Важное
Разделы
Поиск в креативах


Прочее

Литература:: - Одевайтесь, Кудинов! (1)

Одевайтесь, Кудинов! (1)

Автор: дервиш махмуд
   [ принято к публикации 19:56  30-05-2011 | бырь | Просмотров: 1488]
Ну, слушай, друг. В тот день я проснулся с ощущением надвигающейся катастрофы, болезненным биением крови в голове и весь мокрый от похмельного пота. Казалось, что тело моё, как тающий студень, вот-вот расползётся по простыне пятном радужной слизи. Или что по дому прямо сию минуту будет нанесён ракетный удар. Впрочем, в последнее время я уже начал привыкать к этим признакам духовной и телесной дезинтеграции; приступов паники, которые ранее всякий раз неизменно охватывали меня в эти первые утренние мгновенья, я уже не испытывал – лишь унылое разочарование от столкновения с «реальным миром».

Ветерок из приоткрытой форточки лениво колыхал жолтую, прожжённую в нескольких местах штору. Солнечные лучи падали в комнату косыми плоскостями, пыльными, как крышка от пианино. По потолку елозили завораживающе тени – не то пауков, не то богомолов. Я взглянул на часы, но те были повёрнуты лицом к стенке – мой пьяный двойник не любил наблюдать бессмысленного мельтешения светящихся цифр. Вероятно, что-то связанное с комплексом вины или страхом перед грядущим.

Я осторожно покосился на лежащую рядом голую подругу, чуть подрагивающую телом в беспокойном алкогольном сне, и горестно вздохнул. Это она, Полина, была корнем всего того зла, хаоса и отчаяния, которые незаметно вползли в мою жизнь и теперь прочно, по-хозяйски там утвердились. Сам я был повинен лишь в том, что пропустил момент, когда второстепенную сюжетную линию, теперь заведшую меня в депрессивные мрачные закоулки, ещё можно было безболезненно оборвать.

«Праздность – мать всех пороков» — высветилась в мозгу сомнительной степени истинности и совсем неведомой этимологии сентенция. Сознание, как всегда, функционировало помимо верховного контроля, пытаясь, видимо, быть полезным, но вместо этого генерируя беспомощную чепуху. Человеку с чрезмерным воображеньем, художнику, мне тотчас привиделся слегка долбанутый неугомонный рыбак, который всегда сидит на берегу чорного котлована, выуживает оттуда всякую дрянь и вертит её в руках в надежде на некое сакральное совпадение смыслов. «Надо бы этого рыболова утопить, — решил я.- И остальных приживалов тоже. Оставить внутри лишь чистую искрящуюся пустоту».

Чувствуя тупое раздражение по поводу всего, и в том числе прекрасного июньского утра за окнами, я удержался всё же от стонов и приподнялся на постели, собравшись с силами: нужно было выбираться из этого влажного крысиного гнезда. Стараясь не делать лишних движений и не шуршать, я отбросил резко плед, перебрался через Полину – даже во сне было видно, какое это злобное и опасное существо – и сполз с дивана. Засохшие крошки хлеба и мусор больно кололи босые ноги. «Сука»,- прошипел я сквозь зубы. Подавляя в себе желание обернуться и бросить на чудовище взгляд и в то же время боясь нападения сзади, я втянул голову в плечи и на цыпочках, как цыган из учебника русского языка, вышел вон из комнаты. Предохраняя дверь туалета от пронзительного предательского скрипа, я вынужден был оную особым образом приподнять, израсходовав остатки сил.

В туалете я сел, едва не опрокинувшись, на стульчак и автоматически подобрал одну из лежащих на полу книг – попался увесистый том святого шарлатана Шри Раджниша. Я открыл наугад, прочитал один короткий абзац, нашёл три несмешных опечатки и отбросил книгу. Мне вспомнилось, что Ошо ликвидировали агенты ФБР, отравив его таллием, и что одним из признаков токсического поражения от этого тяжёлого металла является прогрессирующая дисфункция речевого отдела мозга: выходило так, будто симптомы болезни автора каким-то образом просочились в текст. Я взял другую книжку – это оказалась поэма Андрея Белого «Петербург», от которой у меня ехала крыша даже в трезвом состоянии: отверг и Белого, подумал: «жаль, здесь нет каких-нибудь комиксов, весёлых картинок», схватился обеими руками за голову. Сделал, как сумел, свои физиологические дела, подтёрся, смыл, направился к крану. Открыл воду, сунул башку под струю. Ледяная вода несколько остудила затравленный воспалённый мозжок. Глядя на утекающую в воронку стихию, я размышлял о том, что головоломка, в которую трансформировалось моё существование, наверняка имеет простое и единственно верное решение. Ведь все замеры, опыты, взвешивания и пересчёты уже произведены. Вот только какая-то пелена перед глазами, вроде той нечистой шторы в спальне, всё время мешает мне начать двигаться в правильном направлении.

