Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
ИстФак:: - Готовность номер один.Готовность номер один.Автор: Виссарионыч «Труд мой велик, мой подвиг спасителен; я умер теперь для всего мелочного».С глубочайшим уважением к этим людям «Мы летели молча. Отрешённости не было. Я как никогда остро чувствовал жажду жить. Не один я. Никто, конечно, виду не подавал. Но всех предательски выдавали глаза. Подозреваю, меня тоже. - Мне тогда было 26, как сейчас всё помню. Было страшно. По- настоящему страшно. Страх был, впрочем, не без оснований. Смерть витала в воздухе. У неё не было запаха, её не было видно, у неё не было вкуса. - И предпочтений… Это было спустя три дня после катастрофы. Нас привезли на армейских Уралах от Киевского аэропорта. Западно-Сибирский развёрнутый батальон, численностью около 400 человек. Та половина, в которой был я, расквартировалась в 9 километрах от места катастрофы, в селе Стечанка. Ещё на подъезде я обратил внимание на черные столбы, расположенные с обеих сторон пыльной дороги. Как оказалось, это были не столбы, а обугленные деревья. На открытом воздухе я сразу же почувствовал, как у меня мгновенно перехватило горло, дышать стало нечем, а по открытым участкам тела будто ползали насекомые — следствие воздействия бета-частиц. - Бешеный треск дозиметра… В медпункте, куда мы обратились за помощью, выдали какие-то таблетки. После их приема самочувствие улучшилось. Никакой паники у окружающих не было. Всё строго. По-армейски. Может быть чуть ускорен шаг. В такие тяжёлые моменты жизни люди становятся братьями, как бы пафосно это не звучало. Мы просто делали то, что должны. Это не героизм. Это жизненная необходимость. После увиденного я перестал злиться и думать – «Почему именно я? Неужели больше некому? Я не хочу! Я ещё слишком молодой…» - Или три года тюрьмы за дезертирство… Меня забрали прямо из тёплой постели. Загнали в самолёт. Моя голова готова была взорваться… От неизбежности… От предчувствия неминуемой опасности… И безызвестности…. Я не знал чего ожидать… - Герои – это обычные люди, только они смелее на пять минут дольше… Первый день в аду. Я бежал в долбанном, тяжеленном, резиновом костюме со свинцовыми вставками и думал. - Какого хрена я ТУТ делаю?!... Сердце гоняло кровь по жилам со страшной скоростью, отдавая в висках пулемётной очередью. - Только бы сознание не потерять… Так… здесь налево… Карта стояла у меня перед глазами… - Ага. Вот она… Чёртова куча застывшего графита смотрела на меня убийственным взглядом. - Блядь! ГДЕ ЭТА ЁБАНАЯ ЛОПАТА?!... Двадцать секунд поиска затянулись в бесконечность, старлей сказал - лопата будет воткнута в кучу, а эта сука оказалась за ней. Предыдущий уронил. Я нагнулся… эта сраная куча графита оказалась в полуметре от моего лица…. В этот момент я пожалел, что мой костюм весит всего двадцать килограммов, я готов бы был тащить на себе все пятьдесят, лишь бы это помогло… - НАХУЙ ВСЁ!... Взял лопату, и просто воткнув её обратно в кучу, я рванул обратной дорогой… - Как можно дальше… Пот струился ручьём по спине. Тогда я и не подозревал, что радиоактивная вода оставляет на теле ожоги, которые не заживают неделями, и след от которых будет с тобой до конца жизни… - Розовые пятна на бледной коже. До сих пор… Прибежал назад - всего заняло шесть минут… - Не верю… Но и этого было достаточно… - Следующий! На базе я снял свой костюм сам, поскольку для других это было небезопасно. В этот момент я почувствовал себя таким же, как та куча дерьма… Костюм тут же сожгли… - Запах палёной резины ещё долго будет меня преследовать… Меня направили под душ. Я, следуя инструкции, сначала встал под почти холодную воду, затем постепенно перешел на горячую. Я стоял под душем и меня трясло… Это было не из-за полученной «дозы», причина была во мне, в моей беззаботной, прежней жизни. Не выпадало на мою долю больших трудностей, даже в армии мне везло, я всегда катался как сыр в масле… До этого момента… - Иногда жизнь слишком