан также. А основной смысл «Мёртвых душ», знаете какой?
Наташа театрально округлила глаза, выдавая неподдельный интерес.
- И какой же, Эдвард? Не дождусь ответа…
- Смерть души героев поэмы заключается, в том, что вместо источника всего исконно-русского, герои “Мертвых душ”, обращаются к западному еретическому просвещению, являются носителями европейского чужебесия. И в поэме Гогол вывел тип людей. Так называемые мертвые души. Потому, что они неправославны и ненародны.
- Вот тебе и Гоголь! Еретическое просвещение, говорите?
- Именно…
- Чужебесие?
- Да…
Наташа достала из сумочки сигареты и закурила. Минуты две они шли молча. Потом, словно Эдварда и не было рядом, сказала по-русски, сама себе.
- А у меня пятёрка была по русской литературе…
- Что? Я не понимаю…
- Жизнь - гавно, мужики – казлы, дети – гады, тоска – зелёная.
- Наташа?
- Да… Жизнь – гавно...
- Наташа, смотрите…
Эд возбуждённо подпрыгивал на месте и указывал ей рукой куда-то левее от дороги. В поле.
- Видите?
- Что? Что я должна видеть?
- Крест… Вон там. Крест, видите? Это видимо какое-то древнее захоронение…
- Ага, щас… Комбайн доярку задавил...
- Что?
- Ну, конечно… Там наверняка Гоголь и похоронен, да?
- Вы шутите, Наташа. Тут не может быть похоронен Гогол. Пойдёмте посмотрим… Это очень интересно…
- Куда в поле? Туда метров триста идти…
- Ну, же, Наташа… Не бойтесь…
- Вот ещё… Вас что ли? Не боюсь я…
Они перепрыгнули через канал, который был вырыт вдоль дороги, и пошли по сухой осенней траве. Росы или грязи не было, поэтому даже городскому жителю можно было без труда пройти, не опасаясь запачкаться или промочить ноги.
Эдвард шёл быстро. Наташа не отставала, хотя выражение лица выдавало крайнюю степень недовольства.
Крест оказался не высоким, зато массивным. Перекладины были из толстого дерева.
- Дуб…
Наташа стояла в пяти шагах от профессора, который вплотную подошёл к дубовому кресту и стал его рассматривать.
- Тут что-то написано… Я не могу разобрать… Вы не поможете?
Девушка развела в сторону руки за спиной старика.
- Ну, конечно… Как не помочь… Хотите угадаю? Тут был Вася.
Она наклонилась к кресту, одной рукой опёршись на перекладину. Эдвард стал за крестом и смотрел, в ожидании важного открытия, на Наташу.
- Что-то…
Старик стал бормотать, глядя себе под ноги… Девушка не обращала на это внимание, пытаясь разобрать какую-то официальную шифрограмму, оставленную потомками доярок и механизаторов.
- Земля…
На металлической табличке был выбит какой-то год, но второй цифры было не разобрать, хотя она была уверена, что это 9. Фамилий не было, а только какие-то символы.
- Наташа, под нами какая-то земля упругая…
- Ничего не понятно. Символы какие-то…
- Вы не чувствуете?
- Что?
- Земля какая-то стра…
- Бляяяяяяя…

