Eclairer (2)

Автор: Антоновский Начало — (1)

2. После двух.
 
 -         Нашли?
 
Я развернулся к братьям и широко улыбнулся. В их глазах читалось раздражение. Шли они строем.
 
-         Что он сказал тебе? – спросил Кира, показав на фиксатого.
 
-         Это классный парень! Я с ним дружил с детства, но боюсь, он не знает где ваш папаша – я взглянул на близнецов с вызовом – он говорит, что у вас никакого папаши и нет!
 
Витя на скамейки расхохотался, а потом закашлялся. На землю полетели ошметки полосатика. Я сморщился с отвращением. 
 
Раздался звонкий щелчок, который можно было идентефецировать как “Бинго”. Кому-то пришло сообщение на мобильный. Одновременно с этим из-за облаков с издёвкой выглянуло солнышко.
Братья тревожно молчали.
 
Я сунул руку в карман и достал свой телефон. Сообщение пришло на него. Это был тот редкий случай, когда телефон сходит с ума и произвольно меняет сигналы вызовов. Сообщение явно было написано какой-то девочкой:
 
“Это не день и не ночь, не вечер и не утро, не юг не запад не восток, Не ты, не я и не они, это не любовь не равнодушие и не ненависть, не сон и не явь”
 
Далее сообщение обрывалось.
 
Я снова обратился к Кире и Тёме:
 
— Так зачем вы вытащили меня сюда, если у вас нету отца? И кто этот человек на фотографии? И ещё -
 
      Я обернулся на фиксатого
 
 - Откуда взялся Витя?
 
-         Алкаши любят врать – сказал, наконец, Кира – но ты то трезвый и ты живёшь в этом мире, и тебе решать верить тебе ему или верить нам.
-         Ты обещал нам помочь – продолжил Тёма – а сам пошел к Каролине, мы конечно понимаем, что ты соскучился по ней. И мы понимаем, что парк навеял тебе воспоминания о ней, но она никуда не денется. У неё невроз и она ещё долго будет сидеть дома.
-         А вот наш отец кажется в опасности!
 
-         Вы не нашли его в парке?
 
Братья отрицательно завертели головами. На их лицах отразилось наигранное сожаление.
 
Что им всем вдруг от меня понадобилось? Почему я так легко ведусь на весь этот замес? И должны ли вообще такие вопросы в этот весенний день приходить мне в голову? Продолжить поиски? Только кого теперь искать? Куда идти? Цели размыты? И так сложно найти именно то что ищешь, когда не ищешь в сущности ничего, а просто получаешь удовольствие от момента.
 
-         У вас есть какая-нибудь зацепка?
-         Никакой – сказал рыжий.
-         Ну кроме одной – сказал чёрный.
-         Выкинь её – сказал рыжий.
-         Не выкину!
-         Выкинь.
-         Иди на хер!
 
-         Доставай уже кассету – выкрикнул со скамейки фиксатый, который всё это время шарил в кармане в поисках полосатика.
 
Тёма вытащил из кармана ВХС-Кассету.
 
-         Мы нашли её в парке!
 
-         Кажется у нас появилась новая задача! – вздохнул я. – надо найти видео. В наши времена это не так-то просто.
 
Солнце текло с козырька подъезда. Падали крупные прозрачные капли.
И я принял правила этой игры. И я не задавал больше себе лишних вопросов. Мы шли в комиссионный магазин, оставив капли плюхаться с козырька.
 
Мы шли в комиссионный магазин, оставив Витю рыться в карманах на скамейке в поисках полосатика.
 
Ветер шептал мне, чтобы я выкинул возле комиссионного пальто и купил себе поношенный спортивный костюм.
 Я сопротивлялся этому тёплому апрельскому шопоту.
 
Пытался говорить с братьями о чём-то. О чём-то далёком и прошлом, о чём мы помнили уже с большим-большим трудом. И кажется я громко говорил им об этом, но солнце делало всё тише и тише вокруг. Солнце мешало посторонним вникнуть в наши построения.
 
И берёзы росли во дворах – вверх, как ракеты “Восток” на которых Гагарин улетал не в ночной – тёмный, а в дневной – светлый космос.
 
В комиссионке за прилавком сидел седой мужичок в петушке, которого я встретил в парке.
Пальто я конечно же не стал выкидывать.
Пока братья молча отдали ему ВХС-Кассету, я внимательно смотрел витрину с шахматами и нардами.
 
Вокруг меня летали канарейки.
 
Я уставился на старинные часы, которые висели рядом с тарахтящим холодильником и вспоминал. Я вспоминал. Я вспоминал – что всё с утра было совсем не так. Я вспоминал, как на самом деле братья пришли ко мне домой.
На самом деле.
 
-         Короче такая тема – заявил с порога рыжий. Чёрный тем временем прошмыгнул мимо меня.
-         Ты одет как лейтенант Коломбо – сказал Кира. Тёма по-жлобски засмеялся.
-         Хорошо, что ты в отпуске и хорошо, что ты предупредил нас об этом! Потому что тут неприятная история с нашим папой вышла.
 
