Графомания

Возвращаясь в прошлое, я покидаю город,
Где лишь потому был дорог,
Что исполнял вечный цикл трамвая
Подошвой ноги брусчатку дорог стирая.

Там везде бы галдели люди в миниатюре
Затерявшись в выросшей из земли скульптуре
Среди рослых колонн и пастбищ для пасти глаза
Наглотавшись соленой пыли из твоего лабаза

Реки бы замерзали нищенкой на вокзале
Влюбленные пары предавались тангО в спортзале
Деревья бы редкой проплешиной вытесняли
Мысли о большем — кровати ил...

Чердак, подвал, сквозняк… Как пусто в доме!
Райком закрыт, расшита кровью дверь,
На цыпочках под шепот метронома
Куда само не знамо тащит зверь

Из кожи (Не обрезан, сука!) душу,
А той на всех, по ходу, наплевать,
Поскольку Клеопатра гложет суши
С обрезанным… Рифмуем хором: «Блядь!...

Мы воде образуем круги,
что цепляют круги других,
чтоб поверхности этой на -
ощутить неизбежность дна.
Всё смирение наше от -тяготения толщи вод.

Mаgistral

Так — спелый плод подтачивает червь.
В прах обращая ветхие скрижали,
сомнения, пьянящим урожаем,
проникнут в душу, словно вечер в щель....

Распухло всё. И на душе – унынье.
Свирепствует депрессия. А рядом –
Трубят в фанфары ангелы иные,
Те, чьи мечи покрыли музы ядом.

И корчатся драконы под дождём,
Пролившимся на них кислотной жижей.
Их мало, но они разят огнём
Тех, кто пытался подойти поближе....

Сижу, грехи свои перебираю,
Как пьяница – последние монеты,
Не знаю, кто я и с какой планеты…
Вот хоть убейте, право же не знаю!

И телефон лежит, молчит себе, зараза!
А я так жду его привычной трели.
Эх, что ж, святые, вы не доглядели;...

Памяти Эзра Паунд


В стране, где все видали всех в гробу,
где Мики Маус выиграл борьбу
с широкоплечим кузнецом Гефестом,
я вышел на индейскую тропу
поэзии, не находящей места
в объятии печатного станка -
улыбке (чей аналог — жидкий кал),
стекавшей по устам усталой маски....

Чужие боги скалятся впотьмах,
Чужая жизнь проходит, словно чудо.
Что впереди? Ладонь, или кулак?
Судьба зовёт на публику подспудно.

Всё суета. Навязанная роль...
Мечтать о лучшем? Как-то, право, пошло.
Тянуться вверх, неслышно, исподволь…
Привычно....

(с) Самир А.
Я часто вижу смерть и надгробные плиты,
На них фотографии, но лица все размыты,
Девятнадцать, восемь, пять по две тысячи два,
Чёрт, это смешно, но только всё бежит слеза.
Сколько жизней и судеб под покровом земли,
И в ночи как будто звёзды одинокие кресты,
Освещают мой путь, напоминая, что не вечно,
Я буду дышать и что сойду я на конечной....

(тоже осень пришла)

..

Нет у осени к нам сострадания,
и все дальше и дальше восход,
и закат не приходит желанный,
и дымит костров пароход.

Заливает цементое небо.

Вдоль обочин высокие стены,
как краюхи ржаного хлеба
на кристальных слезах молибдена....

Протекают плавно в последнее время дни — недели,
И вроде бы ещё дышу, но чувствую себя призраком в этом мире,
В этом городе потерянном в середине недели,
Словно мишенью обитаю в тире.
Лишь мой голос нем, но скрывать свой оскал я еще в силе,
Мой диалект не сложно понять, что таит для чужих проклятье,
Сложнее понять их задумку — это как принять на себя чужое заклятье,
За гранью моих мыслей живут, но другими лишь временами....

Игрою словоформ, презреньем к содержанью —
совокупленьем букв на белизне листа -
всем тем, что темнота внутри себя листала,
когда лампадный свет её листать устал,

наполнена строка. Я видел эти точки,
расставленные для преодоленья слов,
их шаг в лакунах дней неумолим и точен,
прямая вдаль стремит беззвестное число

расставленных судьбой невидимых препятствий,
чьей слитности дивясь чтецы наморщат лбы....

Плачь! Со слезами уходит печаль
И неясные тени прошедшего мимо,
Прячь! Никому во Вселенной не жаль
Твоего безвозвратно ушедшего мира.

Боль! Это часть твоего существа,
Это то, что сложилось не так, как хотелось,
Вой! Но пусть не одна живая душа
Не услышит тот крик опалённого тела

Жизнь!...

Лужи блещут новыми сюжетами
В них листва подняла паруса,
Птицы нам осенними сонетами
Напоследок трогают сердца.

Хмуриться хронически не хочется
Как бы не ходила следом хмарь.
Осень, не на грустное пророчица,
Золотом vip красок отоварь....

Жизнь разделяют яркие полосы
Полосы ссорятся, лезут в драку.
Кто-то (не мы) попадает в новости –
В них человек покусал собаку.
В них человек возвращает сыну
Дерево, что посадил в начале
Жизни. Он называет причину:
Так, мол, и так… я откладывал в ящик
Это признание....

Свободы песня вдаль лети,
чтоб встретить щёлком гильотин —
надменный шёлк и кружева.
Весна жива!

Здесь хватит справедливых слов,
за это ценит санкюлот
тот незатейливый мотив,
ему простив,

что им желудок не набьёшь,
не зазвенит он, словно грош,
но всё ж богаче и сытней,
он лживых дней....

/случайно… получился столбег… извините если чо..)/

Вспоминаю прожитые дни.
На забытом Богом полустанке,
Я глядел на поездов огни,
Вдруг подходит юная цыганка.

«Золотой, давай поворожу?
Руку покажи, ведь ты не жадный.
Я тебе всю правду расскажу....

Плохое настроение

Тщедушным трепетом аляпистых осин
Мне осень душу вряд ли потревожит.
А гроздья полнокровные рябин
Мою досаду только преумножат.

И выпита последняя жара
На посошок, на путь средь стужи где-то.
Перебирая знойное вчера,
Кладу в альбом очередное лето....

Вытягивая шею словно кобра
Из пальтеца как-будто из кувшина
Профессор барражирует недобро
Глазами по прилавку магазина.

Ему бы долото да поострее
И знаньям будет некуда деваться
Провалятся в пробитые трофеи,
Как золото в копилки собиранцев....

Стала желтеть чешуя у берез.
Все холоднее купель атмосферы.
Ветер трубит, собирая стрекоз
Против незримых солдат Люцифера.

Небо извергло косые дожди:
Копья и стрелы холодного князя.
В рваных кольчугах святые вожди:
Мудрые липы и мощные вязы....

Мне нравится дождь — баюкает стук,
Сознанье на миг отключая,
И то, как плетёт паутину паук,
Не знающий злобы, и совести мук,
Спокойно и просто живущий, вокруг
Ненужного не замечая.
Я слушать люблю, как капает кран,
И то, как душевно играет орган,
Врачующий звуками боль сердца ран,
В тех звуках, как в море купая....