Вода перестала, и я вышел на кухню. Нашёл в ощетинившейся окурками, похожей на декоративного ежа пепельнице самый-самый, прикурил и стал смотреть в окно, выходящее в колодец двора. Там, далеко внизу, медленно, как слюни по подбородку идиота, текли будни. Я углядел неспешно двигающихся немногочисленных человечков и позавидовал их спокойному муравьиному бытию. Мне стало очень жалко себя, невесть по какой причине торчащего сейчас в одних трусах на грязной кухне чужой – понимаешь меня? – чужой квартиры, в которой я уже долгие месяцы, а то и годы обретался. Муть, мрак и морок.

Вот так, друган. Жизнь с этой женщиной стала совершенно невыносимой. Мнимое очарование красивым телом очень скоро прошло. Теперь это тело не возбуждало, а наоборот, пугало меня, как обнажённое холодное оружие в руке маньячки-судьбы. То, что я по глупости принимал поначалу за признаки независимой бунтарской натуры, было лишь маскировкой, скрывающей её истинный лик – Гидры, Левиафана, непобедимой медузы Горгоны. Бунтарство обернулось психозом. Независимость – истеричностью, граничащей с бешенством.

Я уже не помню, где и когда произошло наше с нею знакомство. Возможно, это случилось в одной из городских клоак, именующих себя «ночными клубами». Я был словно околдован ею – в прямом, дурном смысле слова. Я пошёл за ней, как крыса за дудящим крысоловом. Я поселился в её доме, а она поселилась в моей голове. Говорить о своём прошлом, да и настоящем, Полина не любила. Я не знал ни её возраста, ни фамилии, ничего. Слышал я, что она была внебрачной дочерью известного в определённых кругах общества проныры, ныне полубизнесмена-полудепутата, в прошлом бандита, который боясь за репутацию, скрывал от мира существование избалованного, погрязшего в пороке чада. Своё участие в судьбе Полины он ограничивал оплатой аренды её жилища. Её несчастная мать давно пребывала в следующем отсеке мира. Беспредельная мизантропия и абсолютная асоциальность Полины не позволяли ей посвятить себя труду или, к примеру, делу получения образования. Вся её жизнь была подчинена одному: поиску деструктивных удовольствий. Танатос уверенно вёл её по извилистому пути без возврата. Неминуемая беда грозила всем тем, кто встречался ей на этой дороге. Теперь вот и меня уносило сокрушительным ветром – туда, к пропасти.

Я и не заметил, как эта связь превратилась в опутавшие меня тенета. Я всё потерял – дом, семью, покой, прошлое и будущее. Полина, мастер высочайшего класса по части разрушения, сделала так, что все мосты рухнули, а запасные аэродромы были разбомблены и сожжены. Я угодил в бесхитростную, но убийственную ловушку. Паучиха утащила меня в логово, и по капле высасывала из меня мозги. Извини меня, конечно, за пошлый тон. Я догадывался, что до меня у неё были другие жертвы, ныне покойные если не физически, то морально; моя участь была предрешена, а номер был шестнадцатый, а может и сороковой.

