Графомания

Где-то там, в далеких, горах седых,
У подножья утеса каменного,
В брошенном вагончике,
Только для твоих, сгорающих от адского пламени,
Превращается воздух в ласкающий свет,
Нет запретов и нет преград.
Поцелуями быстрыми души согрев
Мы бросаемся в грешный квадрат,

И ласкаем тела ненасытно, друг-друга,
И купаемся в сладостной неге....

Снова ветра распахнули объятья створок,
видно, за окнами, в серых домах — люди.
Больше того, можно предположить, что город
этих людей, что в улитках-домах, любит.
Странно-то как, только в ракушку дунет Шива,
всё распадётся на части – поди-ка вспомни,
был этот город когда-то, и ты в нём жил ли,
впрочем, а если и жил, вспоминал о том ли?...

Случилось то в осенний тёплый день:
Решил козёл на сельском поле
Поесть капустки… Но идти-то лень! –
И не пошёл: нет силы воли.

Пришёл козёл на поле поутру –
Капусты нет: уже убрали. –
И поскакал козёл, как кенгуру,
Унынья полон и печали....

Опьянённые нежностью коврового ворса,
Касаясь друг друга так, что искры из глаз,
На губах свежестью виноградного морса,
Поцелуи срывая в такт, потом снова ими
делясь…

Обнажённые души пусть искрятся по телу,
Заставляя нервишки сплетаться в комок,
И дыхание глушит, нарастая несмело,
Под ритмичные вспышки, электрический ток…


Звенья одной, неразрывной цепи,
Дьявол в коробке, на самом деле,
Сплавься со мной, красотой ослепи,
Только бы пробки не перегорели…....

Осенний чахоточный воздух, отравленный мёртвыми листьями,
колеблется, мир искажая испорченной мутною линзой,
сожрав вспорх у стай голубиных, в болезненной эйфории
в себе переварит все звуки и выпустит их неживыми.

Чернит дождь стволы у деревьев упорно которые сутки,
из струй вьёт железные петли теряющим в горе рассудок,
вербует уставших от боли покой найти в вечном ковчеге....

Как год назад одет не по сезону.
И даже если мог сказать,
Мол у меня свои резоны,
К примеру — так виднее стать,
Я все ж не денди.

Английский сплин, хандра как будто,
А то и вовсе может – сбрендил.
В окне дождем пугает утро.

Но я не слаб, ведь я с тобою,
Моя не первая ты проседь....

В «тоске по абсолюту идеала»,
Как проводник, сгодится Psilocybe.
И солипсизм похмельный после бала
Сварганит заземление для Liebe.
Сижу скромняга — альфа и омега —
Не трогая тебя, терзаю примус.
И точит червь сомненья дно ковчега....

" На озаренный потoлок
Ложились тени,
Сплетенья рук, сплетенья ног,
Судьбы сплетенья..."
Борис Пастернак


Дождь зарядил, идет волной,
Стучит по крыше.
Сдавило грудь, хоть волком вой,
Маэстро — тише!

Не нарушай звон тишины
Моих мучений....

Несёт на себе всё сущее шарик земной,
Порой не видны для глаза движенья нити,
Порой слепота мерилом для зрения, но
Препятствием для движения по орбите
Она не послужит и, сколько мне хватит сил,
Где вежливо, если выйдет, а нет, так грубо –
Сниму маски словом со всех записных мессий,
Чьи проповеди звенят над толпою глупой....

Я спорил с осенью за солнечные дни,
За то, что радость не осталось в лете,
Пусть хмуро, пусть холодные дожди.
Всегда найдётся, чем октябрь отметить.

Не стоит хмуриться или впадать в хандру,
Лишь оттого, что утром лёд на лужах.
А иней ночью побелил вчера траву,
Но иней ведь зачем – то тоже нужен....