И дальше всё было долго и скрупулезно и без этого чёртова минилизма, без всех этих литературных проникновений весны. Все было до чёрта прозаично, мы были в рюмочной, потом мы были у Нины, потом мы пошли в комиссионку, потому что нам сказали у Нины …
Я встряхнул головой. По полу стелилось дневное уличное, естественное освещение.
 
Часы показывали 3.
 
На видеокассете мужик с фотографии, которую распечатали братья, только несколько моложе, вытаскивал из Муринского Ручья многовесенней давности труп мальчика. Рядом на мангале дымились шашлыки. Шло лето.
 
 Братья и старичок с интересом наблюдали за происходящем на экране старенького, 90-х годов телевизора.
 
-         Так вот в чём дело! – сказал я. – значит он не запил!
 
     Близнецы посмотрели на меня.
 
-         Если не запил то что?
 
По экрану пошли помехи. Я уставился на братьев так чтобы они смогли прочитать разгадку в моих глазах. Тщетно. Они смотрели недоуменно. А я не мог вразумительно выразить то, что хочу сказать.
 
Бинго – раздалось у меня в кармане. И сердце сразу заколотилось.
 
Каролина.
 
— Иди – сказал мне старичок продавец. — Я им всё объясню. Главное чтобы они поняли, что разгадка совсем не в параллельных мирах. 
 
-         Мне кажется, они это прекрасно понимают.
 
     И я пошёл, как маятник, который качает младенца начинающейся весны. Я преодаливал меридианы моего спального района.
 
 Я следил за огненным комком. За подожженной бумажкой, на отраженном, голубом в ямочках облаков небе.
 
В её квартире стало ещё зеленее. Всё зелёное насытилось солнцем и стало гуще.
 
-         И всё-таки, почему ты не со мной? – спросила она. – Ты же понимаешь насколько я больна. Ты должен быть со мной, но ты растворился в буднях. Почему ты не со мной?
-         Ты – права. Я не с тобой — Потому что у меня жена и работа, и я хочу детей – ответил я.
 
Каролина, ты потерялась в этих выкинутых давно календарях, ты осталась там где царит вечный минимализм и иллюзорность. Где мальчик Витя, смерть которого даже представить страшно, не утонул в Муринском ручье. Единственное что осталось в тебе живого – дневная телезрительница – это зеленые щучьи хвосты в горшочках.
 
 Ветер колыхал все эти домашние растения, было так странно, словно куклы аплодируют.
 
-         Мы бы могли вместе смотреть телевизор днём.
-         Ты всё так же не выходишь на улицу?
 
 Она замотала головой, вскочила и убежала. На ней была только белая майка и белые трусы.
Солнце в её квартире было, как торшер. Уютно.
 
 
 
Она вбежала обратно и неожиданно спросила у меня –
 
-         Так что произошло с их отцом?
-         Когда ты пьёшь – начал я – или употребляешь наркотики, ты перестаешь существовать для окружающих. Ты перестаешь быть природой, весной, солнечным днём, вселенной – ты становишься просто я. Единственным совершенно я. Когда ты пьёшь, или употребляешь наркотики – ты выстраиваешь свой нереальный мир. Ты изменяешь реальность – но реальность не изменяется, она остается прежней. Только не подумай, что это нравоучение – это факт.
-         Ты остаешься один? – спросила Каролина, словно душ забарабанил в пустую ванну.
-         Абсолютно один. Ты никогда не сможешь увидеть это. Ты будешь прибывать в какой-то страшной иллюзии. И только там. Только там смогут тебя найти. Найти тебя настоящего. Сегодня утром, когда братья пришли ко мне и сказали что им надо найти отца я понял, что в рюмочных его нам не отыскать. Мы можем искать его в иллюзии. А потом. Потом – я увидел настоящий парк. Настоящий – правдивый парк и тогда до меня дошло, что мы и в иллюзии его не найдём. Мы не найдём его. И параллельные миры тут не при чём. Мы просто многих уже не найдём.
-         Ты останешься со мной?
-         Нет. Прости. У меня будни. У меня работа и жена. Я бросил курить. Может быть, я перееду в Европу.
 
 В форточку влетали канарейки, они садились на цветы и даже на кактусы. Они несли на своих хвостах солнечный свет. Солнечный свет, в котором не было отца близнецов.
 
-         Но ведь ты понимаешь, что настанет вечер.
-         Вечер?
-         Вечер – и весь солнечный свет рассеется. И эти чары: Они пропадут. Ты должен успеть до вечера!
 
Теперь долго не стемнеет – подумал я. – но вечер наступит это точно. Он будет тёплым.
 
-         Что я должен успеть?
 
И тут рассмеялась Каролина.
 
-         Найти нормальную логическую разгадку, а не то, что ты мне тут рассказываешь! Может ты и прав. Я понимаю, что ты не можешь примириться, с этим массовым уходом от реальности. Видимо это зрело в тебе. Ты хотел найти разгадку зачём – люди постоянно пытаются с помощью жидкостей и веществ удалится подальше от этого мира! И вот ты взял отпуск, наступила весна, и в твою квартиру позвонили близнецы.
 