И ещё мы ежедневно квасили, она – от избытка дьявольского здоровья, я – от ужаса. Обычно она просыпалась в районе полудня и, посетив ванную, приступала к ритуальной обработке тела: своего инструмента для обмана людишек и служения злу. Торопиться ей было абсолютно некуда. Будто впав в транс, она наносила на лицо краски и мази. Я же, к тому времени почти дохлый от похмелья, прекрасно знал, что она нарочно злит меня. Но терпел: хуже было, если в эти часы после пробуждения она обращала своё смертельное, как радиоактивные лучи, внимание вовне – на мою скромную персону. Безошибочно отыскивая в моей натуре уязвимые точки, она начинала бить по ним, ковыряться, ковыряться в них железным ведьминым пальцем. И ешё её всё время терзала патологическая ревность – она ревновала меня ко всему на свете: к людям, к предметам, к светилам небесным. Накручивая себя, она теряла контроль: доходило до рукоприкладства, да, друг, она поколачивала меня, а я, ввиду гнилой интеллигентской прошивки мозга, терпел побои. Иной раз выручали занятия сексом – как масло, вылитое в шторм мореплавателями на волны вокруг гибнущего корабля. Но чаще по утрам мне было так плохо, что хотелось лишь умереть, ну или выпить. Тогда, больно потеребив меня за хрен и не дождавшись реакции, она начинала рассказывать подробные истории о своих сексуальных экзерсисах, пытаясь скорее разозлить меня, чем возбудить. Как её имели поочерёдно пятеро мужиков. Или как она переспала с одним эфиопом, у которого был такой здоровенный шлямбур, что другие женщины в ужасе отказывали ему в близости; она же «с радостью согласилась и выдержала, и даже захотела ещё, а потом ещё и ещё». Когда она говорила об этом, на лице её появлялась настолько искренняя демоническая улыбка, что у меня бежали по коже мураши. Её Эрос был у Танатоса в полном подчинении. Секс для этой безумной летучей мыши являлся всего лишь ещё одним орудием медленного самоубийства, которым являлась вся её жизнь.

В процессе нашего проживания с ней я пришёл к жуткому открытию, что это существо переспало со всеми моими друзьями и знакомыми без исключения. Не говоря о незнакомых: таксистах, сантехниках, соседях. Она была физически не в силах дать самцу пройти мимо. Бывали, кстати, и самки. Найдя удобный момент – когда я отсутствовал по работе или даже просто спал в отключке – она тащила в кровать любого, кто находился в данный момент поблизости. Никто не в силах был противостоять её чарам. Сначала меня это злило и возмущало, теперь же вызывало лишь отвращение, будто я наблюдал за жизнедеятельностью неизвестного науке ракообразного организма – вроде гигантской мокрицы – со своими повадками и ухватками.

Так вот, она красила личину, а я угрюмо сидел в своём углу, таращась на мир, как обдолбанная сова, стараясь слиться с рисунком на обоях. Наконец, спустя пару часов, она проделывала со своей внешней оболочкой все нужные процедуры. И мы вместе выходили в открытый космос – за дозой. Дело в том, что выползать туда в одиночку я боялся: алкоголь уже серьёзно нарушил рассудок. Немудрено, ибо этот мрачный марафонский запой длился уже…бог его знает, сколько он длился – вечность. Моё тело приобрело вневозрастную дряблость, а душа – та давно впала в анабиотический сон.

Надев на глаза солнцезащитные очки, мы выползали, как червяки, на божий свет. Было хорошо, если по утрам у нас оставались средства на приобретение хотя бы первоначального, стабилизирующего количества спиртосодержащей жидкости, дабы восстановить правильное течение алкогольного эквивалента энергии чи в изменённых мутацией телах. Тогда было легче продолжить дальнейшие скитания по земле в поисках заветных источников. Но чаще утренний капитал равнялся нулю, и деньги нужно было каким-то образом материализовывать из пустот и каверн пространства. Заработки мои были в ту пору худыми. За те статьи, которые я умудрялся продавать в печать как внештатный корреспондент, работающий, скорее, в фантастическом, а не в подобающем фактическом жанре, платили мизер. Мы пропивали эти гонорары за пару вечеров. К счастью, кроме скрывающегося в тени отца, у Полины имелись ещё кой-какие родственники, и главное – две добрых бабки. У старушек – ветеранок войны и труда – были хорошие пенсии и сбережения, накопленные за долгую честную жизнь, и они жалели непутёвую внучку. Она изымала средства то у одной то у другой из них, ей нужно было лишь сочинять и рассказывать свои байки. В крайнем случае, если ей было лень напрягать мозг, она их просто обворовывала. Плюс благодаря любовно завёрнутым в бумагу пирожкам и котлетам решалась проблема пропитания.

