Ирма

Он дышал смерти в затылок, не прятался.
Это в стиле сильных мужчин со стальными яйцами.
Хорошо готовил, много говорил про свой член.
Панихиды и некрологи – не о нём совсем.
Все эти филологические девы, чёртовы графоманы,
Что могут знать они о закатах в саванне?...

Это не край войны, но уже не тыл.
Аптечки собраны, как ранцы в школу.
Он кружил над городом, кружил.
Разрубил февраль подобно ледоколу.
А в коляске ни плача, ни агу.
И земля качается, словно не была твёрдой.
Жертв пересчитывают по утру....

Нехорошая ночь начинается с поминального тоста.
В бокалах стеклянное крошево, кровь и блёстки,
Под шубой у Деда Мороза сломаны два ребра,
Снегурочка гонит страх водкой – не растаять бы до утра.
Сирены не воют – молчат, у них всегда выходной....

Каждой твари по паре, гештальтовый долг,
Колдовство в режиме онлайн.
Лучше впасть в спячку на стадии торг,
Верить в Деда Мороза, старых богов, яркий май.
В этой степи даже в ноль – минус десять.
Принцесса хрустит драконьим крылом под артёмовский брют....

До Нового года остаётся два дня. Мы с бабушкой идём в магазин «Мир» докупить что-то по мелочи – майонез, хлеб, какао, маргарин. Там ещё есть отдел с соками. Я люблю томатный. Выпиваю целый стакан. Прошу добавить соль. Бабушка не позволяет много.
Пока наши бабушки болтают, мы стоим с соседской девочкой Олей, и широко открыв рты, ловим снег....

Цветы красивые. Жёлтые, как смерть.
Гарри Ангел рыщет по ложному следу, блефует. Болеть
нечему, когда обо всём забыл.
Пропуск на чёрную мессу лежит между свежих могил.
У каждого трупа – свой секрет:
Молчание – золото, но правды в нём нет....

Этот монстр не живёт под кроватью,
Мордообразен, кряжист, многолик.
Любит горячую воду, американо, солнце в зените, объятья.
Андрогин, женщина с одной грудью, нестарый старик.
Докричавшись в сливное отверстие, охрипнешь,
А потом опять тишина....

Место, где гуляет смерть,
Город, сменивший название.
Летом неизбежно стареть,
Зажатым между неявью и снами.
Бродишь, бродишь, не умеючи плачешь,
Из непрочитанного – недописанное тобой.
Дошла до работы – уже удача.
Не творческий кризис – мини-запой....

Моя Гавана в цветущем весеннем аду,
Здесь кометы сбивают, слушают певицу Максим,
Летя на полном ходу.
Зубами открывают шампанское, выгрызают врага,
Пишут жене: «Ты мне дорога».
Высокий священник, чёрный камуфляж, деревянный помост
Запёкся от крови....

Бывало, являлся бес. В календарь не смотрел – ни в церковный, ни личный, ни в человеческий. Говорил: «Кутерьма, курник, клубочек, класс выравнивания, Никола Тесла». В квартире не мигало электричество, и тени у зеркала не выли. Только гавкало какое-нибудь воспоминание о ранее пережитом ужасе – котёнке, который подавился костью;...