Пустите даму!

она говорила ты слишком многого хочешь
люди давно не такие как пишут в книжках
она рисовала цветы и лодки и глупо
мечтала однажды встретить рассвет на крыше
она уходила в вечер смотреть прохожих
их шляпы зонты растоптанные ботинки
и все что в карманах было бросала нищим
а ветер любил ее волосы как мальчишка
она признавалась тебе что тоска не вечна
люди спешат не затем что подходит время
она одевала чулки на нагое тело
и вы хохотали впрок без вины хмелея
она уходила ...

***
Бог юн. –
В череде поллюций
в краю потускневших нимбов
забывших кладет проснуться
под рваные глыбы…

Бог дерзок,
но Бог отходчив:
в краю, воспевавшем солнце,
песком засыпает ночи
чтоб вытеснить стронций…
.....

***
Так вот и жил:
Войны да куражи. –
Дулом к виску,
Твердостью скул,
Вне лжи.
И, подвернув
на широту души
К локтю тоску,
В небо лоскут
Вшил. –

Не ремесло.
Просто всегда везло
В шаге от бед
Выжить судьбе
Назло....

А брался ли ты, читатель, за самую грязную и отвратительную работу? За ту работу, которая, черт возьми, унижает тебя, макает тебя лицом в самое дерьмо и опускает на самое дно. Были ли у тебя времена, что тебе стыдно было смотреть на себя в зеркало? У меня все это было… Нет, я не проститутка, я куда хуже....

Она была счастливая, прожив всю жизнь в добре.
Со сверстницами старыми сидела во дворе.
.
Не видела ни Франции, ни ни Лондона, ни Рима,
Вся жизнь как сок берёзовый просачивалась мимо.
.
По божьим воскресениям гулять ходила в парк....

Хочу утонуть я в пшеничных колосьях на поле,
Звездой растянуться и в синее небо глядеть,
Чтоб острые стебли посева мне попу кололи,
И тихо под нос себе песню любовную петь.

Фантазии буйной поддаться в полуденный час,
Все вспомнить как было в постеле с тобою у нас....

Вступления нет.
Все как обычно, любовный труегольник: он-слабак, она-овца и подруга-стерва. В принципе, ещё есть муж, но он сто-пудова не при делах, так что определений давать не буду.
Мы все познакомились через практикующего врача, друг другу понравились и начали близко дружить....

…Мягкой кошачьей поступью в город пришла ночь, неся с собой блаженную прохладу.После изнуряющей дневной жары город сморил сон.Измученные зноем горожане, затянув москитными сетками распахнутые окна, наконец получили вход в царство Морфея, где каждый мог делать то, что подсказывал ему уставший за день разум....

ты одномерный, как вырезанные из зеркал паспарту,
моя бесценная серебряная пломба, ртутная амальгама,
вросшийся каждым зубом, каждым нервом у меня во рту,
научивший меня глотать хищных птиц и пережевывать камни.
спасибо, я в этой сказке — собака, кусающая сразу в аорту,
ведьма с белыми волосами, доброе зло, аминь....

***
Сознанье снова терпит крах.
Ну как не спиться? –
С утра маячат в зеркалах
Родные лица.
И в узком родственном кругу –
Он там и я…там –
Вдруг понимаю: не могу
Расстроить брата…

Измерим жизни глубину
На самом деле!...

У тебя в теремах есть полотна дали
Дорогой и удачного года шабли
На руках у тебя всех мастей короли
Свет короны доходит до края земли
.
У меня тараканы глотают слезу
Запиваю туманом сырую росу
Злобный бог батогами торопит суд
Присудили мне чёрную полосу
....

Это был самый необычный подарок на день рождение. Подарок, который мне приподнесли не родные-близкие, а силы природы, почувствовав, что именно мне нужно. Самый ценный и дорогой подарок. Смерть.
С тех пор, как я родилась, мне дарили различную лабуду: игрушки-тарахтушки, разных зверьков, духи, помады, большущие полотенца… Иногда, конечно, подарки мне и нравились, но такое случалось редко....

передразнивая Лешека

…откуда знать ей, что нет предела
твоим запоям, стихам и трансам? (мое)

«…пациенту рекомендована длительная реабилитация в профильном санатории…» (с)

***
Дымится капуччино и глумится
над обоняньем,
одаривая призраков бутана
молочной пенкой…

Мне хочется напиться…и в больницу –
к усатым няням,
где Панкин ходит в роли атамана
и рвет застенки
строкой короткОбойной в стиле Морзе,
а ты лютуешь,
разматывая ленты пулемета
...

Ветерок, с похмелья целясь,
Мне целует спинку,
И под солнышком пригрелись
Серые машинки.

Гульки рядышком елозят,
Вытаращив глазки!
Жопки разморозили —
Захотелось ласки!

Радостно кричат вороны,
Я курю, красивая!
На башку легло короной
Небо ярко-синее!...

Ещё одна старая шлюха из эмигранток (с).
(Посвящается Багирову)

Эмигрантская шлюха, любительница абсента
Не швыряет об дверь бездонье бокалов
Завсегдатай-тапёр прячет смятую ленту
С ароматом шанели в прокуренном зале
.
может, помнит поэт, как больно горит
подошва ног на чужой Мортон-стрит
доска или пуля на Пестеля?...

Пробирающий до костей холодный ветер ворвался через открывшуюся дверь и охватил своими костлявыми руками сначала лодыжки, покрывая кожу мурашками, а потом нагло забрался за шиворот рубашки и вцепился, казалось в самое сердце. Ветер был неприветливым почти озлобленным и кусал тело острыми зубами, не оставляя следов....

Светильник масляный погас,
От света розов день,
Летает розовый Пегас,
Как тень.

Сверкают словно леденцы
Крыла стрекоз прозрачней льда,
Из слова слог остался цы -
Еще тогда.

Кто он — стрелок или стрелец,
Или не ведает, творя?...

Если длительное время стоять под тёплым душем почти не двигаясь, начинаешь казаться себе греческой статуей под открытым небом. Какой-нибудь не ожившей Галатеей. Потому что Пигмалион задолбался с тобой в прямом и переносном смысле, бросил инструменты и ушел пьянствовать....

Нежность, глупая нежность
Пробивается в камень свозь щель,
А на сердце пожар да метель...
Отрекаюсь...
от бывшего
бога...
Я в глаза хоть кому рассмеюсь!
И ни кто не заметит слезы!..
Я прикрою наивные грезы...
Я скажу...
но все как — то
убого....

Тихо ночь опустилась на город,
И зажглись вдалеке фонари.
Может быть и не вспомнишь, мой милый,
Как мы были раньше близки?

Ты не вспомнишь, как раньше, бывало,
Я в глаза твои нежно взгляну,
Как скажу, что твоя навсегда я,
И так тихо и грустно вздохну....