***

- Слезьте с меня!
- Извините… Я сейчас.
Эдвард с распятием лежал сверху на Наташе и тяжело дышал. Потом с трудом сполз с девушки, потянув за собой крест, и остался лежать на земле. Руки и ноги были вроде целы, но сам факт, что они провалились под землю, в кромешную тьму, и вообще, не понятно где находятся, в момент отнял всю их уверенность и силы.
- Где мы?
- Я… Я не знаю…
Земля действительно оказалась странной. Вообще вся эта земля, сохранившая память мёртвых душ, чертей и легенд, была очень странной. Почва не выдержала их двоих и унесла по узкому колодцу вниз. Куда, одному Гоголю было известно…
Когда они стали проваливаться, то вцепились в крест, и так вместе с ним и приземлились на дно какой-то подземной шахты.
- Это древнее захоронение?
Девушка поднялась на колени и наклонилась над стариком. Эдвард лежал с крестом и не шевелился.
- Похоже нет… Это…
- Я вам скажу, что это… Это свежее захоронение! Андестенд? И мы с вами…
- Постойте…
Он обвёл глазами место падения и на минуту замолчал. Из колодца диаметром в метр, через который они сюда угодили, пробивался свет. Эд достал из рюкзака ноутбук, открыл его, осветив ещё больше пространства вокруг. Стены и потолок были укреплены деревянными конструкциями, но вид у них был настолько ветхий, что, казалось, время в этом месте остановилось уже давно. Шахта была похоже квадратной. И в ширину и в высоту, метров два. Он посветил вперёд, но так ничего и не увидел. Шахта убегала куда-то в глубину, за пределы их видимости.
Профессор сбросил с себя крест и сел. Глаза бегали в разные стороны, а дыхание участилось и казалось почти болезненным.
- Я не уверен…
- Что ещё?
- Это… Это похоже на город…
- Какой к чертям город?
- Вот именно, к чертям. Ну, как вам объяснить…
Эд был взволнован и растерян. Он знал безумное количество историй, и настоящих, и до сих пор считающихся вымышленными, но сейчас он почувствовал себя участником разгадки одной из них.
- Есть легенда, что козаки, спасаясь от набегов татар, построили подземный город. Татары не могли понять, куда временами девается вся Дииканка.
- Диканька?
- Да, да. Село словно вымирало. Представляете, живёт себе большое боевое козацкое село, пьёт, гуляет, и вдруг исчезает. Нет никого…
- Чёрт, так пить хочется…
- Говорят, город был такой огромный, что связывал разные сёла между собой. Говорят, там было всё для жизни.
- Кто говорит, Эдвард? Кто? Я устала от ваших баек, Эд. Нет никакого города. Это какой-то погреб. Раньше хаты и посреди поля ставили.
- Зря вы так… А вы знаете, что под вашим украинским городом Коростиен.
- Коростень?
- Да… Нашли бункер Сталина. «Скала» называется. Его ещё в 37 году построили. Прямо под рекой Юж.
- Уж?
- Да…
- В Коростене? Бункер Сталина? Вот, блин, новостей за день…
- Да… Вы не знали? Кстати, во время войны Гитлер построил на Украине и свои бункеры.
- Сука…
- Что?
- Нет, ничего… Эд, отсюда надо как-то выбираться… У вас есть идеи?
У профессора было много историй, но ни одной идеи, как отсюда выбраться.
- Ну… Подземный город должен ведь куда-то вести. Где-то должен быть выход…
- Что? Какой выход!? Выход над нами. Нужно выбраться наружу, Эдвард…
Наташа достала из сумки телефон, надеясь позвонить и сообщить о беде. Покрытия не было.
- Чёрт…
Студентка пятого курса университета иностранных языков, отец консул в Венгрии, год назад вышла замуж, всё только начинается, всё так хорошо начиналось в жизни…
- Залазьте мне на плечи. Будем выбираться…
- Я? К вам?
Наташа в отчаянье развела в сторону руки.
- Нет, я! Посмотрите на себя. Вы меня выдержите?