После того, как мы покупали напитки – несколько бутылок пива для затравки, чтобы скоротать путь от одного из бабушкиных домов к себе, и литровую бутыль водки для употребления уже в логове – жизнь окрашивалась в радужные цвета, до этого она была монохромной, как фильмы негуманных режиссёров. Долгожданные первые глотки пива за день начинали отчёт нового времени. Между нами воцарялся сепаратный мир. Правда и то, что идиллия длилось недолго – где-то до половины того самого литра «беленькой», который мы начинали уничтожать сразу по приходу домой, иногда даже не отвлекаясь на сооружение закуски. В течении эйфорического периода Полина могла быть всепрощающей, любящей и радостной, и если одержимой, то как бы не самим козлоногим, а его весёлым двоюродным братом Вакхом. Потом Диавол, конечно, пресекал неуместное веселье. На освободившееся от разума место в сознании прилетали его, князя тьмы, горгульи и бесенята.

Тьма застилала свет. Полина подключалась к другому, альтернативному источнику питания. У неё словно отрастали перепончатые крылья, движения становились быстрыми и точными. Она начинала выкидывать свои дежурные номера. Например, выходила во двор голой и ложилась на асфальт у детской площадки. Я хочу загорать!- кричала она визгливым голосом. – Могу я просто позагорать здесь? Один раз я даже присоединился к ней. Лёг голый рядом. Жильцы десятиэтажного дома, что прятались в своих боксах в этот будний летный день, прильнули к окнам. Через пять минут к нам тихо подъехал милицейский «бобик». В тот раз всё обошлось: хватать и вязать нас на виду у всего двора в центре города они не решились. Нас просто проводили до подъезда. Два молодых и испуганных мента, пока вели нас под руки, не сводили глаз с голой задницы Полины. Если бы меня не было рядом, она наверняка взяла бы наивных хлопцев к себе в лежбище. Порцию роскоши жизни они бы, несомненно, получили. Но что случилось бы с ними и их психикой потом – другой вопрос. За связь с этим существом надо было обязательно чем-то заплатить. Были люди, которые в результате недолгого знакомства с ней прыгали с седьмого этажа. Был чувак, который топил своего друга в ванной. Другие безумцы вешались, стрелялись и стреляли друг в друга. Её саму тоже душили и убивали пару раз. Но рогатый хозяин каждый раз возвращал её из мира мёртвых.

Ещё об эксгибиционизме: зимой она любила ходить по улицам в шубе на голое тело. Помню, как однажды в январе мы вышли на прогулку. Стояли жуткие морозы, и мы как-то пропустили Новый год, точнее, воспоминания о нём хранились в недоступных файлах. Ей захотелось вдруг человеческой пищи, обыкновенного салата оливье, и мы пошли за ингредиентами на маленький рынок через дорогу от дома. По пути, конечно, сцепились. Она побежала от меня прочь в развевающейся шубе и легла на спину посреди шоссе с оживлённым движением. Распахнула. Водитель «Камаза» был мужик с хорошей реакцией и вовремя дал по тормозам. Машину развернуло и опрокинуло. В столкновении участвовало около десяти автомобилей – как грузовых, так и легковых. Я успел подхватить её за руку, и нам удалось в этой кутерьме скрыться с места происшествия. (Позже я выяснил, что в аварии были тяжело пострадавшие.) Мы таки добрались тогда до рынка и даже купили ветчину и яйца. Спустя пару минут, на том же рынке, она, бегая вокруг, как оживший кошмар, перекидала в меня эти яйца по одному весь десяток. Моя одежда и волосы были сплошь в замёрзших потёках желтка и белка.


Теги:





