Второй наказ

Автор: Блэк Накануне вечером позвонила тетя Галя и трагичным голосом сообщила, что ее муж, Юрий Иванович, отправился отдыхать. Ну, в смысле, совсем. Новость слегка отрезвила. Не скажу, что слишком хорошо знал покойного, хотя он и был дядей моей жены. Виделись редко. В основном на всяких праздниках. Ну, и в молодости целый семестр он преподавал мне метрологию. Лютая, по правде сказать, хуерга. Но больше он запомнился, как лучший исполнитель твиста на моей свадьбе. Пикантность танца заключалась в том, что его ботинки лихо скользили на чьей-то свеженькой блевотине. Некоторые гости, в определенный момент, перестали себя утруждать походами в уборную и метали кислушку, не выходя изо стола. Хорошо хоть не на стол. Работники ресторана до этого убирались оперативно, а тут замешкались, и проебали вспышку. Фееричный танец, после нескольких неудачных попыток исполнителя удержаться на ногах, закончился падением на спину. Вспомнились выплясывания Андрея Миронова на корабле, под песенку про дикарей и понедельник. Очень было похоже. Юрий Иванович, несмотря на небольшую неловкость, горделиво встал, покопался в кармане брюк, торжественно вручил мне пять тысяч рублей, и вскоре скрылся со своей женой за дверью ресторана. Это был последний раз, когда я видел его живым.

Истории о здоровом образе жизни Юрия Ивановича я слышал постоянно. В основном от тещи.

— А ты знаешь, Сереж, что Юра петрушку ест килограммами. Говорят, мужская сила от нее возрастает, и кожа молодеет. А ты, бля, ток водку хлещешь с гамбургерами, — периодически язвила она.

— Ираида Александровна, мне эти басни про петрушку уже до кадыка. Пусть хоть одними лопухами и крапивой питается. Все равно, поверьте. Сами то, что петрушку не кушаете? Всё яблочки порете сладкие. А сахар, между делом яд, учитывая ваш диабет. Давайте, поеду в деревню и накошу вам этой зелени на зиму. Телегу целую. Для мужской силы и кожи здоровой.

— Дурак ты, Сережа, и алкоголик!

Вот и весь разговор. Милой светской беседы с Ираидой Александровной, как правило, не выходило.

Да и итог всех этих словесных перепалок, для тещеньки оказался неутешительным. Юрий Иванович уехал от рака желудка. Вот вам, блять, и петрушка с укропом. Тут, как говорится, что на роду написано. Надеюсь лекций про мужскую богатырскую силу я больше никогда не услышу. Дай Бог.

Похороны Юрия Ивановича состоялись через день. Прощание с усопшим проходило в церкви с интересным для этой процедуры названием «Нечаянная радость». У входа нас с супругой встречала Ираида Александровна, которая заговорчески поведала, что покойник на себя совсем не похож, и выглядит как 90-летний дед. Высох, и все такое. Всего покойников сегодня пять штук, и Юрий Иванович второй от окна. Ценная информация. Спасибо.

Народу в церкви — не протолкнешься. Как и положено в маленьких городках, на таких мероприятиях встретишь кучу знакомых людей. Так и произошло. Я насчитал человек десять и все как оказалось, пришли проститься именно с Юрием Ивановичем. Это только знакомых. А сколько всего провожающих, даже страшно представить.

Безутешная вдова была спокойна. Видимо намучилась с супругом так, что эмоций не осталось. Сдержанная, очень красивая дамочка. Выглядела элегантно, даже сейчас. Рядом с ней ебанутая на голову дочка Ольга. Чтобы похоронить отца, приехала из Москвы. Стоя у гроба она периодически давила лыбу. Толи от нервов, а может и правда смешно было, что папка умер. Потом эта дура умудрилась поджечь от свечки пуховик рядом стоящего мужика. Тот быстро съебался на воздух, тушить себя в сугробах. Дальнейшая его судьба мне неизвестна.

Юрий Иванович действительно выглядел неважно. Даже для покойника. Напомнил мне старца Фура из форта Баярд, только без бороды и седых патл. Плюнув на эту мелочь, я с ним бодренько попрощался, и даже не зассал поцеловать его в лоб.

— Давай, Юрий Иванович, счастливого пути. Прощай, дорогой, — напутствовал я родственничка.

По программе дальше — кладбище, где покойника ждет свежевырытая могила. Затем процессия, уже без Юрия Ивановича, поедет поминать его в ресторан, опять же с прекрасным для этого мероприятия названием, «Диво».

Автобуса было два. Задроченный ПАЗик для родственников и близких друзей. Второй, хуй его знает, как называется, но вместительный. Это для коллег. Гроб с Юрием Ивановичем, естественно, ехал с нами. Тронулись резво, с прогазовкой. Водила, видать, в детстве увлеченно занимался картингом. Вдова заметила, что так быстро ехать не надо. Успеем еще. На кладбище. Водила принял к сведению, но загрустил. Хотелось погонять по улицам города, а тут облом. От скуки он начал там что-то у себя нажимать на панели и рядом с ней. В итоге в салоне на всю громкость заиграла песенка Наговицина «Городские встречи»:



«..Снежные сугробы, с кедра орех

Мы стояли оба глядя наверх

Я в руке мял пачку от сигарет

"Здравствуй, привет!"