- Но я…
- Коня на скаку остановит, читали? Залазьте.
- Но ведь этой находке цены нету… Мы должны попробовать найти выход…
- Должны? Я никому ничего не должна. Сейчас вы поможете мне выбраться отсюда, а потом прыгайте обратно и ищите выход. Флаг вам в руки. С меня хватит.
Эдвард поправил очки, которые чудом остались целы после падения, и стал забираться с ногами на плечи девушки. Умастившись, Эд стал похож на ребёнка, забравшегося на плечи мамы. Только обычно забираются на плечи к папам, но сегодня был другой, хреновый праздник, когда нужно забираться именно к маме.
Немного шатаясь, но выдержав равновесие, Наташа всё-таки встала и пододвинулась к свету в потолке подземного города.
- Цепляйтесь за корни и тянитесь наверх.
Старик стал отчаянно хвататься за землю, но успехом это не увенчалось.
- Тут нет корней…
- Хм… Поднимайтесь. Становитесь ногами на плечи.
- Что?
- Ботинками на плечи… Андестенд? Хватайтесь за землю, воздух, что угодно.
- Но…
- Эдвард!
Он поставил одну ногу на плечо и стал медленно выпрямляться.
- Эдвард, не…
Они упали на землю и на этот раз ударились больнее. Профессор ушиб локоть, а Наташа колено. Они пробовали повторить этот трюк ещё два раза, но ничего не получилось. У колодца, в который они провалились, были скользкие деревянные стенки, и ухватиться было невозможно. Дерево было полусгнившим и крошилось под руками. А корней никаких не было.
- Это видимо вентиляционный ход, Наташа.
Девушка не отвечала. Уставшие и грязные они сидели на земле и тяжело дышали. Воздуха не хватало. Она гладила ушибленное колено, он снял куртку и закатал рукав рубашки. Локоть был разбит до крови, но похоже кости были целы.
- Откуда ты взялся на мою голову?
Наташа перестала говорить на английском, время от времени произнося в сердцах отдельные фразы. Они потратили час на подъём. Целый час.
- Нас должны искать… Из посольства должны были уже приехать…
- Ага… Должны. Эдвард, вам все должны. Да всем насрать друг на друга, понимаете? Я вам уже говорила. Это не кино. Тут не появятся спасатели Малибу. Их тут нету… Этих малибу…
Эдвард вдруг поднялся, вытер руки об джинсы и подал здоровую руку девушке. Очки смешно висели на кончике носа
- У нас нет другого выхода… Нужно идти.
- Что?
- Нужно идти вперёд. Там обязательно есть выход. Это город. Шахты соединяли сёла, а значит, в конце мы выйдем в каком-то селе…
Наташа взялась за голову.
- Господи… Ну, зачем мне это?
«Тысячу евро за полдня». «Пол дня?» «Да…» «Хорошо, я согласна». Она снова и снова прокручивала в голове разговор в посольстве. Отец часто находил ей возможность подработать, и она уже привыкла, что иногда ей звонили какие-то официальные люди и предлагали переводить на какой-то конференции или ужине. Деньги ей совсем, не мешали, учитывая, что она была студенткой, а родители жили в Будапеште. Муж хоть и зарабатывал приличные деньги, но просить она не умела и не хотела. Лично заработанные деньги делали её хоть как-то независимой. Особенно, когда она с подругами устраивала девишники.
- Ладно, Эд. Вы так грозно смотрите, что я начинаю чувствовать себя хрупкой девушкой, рядом с крепким настоящим мужчиной. Мне совершенно не нравится ваше предложение, но, учитывая ситуацию, можно попробовать. Ведите, Суворов.
- Что, су…?
- Су-су, Эд. Вперёд… Доставайте свой мобильный, ноутбук нам уже не помощник.
Экран погас, и вокруг воцарилась темнота.
