Палата №6

Наум хуёво помнил тот дивный летний вечер в Горно-Ананайске, да и вспоминать-то особо ничего не хотелось - мёртвые бабки, слепые коты и вареные гвозди - всё это располагало к тому, чтобы стереть события того вечера из памяти насовсем.
Тем не менее, как он ни старался выкинуть их из головы - сохраненные в ней образы и события лишь приобретали ещё более яркие черты, наполняясь чёткостью и настолько мелкими деталями, что Толяну даже становилось не по себе....

Арлекину...

В 6 утра я спустился с Максом за сигаретами и стал свидетелем первого снега. Снег падал на ещё зелёные деревья во дворе, падал крупными, хрупкими хлопьями, похожими на кусочки пазла. Макс бежал впереди меня, со своим вечно восторженным видом, перебирал лапками, надеялся встретить какое-то чудо, впрочем, наверное, для собаки, уличный мир, набитый ароматами, как сундук пиратов золотом, и был каждый раз чудом, и встреча с этим миром дважды в сутки, оборачивалась праздником....

В саду нет света, нет звука. Я сижу на глазах у мириад звёзд и созвездий сижу и не стесняюсь, не стесняюсь миллионов звёзд, а почему я должен стеснятся тебя мальчик, я сижу, сру. Кусок говна под вечным небом мироздания. Вечный кусок говна - человек!

Блять, я думаю, в каждом живёт гнида, и каждый в силу своих способностей давит её, душит, давит и душит! Некоторые хуярят, схватив за ноги, об стену - альтруисты. Я всегда шёл стезёй крайности, крайностей......

Перечитывая Ионеско

Десятиминутная пьеса

Действующие лица: ...

Наум потянул за журавль колодца, со скрипом в спине наклонился в сторону и наконец вытащил на поверхность старого, поеденного молью деда. Жуткая вонь принялась разъедать глаза. Наум закашлялся и бросил нахер журавль, после чего дед с уханьем резко ушёл обратно в колодец.

Глухой стук старых костей возвестил о том, что он благополучно достиг дна.

- Зайчик! Зайчик! В овраге безногий зайчик!! ...

Не могу понять, почему так трудно запомнить мою фамилию,
Почему всегда ошибался доцент Гительман в Институте Культуры,
Если теперь её запомнили склонные к насилию,
Неинтеллигентные, грубые больничные дуры.
...

Возле самого края города была древняя стена. Сточенным зубом старца она произрастала из скудной потрескавшейся и глинистой почвы урочища. Невысокая, вернее даже приземистая, она и в длину протянулась всего на несколько метров....

Они очень любили говорить. Говорить, о чем не важно лишь бы не закрывать свой рот. Они собирались на скамеечке у подъезда, как беззубые бабки и начинали свой треп под аккомпанемент тупого смеха. В руках они держали банки с алкогольными напитками и, прерывая свой разговор, отхлебывали из них. Девки, обильно напудренные, накрашенные, пьяные, гоготали и лезли в объятья таких же пьяных парней. Парни, с немытыми волосами с прыщами на пол лица лапали их, говорили и пили....

Земля вся синяя как апельсин
Поль Элюар

- Итак, он заходит и улыбается. У него синие зубы.
- Почему синие? ...

Всё началось с того самого неприметного, но весьма длинного волоска, который Наум обнаружил висящим в своём унитазе, растущим вниз из бачка с водой по сливу и вплоть до самого жерла, принимающего отбросы жизнедеятельности.
Седой пытался его смыть - девять раз опустошал содержимое бачка, мёл по нему ёршиком, пробовал подцепить ногтём и зубами - но всё было безуспешно. Волосина, жёсткая и коричневая, словно из конского хвоста, лежала посреди унитаза и не желала его покидать....

