Детектив

Автор: Ромка Кактус После смены Анна отстёгивает свою голову и убирает в шкаф. Там загробный мир разъят – покойный отец морщит его в куски, по миллиметру вонзает сперматозоиды в нос матери. Мать насквозь пропитана спермой – она просит Анну перенести её в другой шкаф. Отец, не давший миру ничего кроме бесконечных потоков семени, и после смерти не оставит жену в покое.

Вот фотография отца Анны: он молодой, усатый, с небольшим волосатым брюшком, лежит на разделочной доске. Продольный разрез – из отца выпадают огромные бурдюки белёсой молоки. Больше у него внутри ничего нет. ДУША ОТЦА живёт в мошонке. Анна извлекла её с помощью скальпеля и поселила в коробку из-под печенья.

- Мама, я ничего не могу сделать. И ты это прекрасно знаешь сама.
- У тебя его глаза. Смотри.

* * *

- Что?
- У тебя его глаза.
- Глаза?
- Стеклянные глаза – целая коллекция. Он собирал их всю жизнь. Должно быть, там есть очень редкие экземпляры. Глаза, взиравшие на мир из глазниц римских императоров, глаза с сонетами Петрарки, вписанными в радужную оболочку… Твоей матери он признался в любви, уронив в её суп такое послание. Хорошо, что она смогла различить строчки среди варёных овощей.
- Кто вы? И откуда вам это известно?
- Меня зовут Владимир Рождественский. Я занимаюсь одним щекотливым делом, косвенно связанным с вашим отцом…
- Он мне не отец!
- Ну, это мелочи. Пусть будет отчим.
- Он мне никто.
- И, тем не менее, его вещи теперь в твоём распоряжении.
- Что вам надо?
- Всего лишь взглянуть на его коллекцию. Если моя гипотеза верна, убийство будет раскрыто.
- Убийство?
- Это старая история. К тому же, я не хотел бы обременять юную леди излишними подробностями.
- И всё же.
- Ты слышала об убийстве в доме Огурцова? Оно произошло в семьдесят четвёртом году, когда твоему, кхм, отцу было восемь-девять лет. Он в это время с другими мальчишками начинал играть в шарики – собственно, из этой игры впоследствии развился его интерес к глазным протезам.
- Нет, я ничего об этом не знаю. Расскажите.
- Дом купца Огурцова находился по адресу Волжская набережная, шесть. Его снесли прошлой весной, чтобы освободить место под торговый центр. От дома Огурцова осталась только пристройка. Сейчас это заброшенное здание служит прибежищем для бомжей, наркоманов и других маргинальных личностей, а в семьдесят четвёртом там был склад хозтоваров. Утром шестого мая работники склада обнаружили на полу пять трупов в странных одеждах. Позже эксперты выяснили, что одежда, украшения и причёски погибших в точности соответствуют Перу восемнадцатого века. Пять человек: пожилая дама, девушка, мальчик, юноша и мужчина. Никаких документов, разумеется, у них не было, ничего современного вообще. Было несколько писем на испанском языке. Тебе это ничего не напоминает?
- Нет. А должно?
- Уайлдера ты не читала?
- Даже не слышала о таком.
- Не удивительно. Это американский писатель, он написал «Мост короля Людовика Святого». Там действие происходит в Перу в восемнадцатом веке, и сюжет книги строится вокруг пяти человек, упавших с моста.
- Вы хотите сказать, что…
- В некотором роде. Это очень смелая гипотеза, но официальное расследование, как известно, закончилось ничем.
- Вы сошли с ума. Как литературные персонажи могли оказаться…
- Этого я не говорил.
- А что вы говорили?
- Я обратил ваше внимание на возможную связь события с литературным произведением, что в своё время осталось незамеченным.
- Хорошо. Допустим, вы не сумасшедший и эта связь существует. Но я всё ещё не понимаю, причём тут стеклянные глаза?
- Там был свидетель – одноглазый сторож по фамилии Древко. Во всяком случае, в ночь с пятого на шестое мая приходилась его смена, а сам он в скором времени пропал. Всё, что от него осталось, это стеклянный глаз, в итоге оказавшийся в коллекции вашего приёмного родителя.
- И как он поможет в вашем деле?
- Этого я не могу сказать. Однако мой клиент готов заплатить за любую информацию, относящуюся к делу. Скажем, тысячу долларов.
- Такие деньги – за просмотр?
- Да. А также за молчание. Я знаю, это больше твоей месячной зарплаты. Сможешь выплатить по кредиту и раздать долги.
- Вы весьма осведомлены.
- Спасибо.
- Я согласна. Мне нужно время, чтобы разобраться в оставленных вещах. Думаю, если вы придёте завтра вечером, я найду нужную коробку.
- Отлично.
- Мой адрес…
- Мне хорошо известен. До завтра, Анна.
- До свидания.