Светя мобильными телефонами под ноги, осторожными шагами, они стали двигаться вперёд. Глаза к темноте стали привыкать, и кое-какие очертания подземной шахты можно было уже разглядеть и без подсветки. Конструкция не менялась. Весь периметр шахты был деревянным. Даже настил под ногами. Дышать становилось всё тяжелее, но Эдвард выглядел всё более воодушевлённым.
- Кстати, я ведь вам так и не рассказал про бункер Сталина…
- Да, да. Очень интересно.
Наташа уже спокойней отнеслась к идее продолжения байки про бункер. Чего уж тут, пусть рассказывает. Уж лучше, чем просто молча идти.
- Так вот, пещеры в Коростиен были давно. Ещё в 9 веке. В них местные жители прятались от набегов кочевников и варваров.
- Суки…
- Что? А… Так вот, бункер прямо в скале вырубили, три яруса, третий прямо под рекой находится. Средний ярус состоит из двадцати восьми комнат. Третий ещё засекречен. Только год назад рассекретили. Свой колодец был.
- Мне бы сейчас тоже колодец не помешал. Чертовски хочется пить …
- Не поверите, там до сих пор работает автономная электростанция, вентиляция и телефонная связь с Москвой и Киевом.
- Нам ещё долго идти, как вы думаете?
Подземный город всё больше напоминал старый сарай. Дерево уже в большинстве прогнило, и сгнившие опорные столбы, упавшие поперёк тоннеля, местами перекрывали проход, и приходилось нагибаться, чтобы пройти дальше. Они шли уже около получаса, а ничего не менялось. Сплошная шахта и никаких признаков города.
- Я… Я не знаю…
Направление пути было одно – вперёд. Но куда вёл тоннель, в Диканьку или куда-то ещё, никто не знал. Воздух был тяжёлый и пронизан земельной гнилью, от чего дышать было довольно трудно.
-Ептвоюмать!
- Что?
- Тупик, говорю…
- Да…Тупик…
Они оба смотрели на преграду из земли, камней и гнилого дерева. Просвета в преграде не было видно. Никакого света. Никакой надежды. Одно отчаянье.
- Блять!
Наташа опустилась на колени и стала плакать. Она уже не говорила по-английски. Чувства и эмоции иностранным языком передать она не могла и не хотела.
- Если я не буду вечером дома…
Она говорила сквозь слёзы, глотая буквы.
- У меня год свадьбы… Мой муж тебя с говном…
Она смотрела мокрыми глазами вокруг.
-… с землёй… с деревьями…Он, знаешь, куда засунет тебе твоего Гоголя …
Эд смотрел на неё глазами дедушки. Он хотел ей помочь, но не знал, что сделать. Он даже не понимал, что она говорит. Почти не понимал, до него доходили лишь редкие узнаваемые слова. Она затихла, и он решил её успокоить. Тихо, по-дедовски, подошёл ближе и прошептал.
- Гогол?
- Что?
- Ты говорила что-то про Гогол?
- Иди ты в жопу, Эдвард руки-ножницы.
- Что?
- То… Я иду обратно. Нас должны искать.
Шатаясь, Наташа поднялась и пошла в обратном направлении. Не ожидая реакции Эдварда. Туда, откуда они пришли двадцать минут назад. Или час? Она посмотрела на время на мобильном и хмыкнула ещё раз. Покрытия не было. Уже было четыре часа дня. Три часа под землёй. Аттракционы хреновы. Хуевы козацкие норки. Она промёрзла до костей, руки и ноги были в грязи, а вокруг ни кассира, ни зрителей. Очень хреновый аттракцион. Она сюда больше ни ногой. Уж лучше в тир, в хоккей настольный, в комнату ужасов поржать, но только не сюда!
Она остановилась вдруг и пронизывающим все эти козацкие норки голосом заверещала.
- До-мой! Я хо-чу до-мой! Се-рё-жа!
А потом также без эмоций замолчала и пошла дальше.
Эдвард сидел на рюкзаке и тяжело дышал, когда услышал голос гида-переводчика. Он резко поднялся и побежал. Рюкзак остался лежать на земле, в шахте подземного города, где-то между Диканькой и Васильковкой.
Профессор бежал из последних сил. Он боялся, что с Наташей что-то случилось, а виноват был во всём он. Это из-за него она сейчас непонятно где, вдали от дома.

