Последние комменты юзера Арлекин

Арлекин: ух, катяра! КУДА ПРАПАЛ?

Арлекин: признайся, авторша, последнюю строку ("Оно было белее снега")продуманно спиздила у Э. По?

Арлекин: моя комната невелика. широкая кровать, рабочий стол и проход между ними – вот всё, чем я её обустроил. стены выкрашены в бледный чуть зеленоватый цвет, успокаивающий, излечивающий от мрачных мыслей и похабных шуток. форточка закрыта, отчего сигаретный дым загнанно клубится под потолком.

простыня и одеяло на моей постели смяты и пропитаны потом, плоская подушка отброшена в сторону. посреди этого безобразия, поджав ноги под себя, сижу в одних трусах и раскачиваюсь, ошалело потея. я болен уже неделю. симптомы: постоянно сверлящая лоб электродрель, отсутствие аппетита, высокая температура, которая ехидно маскируется под нормальную, потому что градусник с её определением не справляется, как следствие – озноб, жар, абстиненция, судороги и тошнота, а также всеобщая слабость всех функциональных частей организма. усерднее всех этих недугов из меня выжимает соки только отвратительный кашель, похожий на хронический, но не являющийся таковым. он сухой, абсолютно без мокроты, из-за чего откашливаться иногда приходится по полтора часа, и к тому же вызывает сильнейшие боли в груди.

журналист ольга долго не соглашалась беседовать у меня дома – хотела назначить мне встречу в кафе или, на крайний случай, придти ко мне в издательство. я твёрдо стоял на своём и, в конце концов, она сдалась. жду её с минуты на минуту.

я специально не запирал дверь, чтобы не вставать с кровати, когда она придёт, но, толи из вежливости, толи из скромности, ольга долго звонит в дверь. я терпеливо жду, сидя на кровати. наконец, она входит.

– здравствуйте, ольга.

– добрый день. почему вы не открыли мне дверь?

– я не очень хорошо себя чувствую, поэтому стараюсь не вставать без крайней на то необходимости.

– вы не хотите одеться, чтобы мы могли нормально побеседовать?

– нет, не хочу. а вы не обращайте внимания. садитесь в моё рабочее кресло, я буду сидеть здесь, вы спрашиваете, я отвечаю.

она усаживается и раскладывает на моём столе свои профессиональные атрибуты: блокнот и ручку, диктофон, какие-то листки с заметками. я наблюдаю за ней, раскачиваясь и потея. голова раскалывается, подобно грецкому ореху. я болтаю этим орехом из стороны в сторону, тихонько постанываю и покрываюсь гусиной кожей в очередном приступе озноба. ольга окидывает взглядом мою келью, и я ухом слышу, как она удерживается от замечаний на этот счёт.

я терпеливо жду, когда она начнёт, неотрывно глядя на неё из-под прикрытых век. она тоже долго смотрит, как я раскачиваюсь, обнимаю колени руками, вращаю глазами, прогоняя ноющую боль. потом Ольга спрашивает:

– скажите, вы употребляете какие-нибудь наркотики?

я закуриваю, выпускаю дым, пытаясь изобразить задумчивость, покачиваю головой. и задаю контрвопрос.

– а вы читали мои книги?

– да.

– все?

– почти.

– они понравились вам? Оставили след в вашей душе? обогатили вас духовно? заставили задуматься? если это так... вас не должны интересовать подробности моей жизни. моя жизнь заключается в том, чтобы писать. так что давайте говорить о том, что я написал. в общем, вопрос должен стоять не в том, употребляю я наркотики или нет, а в том, правильно ли поняты вами и всеми другими мои произведения, которые и представляют ценность, в отличие, скажем от моих личных качеств, – она старательно чирикает в блокноте, хотя диктофон включён. – скандальные сведения, которые вы пытаетесь выведать обо мне – это лишь способ поднятия моего рейтинга, цена дешёвой популярности. я в этом не нуждаюсь. мне не нужно этих сомнительных привилегий. всё, чего я хочу – писать.

левый висок пронзает шило. я обхватываю голову руками и заваливаюсь на бок, корчась от боли. думаю, на счёт наркотиков её разубедить не удастся – слишком театрально я кривляюсь.

когда туман в голове рассеивается, я выпрямляюсь и как бы задумчиво смотрю на неё.

– вам не жарко? может кресло слишком жёсткое?