… Я расплатился, и мы, обогнув собор, вышли на набережную. Быстро темнело. Мимо дворцов дожей, мимо старинной тюрьмы, мимо отелей, по горбящимся, изнывающим от векового напряжения, мостикам, перекинутым через издыхающие при впадении в залив каналы, мы подошли к причалу....

Яков Есепкин

Пастель

Египетская цедра над метелью
Сменилась топким цеженным огнем,
И жалованный снег предстал купелью,
И слух потряс Зевес, рассеяв гром.

В цезийское пространство ход отверст,
Искрится фиолетом чермный перст
Антихриста, но вечно существует
В природе роковая правота,
А днесь ее вместилище пустует,
В каноне солнце Божия перста....

Обостренье пришло бессюрпризно -
по нему можно пОру узнать.
А стандартный средьвозрастный кризис
лишь унынье придёт дополнять.

Захотелось лежать распиздяем,
несуразно плевать в потолок...
Только, сцуко, опять понимаешь
что нельзя… «ибо нехуй, милок»

За тебя не стоят у штурвала
и не ткут за тебя… и не жнут....

Я привык говорить с пустотой,
Собеседник — надёжнее стула,
Не зацепит колено собой,
Не нудит мне про тяжесть загула,
Подкупая своей простотой,

Не плеснёт мне отравы в вино,
Не окатит волною презренья,
Правда, мучает подозренье,
Что играю в чужом кино....

Боже, что за создание странное,
Ты создал из ребра Адама?
Не сказать, чтобы безобразное,
Но какая-то эпиграмма

На мужчину, что логике ясен,
Ладно скроен и крепко сшит.
По понятиям всем — прекрасен,
Рассудителен и деловит.

Цель понятна — продление рода....

Мочи козлов! — кричат бараны,
и бороздит крик пустоту.
Но сей сюжет немного странный -
ведь перед зеркалом бараны,
а думать так невмоготу...
На холст нехитренькой картины
художник-время нанесёт
зажатые в отару спины,
изгиб рогов и их разлёт,
и дрожь щеки, и чернь зрачка,
и напряженье мозжечка
возможно даже передаст,
всё нанесёт — за пластом пласт
анфас и профиль, схватит суть
и тяжкий их бараний путь
мазком-другим отметит сочно....

Ноябрь.

Выцветший, слезящийся от дряхлости и облысевший ноябрь. Вместо неба – серое марево. Мокрые ветви без листвы – черные трещины на фоне бесцветного неба.

Небо в трещинах. Черные трещины на сером.

В лужах, в отражении окон, в лобовом стекле проезжающей рядом машины – трещины и прожилки....

(Осеннее упадническое, по мотивам стиха Штирлица
http://www.litprom.ru/thread55552.html)

Я до осени хотелый
Брел с поникшей головой
Но душою был взопрелый
Даром что ли я живой

Осень огурцом дышала
Листья сдунуло с руки
Распустились нонче бабы
Как весною васильки

Шебурша покров осенний
Изподлобья таращАсь
Я гулял, промокший гений
Про себя чуть матерясь

На судьбу, что на поэта
Гонит стаи женских тел
О душе я думал где-то
И немножечко хотел
...

Я не люблю крушения идей.
Самообман, сомненья и терзанья,
Но разве что-то может быть подлей?
Чем, обнадежив – оборвать дыханье…

Пускай забудут скоро помянуть…
Пусть потускнеет вертикальный камень.
Но если верить, капельку, чуть-чуть,
Тогда надежда точно не оставит....

Вот и все – уходит время виновато из постели
Смысл ждать, когда все пили очень много, но не ели?
А еще друг другу врали про любовь и бесконечность
Женщины по сути – крали: нежность, ложь, итог — промежность

Утро красными глазами смотрит в зеркало на кухне
И потом за солнцем боком пробирается к закату
А оно бы испугало даже Понтия Пилата
Как стигматы на ладонях, как серьга на левом ухе

Как тату под юной грудью: «Все пройдет, пройдет и это....