Золоткой упала с неба звезда.

"Что, не загадала?" "Нет". "Ну, как всегда".

Ты меня, конечно, не извинишь

А, может, всё с начала, ну что ты молчишь?..»




Сначала все немного прихуели. Подумали, ну может телефон у кого звонит так. Потом стало ясно, что водила случайно включил магнитолу. Судорожно нажимая все кнопки подряд, он пытался вырубить музло, но звуки из динамиков продолжали разрывать пространство ПАЗика:



...Спит снегирь нахально на проводах

«Как дела, нормально?» «Да, как всегда,

Дом семья работа.» «Деньги куём?

Сегодня что?» «Суббота». «Так, может, гульнём?»




Мне на секунду показалось, что гроб зашевелился. Неужели Юрий Иванович там приплясывает внутри? Пригляделся. Вроде нет. Показалось. Так бы мы и ехали под развеселый шансон до самого кладбища, если бы не один из могильщиков, сидевший на передних седёлках. Он ловко прыгнул в водительский отсек и каким-то чудом усыпил певца в магнитофоне. Процессия продолжила путь в полной тишине.

Юрий Иванович не хотел упаковываться категорически. Гроб опустили раза с пятого. Любил он жизнь. И жизнь любила его. Об этом я в полной мере услышу несколько десятков раз, но чуть позже. А пока все провожающие со скорбными лицами кинули по горсти земли в могилу, дождались, когда Юрия Ивановича закопают, и засобирались поминать покойного. Часть людей отсеялась. В ресторан поехали человек тридцать. По дороге вышли и могильщики. Последний, покидая автобус зловеще посмотрел в мою сторону, и хриплым голосом произнес:

— Всего доброго.

Мне стало немного не по себе. Вроде как он намекнул, что давай, паря, скоро увидимся. Но я быстро взял себя в руки. Дальнейший путь совсем не грустил, и в ресторан впорхнул вполне себе в расположении духа.

После стандартной процедуры — омовения рук, все расселись за длиннющий стол. Блюда шикарные. Классика жанра, — кутья, блины и лапша. В остальном,- устанешь перечислять. Из напитков интересных лично мне и супруге водка и вино. Все прекрасно и со вкусом. Сидели мы в самой жопе. С противоположного от большинства родственников края. Не видно, что ты там пьешь, и сколько ешь. Напротив, нас — красотка с какой-то бабушкой. Все отлично. Лакать водку в нашем сегменте некому. Супруга специалист по вину. А с беленькой я справлюсь и один.

Первым встал с речью лысый дед. Начал он со стихотворения собственного сочинения. Такой пурги я в жизни не слышал. Дед гнал ее медленно, но верно. Если в вкратце, ода была посвящена покойнику. Рассказчик докладывал желающим поскорей выпить слушателям, что Юрий Иванович прошёл долгий и великий путь. Китайская стена, космогенез, разделение личности. Много чего нагородил выступающий, и закончил минуты через три. Все вздохнули и уже собирались опустошить рюмахи и бокалы. Но не тут-то было.

— Зовут меня Александр Михайлович. Фамилия моя — Козлов, — продолжил дед. — Я учитель и наставник Юры. Пришел он к нам в институт в 1978 году.....

И, пиздец, понеслась потеха. Я плюнул на все это и засадил во время речи пару стопарей. Бабка, вопреки моим ожиданиям, потребовала выпить. И настойчиво. Артистка. Хоть снимайте ее в кино. Красотка, оказавшаяся ее дочкой Таней, велела много бабке не наливать.

— Половинку, — командовала она каждый раз, когда я учтиво, с нескрываемым уважением наполнял рюмку для пожилой особы.

Во время пламенной речи деда уже почти все ели и закусывали. Когда старец угомонился, многие уже были близки к кондициям.

Спокойное течение поминок прервал истошный крик бабки:

— Таня, блять, мне плохо!!!!!

Бабка закатила глаза и откинулась на спинку стула.

«Хуясе,- подумал я,- Померла что ли? Конечно, так водку жрать. Юрию Ивановичу походу компашка намечается».

Таня набрала в рот минеральной воды и брызнула ей на маму.

— Мама, только не закрывай глаза!!!!

Бабку переместили на диван возле окна. Таня отчаянно била ее по щекам. Реакция- ноль. Тут моя супруга, поковырявшись в сумочке, подошла к страдалице и сунула ей что-то в нос. Бабка ожила.

— Нашатырь, — жена радостно показала всем присутствующим ватку, затем помассировала ей виски умирающей. И, чудо!!. Жива, туды ее в качель.

— Ничего страшного, — резюмировала моя супруга, — просто упало давление. Сейчас все будет хорошо.

Бабушка пришла в себя. Обошлось без скорой. Вызвали такси и отправили ее вместе с дочкой домой. От греха.

Самое интересное то, что некоторые гости даже не обратили внимания на данный эпизод и продолжали пить и есть, о чем — то оживленно споря.