***

- Опа…
В половину четвёртого возле форда остановилась машина с дипломатическими номерами. Водитель вышел из автомобиля и обошёл брошенный форд вокруг. Двери были закрыты, а внутри никого не было. Он обернулся, но никого нигде не увидел.
- Начинается…
Он достал телефон из кармана куртки и позвонил. Связи с абонентом не было. Пришлось звонить в посольство.
- Алло. Джон? Их нет…
- Как нет?
- Машина стоит, а их нет. По всей видимости, они не стали нас дожидаться и словили попутку.
- Так позвони им…
- Связи с ними тоже нет. Абонент не доступен.
- Ок. Езжай в Диканьку, в музей. Они должны быть там. Он там с кем-то договаривался…
Машина съехала с трассы, повернув в сторону села. Вдоль строя верб и вырытого оросительного канала, проезжая пруд и подземный город, мимо, прямиком в село.

***

Эдвард бежал по тоннелю, пытаясь освещать путь мобильным, но делал это скорее по инерции. Видимость была паршивая, а светящийся экран телефона был для него скорее символом решимости. Он надеялся, что запомнил, в каких местах перегораживали проход упавшие деревянные балки. Из тоннеля никаких звуков больше не исходило, и это ещё больше его расстраивало. Пробежав ещё пару метров, он стал выкрикивать имя девушки, в надежде, что она откликнется.
Каждый свой шаг Наташа освещала телефоном, и, убедившись, что преград не было, шла дальше. Она устала, колено ныло, а боль с каждым шагом всё усиливалась. Временами она освещала стены и потолок тоннеля, и с каждой секундой у неё добавлялось уверенности, что Эдвард в чём-то прав. На погреб это конечно не похоже. Полчаса идти под землёй, это неспроста. И то, что они наткнулись на обвал в тоннеле, тоже не удивительно. Вообще удивительно, что он столько времени простоял, не обвалился совсем, и никто его до сих пор не нашёл. Единственное, что её смущало, это отсутствие скелетов в шароварах и ржавых сабель. В кино обязательно были бы в таком месте кости козаков или замученных татар. Скелеты мерещились на каждом шагу, но их самих не было. Никаких доказательств того времени.
Потом она что-то услышала. Сзади. Голос был вдалеке, но она разобрала своё имя. Эдвард всё-таки одумался и тоже решил вернуться, подумала она.
Голос приближался, и она уже отчётливо слышала усталый s.o.s Эдди. Отвечать она не собиралась. Это из-за него она сейчас тут. Это у неё болит колено и порвана куртка. И сколько им тут ещё находится, одному Богу известно.
Где-то совсем близко её имя вдруг оборвалось на полуслове, и последовал грохот. Короткий, но громкий. И всё снова затихло. Наташа обернулась и посмотрела в глубь тоннеля. Ничего не было видно.
- Что ещё?
Предчувствия были плохими. Голос Эдварда затих.
- Вот, чёрт…
Она стояла, не зная, что ей делать. Идти вперёд она не могла. Ноги сами не шли. Сердце и так билось учащённо, а теперь совсем выпрыгивало из груди, причиняя ощутимую боль.
- Ну, что с тобой поделаешь… Эдвард!? Эдвард, вы как!?
Но ответа не последовало. Она осветила телефоном путь назад и снова сделала шаг в сторону тупика. К профессору Оксфордского университета Эдварду Кирсби, лежащему без сознания в пятидесяти шагах от неё.

***

- Не было?
- С утра никого не было. Музей вообще пока закрыт для посетителей. Ремонт одного из залов.
Водитель из посольства стоял возле музея села Диканьки и разговаривал с охранником.
- А у вас телефона директора музея не будет, случайно?
- Да она живёт вон в том доме.
Охранник показал рукой в сторону домов.
- Самый первый?
- Ага.
- А зовут её как?
- Наталья Ивановна.

Вадим, водитель из посольства, пешком дошёл до двухэтажного дома и нажал на дверной звонок. Через минуту появилась средних лет женщина, одетая в фуфайку.
- Наталья Ивановна?
- Да.
- Я из Британского посольства. С вами Эдвард Кирсби, профессор, случайно не связывался?
- Сергей Петрович говорил о каком-то оксфордском профессоре…
- А вы не видели его сегодня?
- Да нет. Сергей Петрович сказал, что тот может заехать на днях, а я сказала, что пусть заезжает. Хотя у нас ремонт сейчас… Ну, Сергею Петровичу я всегда рада помочь.
- Хм… Спасибо. Если вдруг появится, пусть перезвонит по этому номеру, хорошо?
Он достал из портмоне визитку и отдал ей.
- Хорошо…

Вадим сел обратно в машину, проехал по селу, в надежде, что увидит где-то своих туристов, но так никого и не опознал. Он снова достал телефон.
- Джон, их тут похоже тоже не было…
- Что ж такое… У меня приём сейчас, вызывай милицию что ли… Я не могу говорить. Я перезвоню позже.
Связь оборвалась.
- Ну, какого беса!? И что мне сейчас делать?!
Вадим разворачивался в обратную сторону, решив, что лучше вернуться к брошенному форду и уже там продолжить поиск.