-Послушай!-тихий шепот разрывает ткань сна. Андрей просыпается наполовину, глаза закрыты, сознание все еще во власти сновидений. В хаос, порожденный пробуждением, врывается монотонная просьба.
Голос жены. Испуганный, громкий шепот.
-Послушай… Послушай!
Он открывает глаза. Поворачивается на правый бок. В темноте, двумя озерами страха прямо перед его глазами, темнеют глаза жены. Широко, настежь распахнутые. Сквозь вязкую тьму, он ощущает импульсы страха, исходящие от нее....

- Подождите!
В лифт вбежал человек в костюме Деда Мороза с красным мешком.
- Спасибо, какой этаж? – спросил он улыбаясь у женщины в шубе.
- Пятый.
- Отлично, мне дальше. ...

ЕДА

Право, ему есть не хотелось. Второй день. Это странное чувство приводило, казалось, Нагибина к некой эйфории. На первых порах. Ибо он ощущал голод, но есть не мог. Вкус знакомой пищи стал отвратительным. Ни мясо, ни фрукты, ни овощи не были для него теперь продуктами питания, яд – от них рвало. Хотелось чего-то другого. Ведь это как кому, а он потерял образец здоровой вкусной пищи.
После уже появилась слабость, она ощущалась во всём теле. Нагибин пил только воду....

На пределе у заебатости тошнило предвкушением. По ее тонким взглядам в лунную пятницу продолжали расцветать вьющиеся проволоки. Оглянувшись вперед, в переплетении с холодными волосами, распутавшиеся лабиринты искривляли достоинство ногтей. Стекаясь промокшей гуашью сквозь толстые испуганные ресницы, впитывая подъездную стенокардию, никто и не пытался испытать пыток губ мерцанием шипящей лампочки....

Раствор готов. Я ввел в вену иглу, ядовитая струя поползла по каналам моего «я». Зрачки увеличились, сердцебиение участилось, тело к отлету готово.
В моём мире простираются водочные моря и лениво текут винные реки, кротко улыбаются каждому бредущему путнику пивные озёра.
В этом сказочном царстве тысячи обнажённых красавиц с венками из одуванчиков, стайками купаются в пивных озерах и весело смеются, разбрасываясь пивными брызгами. Логично, я в этом мире - единственный мужчина, я - повелитель и цар...

- Ты не поверишь, мы только о тебе и думали, - язвительно поздоровалась она с Таиром.
- Здесь слишком ядовитый воздух, Ратмир, - не обращая на нее внимания, он произнес, пристально глядя на меня. – Не пора ли нам прогуляться?
Прошел час. Крупные холодные капли пронизывают прямо до сердцевины костей. Промокшая одежда медленно скисает на вспотевшем мужском теле. В такие мгновения меня охватывает чувство дикого совершенства, приходит особая удовлетворённость, расстилается неземная благодать....

По щекам текли слёзы. Ещё пара шагов, и я начал задыхаться. Замкнутые круги безусловной важности лубили моё сознание. Окружности были повсюду – единственная прелесть этой местности – и энергия их линий обнаруживала империю затерянных дорог. Мой единственный путь вёл в горы сложных эмоциональных сооружений, но вместо подъёма я ощутил падение, и в мельчайших подробностях рассмотрел летящий навстречу асфальт.
Я очнулся в святилище беспорядочного познания....

Линда, я изрублю тебя чайдоном. Ты должна сдохнуть.

Кто же такая Линда? А вы догадайтесь!

ТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТТ ...

Забрался в трактор увядающий, присмотрелся сквозь прозрачное,
Утро/солнечное на гектары расползается, пылит беззастенчиво.
Набрался упертости в сухожилия, крепким машинное отделение,
Небо вылитое на Родины полушарие хохочет безостановочно.
Зарумянился в чреве коленвальчатый, захлюпали сопли масляные, ...

- Что? – я как бы не расслышал сказанного.

- Я давала в рот богу, - сказала она.

- Бога нет, - заявил самым что ни на есть решительным тоном. ...