Выступающие следом ученые, преподаватели, спортсмены соревновались в красноречии. Один рассказал, как Юрий Иванович на волейбольной площадке доставал в падении совершенно неберущиеся мячи. На него можно было положиться. Всегда подстрахует. Борец. И капитан команды. Второй повествовал какие пироги пёк ныне покойный. Это же просто волшебство. И с маком, и с повидлом. Ум отъешь. Третий сравнил Юрия Ивановича с Эйнштейном. Наука для него, — смысл жизни. Без нее он дышать даже не мог. «А какой у него был сад, товарищи!!! Это же непостижимо». — восхищался следующий оратор. — «Редкие виды деревьев и кустарников. Цветы. И все своими руками».

Затем слово взял косоглазый мужик, и рассказал, как Юрий Иванович выступал на «Лыжне России», и со свистом там всех обгонял. Равных ему практически не было. Выступающий, со слезами на глазах делился волнующими воспоминаниями об этих соревнованиях:

— Обычно, набегавший на финиш Юрий Иванович, громогласно кричал «Лыжню!!!», и все идущие впереди него лыжники отпрыгивали по сторонам, уступая ему дорогу к пьедесталу. Все знали его знаменитый бас и спринтерскую скорость на заключительном отрезке любой дистанции.

Потом, правда, в кулуарах выяснилось, что обгонял он не всех и входил в лучшем случае во вторую сотню из двух. Но это хуйня.

Тостующие сменяли друг друга, беспорядочно.

— А вы знаете, что Юрий Иванович, на баскетбольной площадке смотрелся не хуже Майкла Джордана!! — вдруг выпалил высокий худощавый мужчина. — У него финт один был. Он бежал к кольцу соперника со своей половины, поочередно обыгрывая одного за другим, включая и своих партнеров. И уже прямо перед кольцом, несмотря на жесткое противостояние соперников незаметно подкидывал мяч откуда-то снизу, сильно подкручивая его. Два очка!! Зрители в шоке!! Невозможно было накрыть этот бросок. Я всегда его спрашивал. «Юрий Иванович, а как ты это делаешь то?». На что он смеялся, дружески хлопал по плечу, и по-отечески так: «Учись, пока я живой».

— А как он писал кандидатскую!!! Вы, знаете?? — выдала грузная женщина с другого края стола. — Он жил по расписанию. С точностью до минуты. Поразительная дисциплина, — отличительное качество Юрия Ивановича. И матом он почти не ругался. Слова от него плохого не слышала никогда.

В таком духе были и остальные выступления. За исключением, пожалуй, одного. Как оказалась потом, коллега усопшего, милая рыжая девушка произнесла самую искреннюю и наполненную сожалением и скорбью речь. Сделала она это не скрывая слез. Я хотя уже и нарезался, и отказывался воспринимать серьезно все, что происходило, был тронут. Вера в человечность не умерла. Потом мы с супругой с ней поговорили. Познакомились, и договорились как-нибудь встретиться семьями.




Толкать речь я не стал. Потому, что и сказать мне нечего было о покойнике. Пора домой. Обнял вдову, пособолезновал ей еще разок и вместе с супругой покинул ресторан. Народ расходиться, похоже, не собирался. Да и хуй с ними. Если горестно людям. Пусть посидят, поговорят. А мне на работу завтра. Надо проспаться еще.




Ночью во сне ко мне пришел Юрий Иванович. Красивый, как раньше. В том же пиджаке, какой на свадьбе в блевотину уделал. Со свойственным ему спокойствием он долго смотрел мне в глаза. Я уже начал дергаться.

— Юрий Иванович, ты чего??

— Да ничего, Сереж. Забыл тебе сказать. Петрушку не ешь и укроп тоже. Ерунда это все. Я, наверное, больше лошади ее съел за жизнь свою. И видишь, где теперь.

— Я и не собирался.

— Ну и молодец. Лыжи мои, если хочешь, себе возьми. Я Гале сегодня скажу, чтобы отдала.

— Да нахуй мне лыжи то, Юрий Иванович? Вот Мицубиси если бы свой отдал, то да.

— Да, нет. Это Олечке, дочке. Извини. В общем, ты меня понял?

— Да понял, конечно. Спасибо за наказ. Надеюсь нескоро увидимся.

Юрий Иванович звонко так, искренне рассмеялся.

— Ну этого Сереж, я тебе обещать не могу.

И исчез покойничек, так же неожиданно, как и появился.

Проснулся я тяжёлым. Позвонил шефу, отпросился. Дальше поход к холодильнику.

Через минуты двадцать стало совсем хорошо. Вспомнил сон. Стало смешно.

— Лыжи, блять. Ага надел и побежал. Ыыы.

— Какие лыжи то, Сереж? — удивленно спросила супруга.

— Горные, — улыбнулся я.

За окном тихое, солнечное, морозное утро. Всё постепенно налаживается. В голову пришла мысль. Если проснулся, то это уже счастье. И не надо сетовать на неустройство и прочую мелкую хуйню. Просто надо жить. Будет еще много интересного. И не очень. Но, в одном я уверен. В моей жизни точно не будет петрушки. Ну, еще и лыж.