       Я подошёл и поцеловал её.
 
-         Каролина. Ты по-прежнему очень умная.
 
Она обхватила мне спину, будто набросилась на меня с разбегу, хотя я сам к ней подошёл. У меня закружилась голова. Было тяжело вырваться.
 
 
 Я ушёл от Каролины, чтобы придти к ней когда-нибудь ещё, через 4 года или через 5 лет. Или может быть через 10. Когда ещё весна начнётся так странно? Или она всегда так странно начинается?
 
У подъезда меня уже ждали близнецы.
 
-         Вот дела! – сказал Кира.
 
Он стоял в луже и переминался с ноги на ногу. Его брат сидел чуть по одаль на корточках и курил.
 
-         В чём дело? – спросил я как ни в чём не бывало.
-         Нужен твой фиксатый друг – сказал Тёма.
-         Я с самого начала это говорил – сказал я.
-         Это ты нас сюда втянул – сказал Кира.
-         Конечно Ты – мудак.
 
Я поднял руки к небу.
 
-         Будто-бы я придумал этот солнечный день, и всё остальное, будто бы весна из-за меня наступила.
-         Конечно – сказали Близнецы одновременно. – А кто же ещё?
-         Ну вы братцы даете…
-         Это ты даешь!
-         Знаешь что на видеозаписи?
-         Ваш отец вытаскивает труп мальчика, который затем станет фиксатым из Муринского ручья.
-         Вот именно! А знаешь, что сказал хранитель парка?
-         Кто?
-         Мужик из комиссионного.
-         Хранитель парка?
-         Лесник.
- Бирюк
-         Да! Пиздюк!
-         Что он сказал?
 
Кроме солнца и нашего диалога ничего больше не было в воздухе. Даже многоэтажки, кажется, застенчиво отошли, куда то под тень ощетинившихся почками деревьев.
 
-         Он сказал, что отец мог и не выдержать того, что спас его?
-         Спас?
-         Как видишь!
-         Как вижу?
-         Он сделал его мёртвым. Понимаешь? Удалил из мира. Предъявил доказательство его не существования – труп.
   
 Я подумал что, пожалуй сейчас съезжу на работу. Вырвусь из всей этой истории. Четвертый час уже. Пожалуй, на сегодня достаточно. Ну и что с того, что я в отпуске? Дела найдутся. 
 
-         Ну-ну. То есть он живёт припеваючи, он как бы есть и как бы его нет.
-         Да. Может делать всё что захочет, понимаешь. Полная свобода. Главное не попадаться. А он кажется, хорошо научился этому. Он – труп. Но труп – официально. Он – есть и его нет. Понимаешь?
 
Я кивнул. Даже так.
 
— Пожалуй чувак ответил на Гамлетовский вопрос – Быть или не Быть. Решил притвориться и не быть. Умереть официально. Хороший вариант. Но почему ваш отец пропал именно сейчас?
Близнецы начали говорить по очереди.
 
-         Мы думаем…
-         Мы думаем…
-         Мы думаем фиксатый пришёл к нему.
-         Фиксатый пришёл к нему
-         Он пришёл к нему
-         И сказал: помнишь?
-         Помнишь меня? Я – Витя и ты выловил меня в Муринском ручье.
 
 Я глянул на дорогу. Она появилась в моём восприятии вовремя, вдалеке медленно ползла маршрутка. Вскочу на неё и пусть лучи бьют в глаза. На работу!
 
-         А кого он на самом деле выловил.
 
Близнецы пожали плечами.
-         Ты тут всех знал, когда тебе было 11 лет. Мы тогда не так активно тусили.
-         Самое интересное, что на шашлыках на Муринском отец тогда был с Усатым из рюмочной. А почему ты сказал, что он не запил? Ты с самого начала так предположил?
 
Я хитро сощурился, чтобы быть готовым одним рывком остановить маршрутку.
 
-         Это парни мои личные шпарки – сказал я, выскочил к дороге и вскинул руку.
-         Ты куда? – только и успели сказать братья.
 
Мир вокруг нас снова выстроился в привычное геометрическое сплетение. Но я уже заходил в салон.
 
-         Вечером вернусь – сказал я не оборачиваясь.
-         Вечером будет поздно …
 
Обтекаемый китайский автобусик тронулся с места.
Я подошёл к водителю, чтобы дать ему деньги.
Тот сидел, смотрел в боковое зеркало, и не оборачивался.
Я положил купюры рядом с ним, сел и уставился в окно. Из пассажиров я был здесь один.
 
Она проплывала передо мной. Моя всплывшая Атлантида, солнечная, страсная, затворная, вечная, самая-прекрасная на свете. Моя Гражданка.
 
Я соприкасался с ней. Я знал она не виновата в той истории, которая случилась. Я знал вечером я вернусь сюда, и она встретит меня прежней. Апрельской. Лунной. Тайной. Будней.
 
Мы доехали до двух виадуков перед Пискарёвской. Маршрутка прижалась к обочине. Водитель повернулся ко мне.
 
-         Дальше мы не поедем!
 
Это был Витя-Фиксатый.