Странный человек в коверкотовом пальто поднялся из-за столика, надел фетровую шляпу и вышел в двойные двери кафе. Анна допила остывший кофе, салфеткой смахнула со столика крошки, посмотрела на своё отражение в зеркальном потолке и вспомнила, как много лет назад сидела здесь с матерью.

В ту пору мать была больна, бледна, бедна на ласки к чаду, как вишня вешняя до дна сгорала на задворках сада, в котором ночь светлее дня, — переживала из-за гада, который в жёны её взял, но не был верен, изменял и шанкром за любовь воздал.

Анна помнила, как мать ворвалась в мастерскую отчима, букет роз, подаренный им в знак примирения, она зажала в тиски и быстро отпилила ножовкой алые бутоны. Отсечённые головы цветов падали на чистый кафельный пол; было слышно, как поёт запах свежих опилок, машинного масла, нагретого солнцем железа. Этот бунт матери стал её последним усилием в тщетных попытках сохранить себя как личность, человека, женщину. После этого она сдалась и медленно померкла, замолчала, практически не выходила из дома, во всём сделалась покорна мужу, наконец, ещё будучи живой, стёрлась из памяти потомков. Здесь, в кафе, много лет назад Анна забыла её. СОТРИ МАТЬ, чтобы быть.

На месте матери tabula rasa – это место можно было заполнить приятнейшими, легчайшими картинами. Но Анна оставляет его пустым, чтобы нарисовать омерзительные картины мести отцу и всему мужскому роду.

* *

Анна знает, что она продукт БИОТИЧЕСКОЙ ИНЖЕНЕРИИ. Её родители – неумелая двухмерная проекция, создаваемая примитивным проектором в её мозгу. Анна отстёгивает свою голову, роется в ней и наконец извлекает МЕХАНИЗМ НАСЛЕДСТВЕННОСТИ. Теперь она стоит по ту сторону человеческой эволюции, а вместе с ней по ту сторону морали, дешёвой меблированной этики, пропахшей фастфудом и вонью человеческого общежития.

Частный детектив – эта безупречная, сокрушительная нота в аккорде мужского господства – приходит в должное время. Анна медлит, рассматривает его с интересом хищника, которому досталась необычная добыча. Она играет с ним в древнюю игру под названием флирт. Она демонстрирует ему гибкость и пластичность своего тела. Но ТЕЛО больше НЕ ОБЪЕКТ. Податливость материи — губительная иллюзия. Частный детектив, живое воплощение разума, купился на эту уловку. Он возбуждён и вынужден прикрыть эрекцию своей шляпой.

Анна протягивает ему коробку из-под печенья, говоря, что искомое находится там. Детектив открывает коробку, и ДУША ОТЦА проникает в него. Яйца детектива взрываются, глаза выскакивают из орбит, из ушей и носа течёт кровь.

- Что ты наделала?! – кричит он, оседая на пол.

Неуправляемая сила жизни разрывает его изнутри. Наконец детектив лопается от переполнившего его вожделения, как перезрелый плод.

Анна надевает его коверкотовое пальто, берёт в руки фетровую шляпу и стряхивает с неё пыль. Скальпелем она делает себе разрез во лбу и вставляет в него стеклянный глаз.

жадно отравленные комплиментами знания пойманы каплей кончины
в энергетическом уровне потолка она оставалась кривить окроплять невзначай главой родила ликвидирующий полные зла всходы отца радио-взор
25 таблеток на брата
кошмарные занозы белых молний
чтобы глотать на вершине разъятые руки она чистит желудок ищет синтетические наркотики из задымлённой плоти
вокруг вина тело ввысь зерно восклицает
миг их промывала увидав
в улыбке игрушки ночевала
глаза игрушки надуты газами зубы в барьере плотно
хитрость кровоточащей булавки
заминированный выхлопными газами бритвенными лезвиями брошенный горстью мир инертно зовётся жизнью
расчерчивала женщина себе ноги озираясь
умела Анна острым тазом бутылку чтобы останки парусов молвили вот скука
рисуют как хлопает скорбь
выдавала меч подарков портняжному мужчине
из губ будущего вырастает любовь
ресницами он знал что овладеют Анной лишь скалы между лунных фаз
мечом руки она задержала в себе сперматозоид

*

После смерти Анна сказала:

- Теперь у меня есть подходящий штангенциркуль, чтобы измерить доброту и благочестие каждого.