0


Комментарии

#0 21:23  30-05-2011Нови    
Дивно.
С удовольствием прочла б целиком.
#1 21:25  30-05-2011Нови    
«И ещё мы ежедневно квасили, она – от избытка дьявольского здоровья, я – от ужаса» — волшебная фраза.
#2 21:25  30-05-2011Шизоff    
отлично
#3 21:30  30-05-2011Шизоff    
чем-то таким блять родным повеяло, что аж тряхануло
#4 21:42  30-05-2011дважды Гумберт    
ну, просто памятник воздвиг нерукотворный. тоже аж заколбасило. сильно, очень сильно. право, из какого странного материала иногда возникает литература
#5 21:44  30-05-2011Шизоff    
материал как раз близкий, памоиму
#6 21:46  30-05-2011Нови    
Хочу добавить, что меня тоже несколько приплющило.
Только с другой стороны.
#7 21:58  30-05-2011castingbyme    
как интересно — два текста: Антона и твой. Оба отлично написаны. Один — стремительный, динамичный внешне. Другой — медленный, обстоятельный, с интеллигентными словами, но внутренне так же динамичный. Только почему-то Шизоффу я верю, а здесь — нет.
#8 22:01  30-05-2011Шизоff    
Этот текст много увесистей и продуманный. Это сделанный текст. Тут и сравнивать нечего, пожалуй.
#9 22:03  30-05-2011castingbyme    
а я щас два прочитала, тема-то одна, вот и сравниваю.
#10 22:03  30-05-2011дважды Гумберт    
да я про то что у данного куска мрамора случился Пракситель. мутновато выражаюсь, ибо под впечатлением.
#11 22:07  30-05-2011Григорий Перельман    
да, опередил несколько меня, но я готов на римейк ггг
#12 22:31  30-05-2011Яблочный Спас    
Шызоф в 22:01 правильно сказал.
Две совершенно разные вещи. Дервиш продуманно литературен.
Понравился текст.
#13 22:37  30-05-2011Гельмут    
подожду, чтобы прочесть целиком.
и не удариться в сравнения.
#14 22:53  30-05-2011goos    
какие приятные витиеватости. давай дальше
#15 23:00  30-05-2011castingbyme    
Спас 22:31
ну а я про что?
только у Антона я за этого пьянчугу и переживала, и противен он мне был, и думала, что девочку он выебал при написании портрета, сопереживала, в общем. А у ДМ очень литературный и выверенный язык, а герои — чужие, их и не жалко, и не противно, так, пьют, воруют, выпендриваются, ну и что?
Ну, не хотите, не буду сравнивать, ведь рассказ ещё не дописан.
#16 23:03  30-05-2011Григорий Перельман    
ну вот… выебал и уже противен… и угощал хозяин, чо?
кошмар какой-то
нет, это не наши люди(с)
#17 23:25  30-05-2011khya_ag    
думаете, Ошо ликвидировал ФБРовцы?
#18 12:02  31-05-2011Шева    
Сильно. Веришь.
#19 12:18  31-05-2011Малино    
 я тоже жду продолжения
#20 12:22  31-05-2011castingbyme    
а зачем мне говорили, что когда автор начинает текст с пробуждения героя, это — признак жестокой графомании. Вот зачем, а?
#21 12:34  31-05-2011Нови    
Кастя, это над тобой издевались специально.
#22 12:38  31-05-2011castingbyme    
но самое подлое в этом издевательстве — я-то никогда не начинала с этого. И уж теперь испорчена навсегда.
#23 12:41  31-05-2011castingbyme    
а меж тем мой любимый роман у графа Толстого как раз и начинается с пробуждения Стивы Облонского. И почему я такая доверчивая? Подонки.
#24 17:06  31-05-2011Куб.    
Чтобы так хорошо писать, это надо чтоб вокруг было тихо. Или пусто. Да и внутри, наверное, то же.
#25 17:09  31-05-2011Куб.    
Изобилие хороших перлов в тексте. Отлично, отлично.
#26 17:12  31-05-2011Куб.    
может быть большой писатель, если сможет
#27 17:34  31-05-2011Красная_Литера_А    
отличный текст. превосходный.
#28 18:22  31-05-2011дервиш махмуд    
друзья, благодарен за прочтенье.
а начинать с похмельного пробуждения согласен — нехорошо.
#29 18:30  31-05-2011castingbyme    
да почему же нехорошо-то? Говорю же, что и сам Лев Толстой не погнушалсо. ТОлько, Дервиш Махмуд, ты за языковыми прелестями про действие забываешь. А без действия текст только для писателей интересен. Словесные изыски отслеживать.
#30 18:36  31-05-2011Шизоff    
ДМ, деликатный вопрос такой. Скоко по времени ты этот цвиток каменный резал, ммм?
#31 18:39  31-05-2011дервиш махмуд    
кастя, вишь в чём дело, я типа забываю всё время про формат.
#32 18:45  31-05-2011Малино    
а когда продолжение?
#33 18:54  31-05-2011Боб - чугунный лоб    
Еврей ли вы?
#34 19:49  31-05-2011дервиш махмуд    
Антон, ввиду загруженности обязанностями отца и мужа, занимался этим от случая к случаю. так что с одной стороны долго. а с другой не так чтоб очень. дней 10.

Малино, уже, вот пишут, что «захуярено, бля».

