new_name

27.06.2008 15:24:52
Я сижу в обтянутом светлой тканью кресле в номере 807 отеля Blue Tower в Дамаске. Справа от меня стойка, на ней плазменная панель Philips вещает каналом VH1. Передо мной две кровати - одна моя, незаправленная, брошенная в беспорядке моим утренним подъемом, другая папина - на ней собственно он и лежит. Между кроватями, как обычно и водится - прикроватная тумба. На ней - пластиковая бутылка наполовину заполненная водой, белый телефон, салфетки и "Бесы" Достоевского....

Я бродил по улицам незнакомого города, заинтересованно озираясь. Это было красивое место с холодными стеклянными небоскребами, с зеленой океанской водой, разрезавшей город на два берега, над водой летали шумные чайки.
Я не был лишним в тот момент, и это меня поразило. Органично вписавшись в интерьер, я принимал заботы города, его солнечные лучи, жмурясь, с благодарностью, его прохладный ветерок своей тонкой, изящной грудью....

Конечно, и я был не прав. Динамики уже давно прохрипели голосом девушки, которую показывали по TV «станция метро «Кузнецкий мост», двери давно распахнулись, выплюнув сгустки людей. По дороге у меня состоялся неприятный разговор с мамой, в котором она откровенно сказала «с каждым днем ты открываешься мне все с новой и новой стороны», а причина таких высказываний крылась в истории с дубликатом ключей....

1

Я возился с ее анальным отверстием, крепко сжимая ее крикливый рот рукой. Мы лежали на холодном кафельном полу туалета зелено-желтых тонов. Бедняжка так страдала. Я тыкал в нее своей штукой, но он все не входил в ее узкую щель, тем более, что все ее тело в тот момент было единым мускулом, с силой зажатым в отчаянной попытке освобождения. Но то, что происходило было неизбежным, и просто пришел тот момент, когда она должна была оказаться в положении, в котором находилась....

Я повесил тело этой вонючки на веревку, зацепив двумя крупными прищепками, после того, как пропустил через пресс, предварительно вспоров ее брюхо.
Ее пустые сиськи колыхались по ветру, словно две старые тряпки. Некогда крупный армянский нос ее теперь, как наклейка из бабл-гума прилип к ее левой щеке. Длинные ноги, которыми она очень гордилась и то и дело выставляла напоказ, сосульками обвисли в сторону земли.
Я отошел подальше, сложил руки на груди и полюбовался....

Он шел по заснеженной улице, тихо плача, разговаривая с воротничком своей тужурки.
- Он умер. Он умер. Он умер, - причитал человек, - он умер, а я остался. Один – со своими мечтами.
На сердце у идущего скребли кошки, мысли копошились, как мухи в дерьме вокруг одной и той же мысли и негде было ему скрыться от своей печали. К Кате тащится не было смысла, дома его никто не ждал, а друзей он так и не завел.
Проходя в темноте мимо темного дворика – там, за аркой, он увидел освещенную площадку....

Мы говорим сами с собой, не замечая удивленных взлядов вокруг. Мы приходим в мир, чтобы жить, но постоянно умираем, иногда возрождаясь. В шатких, вонючих больницах, где пациентов заставляют мыть полы в сортирах, в престижных университетах, где у тебя отбирают сущность, с которой ты туда пришел. Мы приходим, чтобы ездить по кольцу в метро, положив голову на железо, посапывая, укачавшись, откуда для многих нет выхода....