Девушка из журнала

Автор: Ромка Кактус Эмили хотела шкрти неведомо с кем. Красива настолько, что не отбрасывала тень на плетень. Она откладывала тень в долгий ящик и хотела шкрти.

Природа Господа Бога, играя во всемогущество, доступное одним лишь пророкам генной инженерии, создала тело Эмили в форме огнедышащего пельменя.

Начались танцы подо льдом. А три века спустя в гробницу вошёл накуренный Зильберт и отменил всю историю человечества, объявив это всё палеонтологическим недоразумением. В ходе творческой эволюции планеты Земля человек так и не появился…

В имени его таилась загадка, и Эмили пыталась её понять, разбирая имя по буквам: З И Л Ь Б Е Р Т, она пекла тортики в виде букв, начиняла их битым стеклом и цитатами из Леонида Агутина, чтобы скормить одной грустной девочке с раненным мозгом…

Дома у девочки жила говорящая плесень. Была ли она разумна, разумна ли девочка, хоть кто-нибудь вообще разумен, из последних сил неся ахинею про разум? Девочка и её кукольный домик. Её семьдесят винтажных ночных кошмаров, собранных из рыбьей чешуи, луковой шелухи, патетической книжной пыли, ногтей мертвецов, мохнатых мумифицированных молей и журнальных вырезок. Девочка собирала журнальные вырезки и делала из них огромный коллаж, смысл которого был продиктован говорящей плесенью прямо в раненный устричный мозг… В самую его эрогенную зону, похожую на разбухший в небесах олеандр. Душа девочки, подобная растоптанной каракатице, красиво расплескавшей чернила по белой груди тишины… Всё выше в недра земли шёл таинственный голос, вопрошающий, к чему кропотливо из полена длиной в жизнь вырезать один свисток, в который никто не захочет дуть, когда можно прямо здесь и сейчас родить целый космос и населить его неведомой залупой?

Залупы на колесницах… на атомных колесницах… у въезда на кладбище… с платана, растущего подле ограды, на лицо его пала тень…

Эмили узнала о девочке из журнала. Всё, что она знала, она знала, разумеется, из журнала. Сам журнал был плодом больного воображения здоровенной опухоли, живущей в мозгу Зильберта: весь сок юности он вылил в лоно абстрактной журналистики, призванной свести всю историю человечества к одному палеонтологическому недоразумению, из которого возникали призрачные цитадели цивилизаций, вылетали крошечные Антуаны де Сент-Экзюпери на совсем уж кукольных истребителях и неслись над пустыней в кокаиновом опизденении, провозглашая необходимость духовных скреп для духовной стагнации и грядущей смерти… эту книгу я никогда не закончу… всё, что остаётся, выплакать её за меня… записать вместо меня слабый голос тишины, живущей на чердаке больного воображения здоровенной опухоли под аккомпанемент говорящей плесени.

Мир тайн — он такой. Куда не сунешься, всюду тебя ждёт мавр с заточкой, и сказку тебе расскажет попугай с лицом Квентина Тарантино… я просто люблю насилие, спасибо за понимание…

Парни собирались поиграть в Ник-Нок, но для этого нужна была собака. Один парень сказал, что видел собаку за гаражами. Парни пошли туда всей толпой, напевая хором садистические сонеты подпольного русского рэпера, популярного в среде патологически слабоумных ощипанных петухов, и что же они увидели… Они увидели, как Лёха, самый сильный и качественный дегенерат из всей компании, поцелованный в темя бешеным ангелом (мраморная голова Давида всплыла в сельском нужнике и сквозь дырку увидела хохот звёзд), залез в собаку и сразу стал мемом. Всяк, чьего языка коснётся мем, сам обращается в скверну мема… И только шкрти и заключённая в нём бездна отрицания языковой гегемонии способно положить конец надувательству мема… Но теперь вам понадобится собака, чтоб увидеть хохот звёзд сквозь дырку сельского нужника глазами мраморного Давида. Давид, разрывающий пасть постмодернизма раскалённой залупой метамодернизма, глобальное восстание каловых масс, которые благодаря распространению средств связи научились имитировать дар речи… Парни встали на четвереньки, подражая псам, и самый главный парень спел задушевный романс голосом жирного кастрата.

Маленькая девочка делала у себя дома коллаж по мотивам истории парней. Зильберт ещё в девяностые предложил главному редактору вымышленного и сразу же на всякий случай запрещённого журнала «Поздно» проект игры в Ник-Нок: парни встают на четвереньки, и один из них цитирует Бодрияра, а другие одобрительно воют, если найдут в цитате JoJo Reference… Потом огромный кровавый сатана в мундире полковника ФСБ хватает их за шкирки и тащит в подвал, чтоб там подвесить на цепях, разрубить на мелкие части, посыпать солью и спеть этому месиву из кишок и пальцев «Формулу любви» Лолиты Милявской… и ещё более кровавый поп служит прямо в подвале панихиду, размахивая, как кадилом, отсечённой головой Иоанна Крестителя… маленькие радужные пони ищут JoJo Reference в тексте Библии, перевёдённом на монгольский язык сервисом google…

Пока девочка как может развлекается с коллажной техникой, тревога и опустошение Эмили сместились в красный спектр. Теперь она делает вид, что сочувствует униженным и оскорблённым, но когда твоё тело — огнедышащий пельмень водоизмещением в семьдесят тонн, ты только делаешь вид, как тебя беспокоит неравенство и несправедливость, буйно цветущие в садах мира, и всё, что ты думаешь и делаешь, направлено к утверждению ещё больших неравенства и несправедливости… отрезать всё лишнее и выбросить на помойку в экологически чистых бумажных пакетах… так мы решим все проблемы и наконец потанцуем подо льдом…

JoJo Reference танцует под льдом с бумажными пакетами, в которые упакованы экологически опасные мужские гонады, а маленькая девочка у себя дома мечтает стать подпольным русским рэпером и всерьёз переселиться в собаку.