я похлопываю по кровати рядом с собой.

– хотите присесть рядом?

она лежит под нависшим мной, полураздетая, открытая, готовая отдаться мне без промедления. я спокойно смотрю ей в глаза, глажу её волосы, дразню её губы кончиком языка.

я лежу в темноте с открытыми глазами и издаю храп. ольга ждёт очень долго. она терпеливо выжидает, около часа слушая мой радиоспектакль. потом осторожно перебирается через меня, медленно подходит к столу, зажигает настольную лампу. я прикрываю глаза и продолжаю храпеть. слышу звук, выдвигаемых ящиков стола, перебираемых бумаг, скрежета чернильной ручки по бумаге.

я снова открываю глаза и наблюдаю за её изысканиями, не переставая издавать храп. раздетая ольга бросает взгляд на меня и застывает в растерянности. похоже, некоторое время она утешает себя надеждой на то, что я попросту сплю с открытыми глазами, потому что зрачки мои не двигаются, а веки не моргают. но я всё порчу, когда сажусь на кровати, свесив ноги, и без выражения смотрю на её напряжённые руки, мнущие наброски давно заброшенного рассказа. я долго молчу, а она всё это время стоит у стола, совершенно нагая, с мечущимся по комнате взглядом.

– иди сюда, ольга, присядь.

она выполняет.

– да... – вздыхаю я, – информация сегодня – самое ценное. но всё же... зачем ты так поступила? зачем ты идёшь на обман ради каких-то дешёвых сплетен? ты правда читала мои книги? похоже, они тебе ничего не дали. ты не должна так поступать, не должна обманывать и использовать людей. ты думаешь об удовлетворении своего самолюбия, о самоутверждении через унижение других, меня конкретно. что ж ты, совсем глупа? ты ведь должна развивать свои человеческие качества, стать выше. возвыситься, понимаешь?

она вскакивает, посылает меня к чёрту и начинает судорожно одеваться. я устало улыбаюсь.

– ты рассвирепела? ты-то почему? это я должен злиться, разве нет?

– да, должен. только ты этого не делаешь! наоборот – ты само спокойствие! и какое ты имеешь право учить меня жизни? что тебе позволяет так со мной говорить?

– тот факт, что ты проникла в мою квартиру с целью несанкционированного обыска и последующего разоблачения загадочного писателя.

она набрасывает на плечи куртку и, краснея от ярости, шагает к двери.

– у тебя есть мой телефон, – говорю я ей в спину, закуривая сигарету. – позвони, когда захочешь.

она старательно хлопает дверью. на часах – два ночи.

я сворачиваюсь калачиком на кровати, силясь отключиться, но вся боль, засевшая в моём теле, усиливается синхронно, снова затуманивая рассудок. я терзаю постель, безуспешно пытаясь уснуть.

Арлекин: квартал +1

Арлекин: чёртешто

Арлекин: виликалепна! (рыдайу)

Арлекин: римас ришыл

Арлекин: последняя строка! последнее предложение!

Арлекин: за слово "грёбаный" надо в хуету ссылать

Арлекин: зачол

Арлекин: Наум Н.? занятненько

Арлекин: sssssssssssssssssssssssssssss

Арлекин: Наум!!!!!!!

Арлекин: ...ппО! Нахуй системы1нет поэтому тянет на другую сторону. Поиск альтерннвалтивы 000112 ведь всегда существует какой то угнетаемый,,полярно настроенный элемент../// принят ь одну сторону --/- значитпросто там находиться //// в/зеркало/" "!!ТЕН ?йищюатенгу ыт отч ,лязв ыт огеч с И .еж кат ьседз? ацинзар яакаК 1!ыметсис йухаН .йомярп сан йещюяледзар оньлетисонто иинежолоп моннеледерпо в ястидохан яинерз акчот яаджак отсорП ...ьтяноп агурд гурд ииняотсос в ен осторп ым умотэоП .

Арлекин: рубрека завышена

Арлекин: редкий случай когда текст неотделим от каментов. это единое постмодернистское произведение. кстати, мне понравилось. как это я его в феврале проебал???

Арлекин: зачол

Арлекин: только про пугачёву. аригинал, каков аригинал!

Арлекин: атветка автора сожгла нахуй. ничё нипонил

Арлекин: мудрец, акакажэ. я был слеп а тепер я вижу. объесни ещо чтонибуть, а?