***

Наташа увидела балки перегораживающие проход, и тяжело вздохнула. Дышать было не то, что тяжело, дышать было невыносимо. Тошнота подступала к горлу, а высохший рот слипался на каждом вздохе, превращая дыхание в пытку. Ужасно хотелось пить, но всё это было ерундой, по сравнению с тем, что случилось с Эдвардом. А с ним наверняка что-то случилось. Она это чувствовала.
Когда они шли с Эдом по этому пути первый раз, здесь была лишь одна балка, а сейчас их было штук пять. Повсюду валялись куски земли. Она светила телефоном, но профессора нигде не было видно.
- Эдвард?
Она пробралась под балками и вышла на чистый участок тоннеля.
-Что за хрень... Вы где? Эдвард! Что за шутки…
Под завалами его не оказалось. Оставалось одно. Он вернулся обратно к тупику. Но зачем? Она слышала по голосу, что он приближался, а потом этот грохот и всё стихло. И почему он не ответил, когда она его позвала? Да он и не мог так быстро и далеко уйти, чтоб не услышать её.
- Эдвард! Выходите, хватит шутить! Мне страшно. Эдвард!
Она еле сдержалась, чтоб снова не разреветься.
Потом медленно, словно по минному полю, на прямых ногах пошла в сторону тупика. Сама не зная, почему. Если тут нет старика, то он обязательно должен быть там, где она оставила его в первый раз. Непонятно откуда, но в голову вдруг пришла мысль, что никакого приближающегося голоса она вовсе и не слышала. Да, она слышала своё имя, чётко его слышала, но вполне возможно, что Эдвард кричал сидя там на рюкзаке. Сначала тише кричал, а потом, когда я не отвечала, стал громче кричать. Возможно, он нашёл выход и звал её к себе. Скорее всего, так и было. А балки сами упали. От времени. Сгнили и упали. Может от вибрации. Мы туда сюда сновали, вот они и упали…
Она шла и дрожала всем телом. Подземный холод, казалось, пробрался до самого сердца. Казалось, что даже сердце дрожит. Не бьётся, а дрожит. Она тёрла усталые глаза грязными руками, но от этого становилось ещё хуже. Грязь попадала на слизистую, и руки снова тянулись, чтобы протереть глаза, превращая их на лице в чёрно-красные пятна. Время от времени она звала Эдварда, но тот не откликался. С каждым шагом, с каждой секундой приближающей её к молчаливому тупику, грудь наполнялась ужасом. А что если и там его нет? А что если конструкции опять обрушатся и завалят тут её насовсем?
Добравшись до тупика, она упала на колени и тихо зарыдала. Рюкзак Эдварда лежал на земле, но его самого не было. Она плакала и не могла успокоиться. Скорее и не хотела. Она заслужила выплакаться. Но ещё один раз пройти по этому тоннелю, сил не было. Ушибленное колено, о котором она на время забыла, снова дало о себе знать, разболевшись ещё сильнее. Она осветила то место, где был завален проход, надеясь, что там появилась лазейка, по которой Эд и выбрался отсюда, но ничего, кроме фарша из деревянных балок, камней и земли не увидела.
Она посмотрела на экран телефона, боясь увидеть, что уже давно вечер, но не успела. Экран мигнул и погас. Батарея разрядилась в тот самый момент, когда надежда была лишь на неё.
Наташа в ужасе затихла. Оставшись наедине. С той, кого она боялась больше всего. Наедине с темнотой.

(конец 1 части)