НЕТ | moi non plus

Автор: Весь пыльный мир скручен в змеи кабелей. По ним течет желтый с/ток.

Я сижу в подвальной мгле, вдыхая цветочную пыльцу.

Вползаю всеми своими лицами в освещенный прямоугольник, напоминающий конверт.

В нем нет, и не будет писем.

Рядом со мной корчится в агонии подросток, застреленный солдатом удачи. Толстым, незлым. Он нарисован на подсвеченном стекле. В руках его – арфа и лавровая ветвь.

Мне не жаль.

Мне не скучно.

Мне холодно.

И поэтому я пью красную водку.

Я достаю из жирной, вспоротой туши портфеля огурцы, густо посыпанные сахаром. Вспоминаю тухлое кошерное кафе у будапештской синагоги. Режу огурцы кружочками и клею на бесстыдный экран.

Когда бутылка красной водки полностью перетекает в мои неуютные внутренности, я покупаю еще час.

Продавец развесного времени смотрит на меня с легким сожалением и синим, как осьминог, укором.

Я делаю вид, что не замечаю.

Бросаю на платежную чашку весов еще десять полых медных фигурок с моим лицом. С моими лицами.

С трудом возвращаюсь на место.

Труп мальчика уже сгнил.

По столу ползет медленная слеза колорадского жука.

Лампа мерцает, и свет задыхается непроглядностью вечера.

***

- «Мне приснилось, что я – лошадь, - хрипло говорю я, глядя в ее неизменно спокойные глаза. - Представляешь, лошадь… Как же я буду по клавиатуре … это, копытами…?».

Она смотрит на меня, приподнявшись на локте, а потом говорит: «Нет. Лошади не спят на спине…»

И я переворачиваюсь лицом вниз, зарываясь лицом в жесткую подушку.

В последнее время она часто говорит «нет».

За моей спиной человек, переживший время, негромко рассказывает о серых хлопьях пепла-снега. Говорит, что Бог курит кубинские сигары, да-да, он сам ему рассказывал. Ashes to ashes. Навсегда красивая Катрин вторит ему, напоминая, что сам-то он тысячами сжигает безжалостные палочки Gitanes.

А я вот не курю ничего.

Кроме времени. Легкого, ароматизированного времени, оставляющего во рту волшебный привкус чая с лимоном.

Когда-то я плыл в мраморе глаз.

Я вкрадывался ошибками в письма.

Вползал струями чужого дыма в ноздри, трепещущие, как крылья лимонницы.

Я был долог и тверд, как прощальное «нет».

Я пил этот чай с желтым, как счастье, лимоном из ее опухших от поцелуев губ.

Чьих-то поцелуев.

Моих?

А кто это - я?

И не слишком ли много лимонов?

Но все это стекло в гнутое стекло потерянного во времени времени.

И теперь я вытекаю изо дня в день, перевариваюсь, как сено внутри слепой лошади с головой из бумаги, на которой молоком написана моя жизнь.

Теперь я выхожу на улицу, чтобы принять участие. Чье-то участие.

Теперь я сплю на краю жизни, в смятых буквах, простынях и письмах.

Письмах, адресованных не мне.

Письмах, в которых она снова скажет мне «нет».

***

Девушку с рыжей косой зовут Ashestoashes. Да, такое вот сложное имя. Наверное, румынское. Меня зовут Dusttodust. Может быть, я датчанин.

Между нами возникают ноты и арабская вязь простых слов.

«L’herbe tendre» хриплым смехом висит между моим «здравствуй» и ее «нет».

В /нежной траве/ блестят фальшивые драгоценности слов:

- Здравствуй, что ли.

- Где же ты был?

- Почему «был»? И что значит «где»? Вот он я - есть. Здесь.

- Я звонила тебе и ты знаешь.

- Именно поэтому я не отвечал.

- Ты правда думаешь, что ты стал лошадью?

- Я не думаю. Лошади не думают. Лошади сеном довольны, ты же помнишь.

- Я не люблю тебя, Антон. Я не люблю тебя, вот какая беда…

- Правда?

- Нет.

Иногда я думаю: хорошо, что она так часто говорит «нет».

***

Девушку с черными, как подснежник, волосами зовут Doyou. Конечно же, это гавайское имя.

Меня зовут Ido. Скорее всего, я японец.

Мы стоим под холодными, как ноябрьское море, пронзительными, как время, звездами.

Стоим, держась за руки.

Предрассветное небо трескается розовым швом.

Я смотрю в ее глаза, спокойные, как всегда.

Я спрашиваю ее охрипшим жестяным голосом: «Ты правда будешь со мной?»

Она смеется и говорит серебряно: «Нет.» И шелестит жасминовым ветром шепота: «Je t’aime, et je t’aimerai.»

«Moi non plus - привычно откликаюсь я. - Мы будем лгать друг другу, пока красавица-смерть не разлучит нас. Ведь я обещал. А я всегда делаю то, что обещаю. А ты?»

«Нет» - как обычно отвечает она.

***

Мне приснилось, что я лошадь.

Слепая серая лошадь в бриллиантовом тумане дней.

«Do you know if horses dream of sheep?» - спрошу я ее завтрашним стеклянным утром.

«Нет» - ответит она, как всегда.

И как всегда, я не пойму, о чем это - ее «нет»…