Боб, к сожалению нет, даже скорее наоборот.
#35 19:52  31-05-2011castingbyme    
вот щас опять меня будут ругать, что я к автору доёбываюсь. Но я скажу. Ты на формат не сваливай. Возьмём, чтоб далеко не ходить, того же Толстого. Восемьсот страниц книжка. А уже на первой странице действие начинается. А сколько ты написал? Небось, страниц пять. А герой ни шагу не сделал, не говоря о том, что и слова-то не произнёс ни одного.
#36 19:53  31-05-2011castingbyme    
то что он поссать сходил, не считается, гг
#37 20:00  31-05-2011khya_ag    
а я считаю что даже бездействие можно описать как действие. и автору все пиздато удалось. думаю, даже обыватель бы читал не с меньшим интересом, чем, например я.
так что вы придираетесь, кастингбайми, скажу я вам.
#38 20:03  31-05-2011castingbyme    
так я же и сказала, что придираюсь. Поэтому не надо хамить, дружочек. Я, может быть, как раз обыватель. А вы кто?
#39 20:06  31-05-2011khya_ag    
а я такой обыватель, который умеет чувствовать, если чувство в текст заложено.
как вам?
#40 20:10  31-05-2011Боб - чугунный лоб    
Действие может быть бездействием, и наоборот. Главное, к чему оно приведет. Если ни к чему, то и текст никчемный.
#41 20:10  31-05-2011дервиш махмуд    
что ж. и вправду нету действия. только предыстория. возможно, это текст о бездействии. поэтому.
#42 20:11  31-05-2011дервиш махмуд    
вот Боб сказал, пока я думал.
#43 20:15  31-05-2011Боб - чугунный лоб    
А читать это повествование кайфово. Пиши не спеши, всё равно успеешь
#44 20:47  31-05-2011Шизоff    
ага, понял.
насчот действия так скажу: ну его фпесду. это условие какова-нибудь сценария, а кена у нас в жизни и так с избытком.
#45 20:50  31-05-2011Шизоff    
тут короче зависимость простая: чем ленивее моск, тем больше зависимость от действия. развитый тяготеет к абстракции, а она самодостаточна сама в себе, и напряжение только внутреннее.
#46 20:53  31-05-2011Ящер Арафат    
очень хорошо и красиво написано.
#47 21:14  31-05-2011Гельмут    
какой же мрак. вштырило крепенько.
позитива захотелось без водки. пойду Хуету почитаю.

Комментировать

login
password*

Еше свежачок
12:55  22-12-2024
: [16] [Литература]
*
Занесли тут намедни в сарай души
По ошибке цветные карандаши.
Рисовал я дворец, и царя в заре,
Пил, курил, а под утро сарай сгорел...

Шут гороховый, - скажете? Спору нет.
Вскормлен дух мой пшеницей на спорынье,
Ядом кубомедузы в морях креплён,
И Юпитер оплакал меня, и клён....
11:44  19-12-2024
: [3] [Литература]
я бреду вдоль платформы, столичный вокзал,
умоляя Создателя лишь об одном,
чтобы он красоту мне в толпе показал.
нет её. мне навстречу то гоблин, то гном.
красота недоступным скрутилась руном…
мой вагон. отчего же так блекла толпа?
или, люди проспали свою красоту?...
В заваленной хламом кладовке,
Нелепо уйдя в никуда,
В надетой на шею верёвке
Болтался учитель труда.

Евгений Петрович Опрятин.
Остались супруга и дочь.
Всегда позитивен, опрятен.
Хотя и дерябнуть не прочь.

Висит в полуметре от пола....
16:37  11-12-2024
: [6] [Литература]
Синее в оранжевое - можно
Красное же в синее - никак
Я рисую крайне осторожно,
Контуром рисую, некий знак

Чёрное и белое - контрастно
Жёлтое - разит всё наповал
Одухотворёние - прекрасно!
Красное и чёрное - финал

Праздник новогодний затуманит
Тысячами ёлок и свечей
Денег не предвидится в кармане,
Ежели, допустим, ты ничей

Скромно написал я стол накрытый,
Резкими мазками - шифоньер,
Кактус на комоде весь небритый
Скудный, и тревожный интерьер

Чт...
19:09  07-12-2024
: [9] [Литература]
Любовь моя, давно уже
Сидит у бара, в лаунже,
Весьма электризована,
Ответила на зов она.
Я в номере, во сне ещё,
Пока закат краснеющий,
Над башнями режимными,
Со спущенной пружиною,
Вот-вот туда укроется,
Где небеса в сукровице....