резко делает повороты… Это был первый рабочий день… - Постоянная тошнота… Дальше было легче, легче в моральном плане, хотелось как можно быстрее отмотать свой срок, сделать свою нехитрую работу и свалить из этой чёртовой «зоны» - Срок, который измеряется не временем, а бэрами… Однажды товарищи для бытовых нужд батальона привезли из Припяти мебель. Два мягких стула досталось мне. Посидев на них три дня, я мягким местом стал чувствовать что-то неладное. Решили проверить уровень зараженности. Когда вызванный из химвзвода специалист поднес к стульям прибор, то он показал такой высокий уровень радиации, что, не прикасаясь к мебели руками, ее на тросах вытащили за пределы зоны. - В Чернобыле я обрёл много друзей. Я и сейчас с ними переписываюсь. Но всё больше номеров в записной книжке приходится обводить чёрным маркером. Я пробыл там ещё два месяца… Два долбанных месяца… Врачи проверили мою щитовидку. Сказали, что за время пребывания в зоне аварии я получил двадцать восемь рентген, учитывая массу тела, это около 4,86 бэра, предельным считался показатель в 5 бэр, так как дальнейшее пребывание в зоне аварии было особо губительным для здоровья - Вторая группа инвалидности… Борьба за жизнь продолжается… Спустя много лет. Решил я проверить полностью своё здоровье. Так, на всякий случай. Денег не стал жалеть, поэтому пошёл в самую лучшую частную клинику в нашем городе. Дорогущий аппарат, излучающий меньше рентген, чем я сам, прожужжал надо мной. И уже через пару дней я держал распечатку с результатами обследования. Читаю… печень в норме, почки в норме, селезёнка в норме… стоп! На следующий день я стоял в кабинете главврача в этой клинике. Я вкратце объяснил ему спокойным тоном, что селезёнки у меня нет уже почти четыре года! Мужик нормальный попался, извинился, попросил прийти завтра на повторное обследование и сказал, что лично за этим проследит. Мы вместе от души посмеялись. На том и порешили. - Многим повезло меньше. Иногда я нахожу в стопках старых документов нелепый, пыльный листок, полученный за заслуги, способствующие успешному выполнению государственной задачи.» Я отложил в сторону ручку. Не помню, что я сказал этому бледному, худому человеку, хорошо запомнил лишь его, на удивление крепкое, рукопожатие. Теги:
1 Комментарии
Кстати да, очень интересно, молодец. Молодец! Меня тогда самого чуть по тихой грусти не загребли.А товарищей уже многих, кто ТАМ был уже нет. Вощем, тема грустная и страшная. Еше свежачок Здравствуй, мама, всё нормально, просто здесь Афганистан. (старая солдатская песня) Борт вылетал из Кабула, и было солнечно. В поезде пил чай и кипяток из титана и курил «Шипку. Волька, Володька Шагин двадцати одного года от роду. В том восемьдесят пятом Генсек поменялся.... Прошлое это то, что когда-то было настоящим. Таким очевидным, как чётко проявленный снимок. Дальнее прошлое это когда твой компьютер загружался чуть быстрее. А что такое память, что такое мыслить и существовать? Мысль это то, что иногда трудно отключить....
Твой архитектор небо любил
и ты был почти полёт: ты в облаках дирижаблем плыл, глядел на Кавказ с высот. Прозрачное небо – тысячи звёзд, комнат скромный уют, Эльбрус, твоя гордость и твой форпост- "Одиннадцати" приют. В войну немецкие егеря ушли кто в плен, кто в снега, прощаясь, они не взорвали тебя: не поднялась рука.... «Ответь Александровск и Харьков ответь…» Александровск это в Запорожье. О чём его спрашивать? Сколько человек в этом городе умеют петь по испански? Мало. Почти никто там петь по испански не умеет.А теперь Харьков. Харьков это отдельная тема. Харьков большой....
Аарон Ицхакович Васильев, стоя возле бабушкиной могилы, отрешённо царапал и чиркал что-то в блокнотике коротким карандашом. Затем прекратил, спрятал карандаш за ухо и, ещё раз пробежав глазами текст, стал помпезно декламировать:
Прозвучало? Его имя вроде бы… Он не верит.... |
Только с "главом" наверное не смеяться надо было,за такие обследования..мда