Снобизм

звёздного неба над головой
защиты как будто зонт
бритвой поэта покровы вскрой
иллюзий отринув понт

вот хаоса ветер через разрез
задул под купол зонта
закон внутри нас разом исчез
осталась лишь пустота

и форма меняющая себя
так часто что будь здоров
расформатирует тебя
в тело без органов....

Ещё ощущается тяга к
Рифме, и ветру, и мягок
Тембр, и энергичны шаги, и
Женщины рядом нагие…
Минули жизни две трети, и
Треть впереди столетия.
Недостаёт лишь третей двух, и
Колечка к тому, что в ухе,
Развода, на худой конец, и
Ветров зимней Венеции,
Плеска воды под ногами, и
Стансов о… моногамии,
Мешка, верёвки, и гирек, а
После, и панегирика…
....

У меня роскошный особняк,
на Лазурном Берегу Прованса,
в нём, бывает, я хуячу стансы,
попивая "Hennessy" коньяк.

Особняк стоит особняком,
в стороне от шумного Тулона,
рядом с "конурой" Ален Делона
(я с Аленом балуюсь вином)....

куда сквозь стёкла в инее
смотреть
пространство уже минимум
на треть
кому в многоголосии
внимать
колоссам ли колосьям
вашу мать?
во лбу дитя
семь пядей или пядь
(что есть) хотя
уже кружится вспять
всех катастроф
связующая ось
и край суров
где эхо родилось
за статус кво
судимы будьте не
вы за него
ещё дороже мне!...

Я знаю - она на меня дрочит
и нервно хохочет в ванной
пенной, руками попеременно.
И представляет мой хуй огромный
в лощине, до этого сонной.
Коньяк и просекко, похмелье,
словно локомотивом под подреберье.

Я знаю - она на меня дрочит
и анус клокочет бледный,
мытый, всеми хуями забытый....

Валетный* шнырь* пригнал* мне ящик*,
в нём галстук*,гнутки*,балагас*.
бутон*,визжало*,прочий хавчик*,
под стелькой гнуток-ганджубас*.

Пусть я чаплан*, но не халявщик*
и не держу в кармане фигу*,
у Мюллера* сменял тот ящик,
на толстую, седую* книгу....

когда педерасты и воры сдохнут в кровавой грязи
на груди им выклюют вороны слово poesie

в нервах в планетах в природе бьется черный экстаз
в озаренном водороде поэты ищите Ортанз

Евгений Головин

Это пытка — когда на прилёты отпущен лимит,
исчерпается в love-ле охоты — возникнет покой....

Я всегда считал, что цена моленью
Не красней гроша, и что жизнь тюленья
Хороша валяньем на мокрых скалах,
Без улыбки, смысла, и без оскала.
Я, примяв траву, наблюдаю реку,
Ожидая первое ку-ка-ре’-ку.

В бездорожье сна, зачехлив светило,
Облака заходят друг к дружке с тыла,
Ведь удар в затылок всегда больнее,
На росе лежу, как на мокром льне я....

....
Вечер

.Было солнце, как сердце,
немолодо,
и печалило, взгляды кровя.
Бил закат в самоварное
золото,
тяжело выгибая края,
и ломаясь цветами и
гранями,
бился лучик в хрусталики —
дзи-инь!...

Я немногого в жизни добился, друзья
Хотя были удачливых пара моментов
Не сказать об одном из них просто нельзя
Ибо хуй у меня 60 сантиметров!

Словно шпагой девчонок красивых разя
Безо всяких дурацких на то сантиментов
Я из брюк доставал удалого «ферзя» —
Исполина длинной 60 сантиметров

Как - то раз я сидел на крутом берегу
Вижу телка идет симпатичная в гетрах
Я ей защеку дал, обогнав, на бегу
Как лассо закрутив 60 сантиметров!...

Я - нильский парус, голый и косой,
Балдеющий от ветра в диафрагму;
Я - пёс бродячий, грязной колбасой
Давящийся на улице (без драк мы
Не проживаем, кажется ни дня).
Я - автор-шизофреник, у меня
Бессвязный бред, где псина с парусиной
Смешались....

я хочу надругаться над праздностью, например,
посетить выступленье Милен Фармер,
раздавить чужой телефон на ходу колесом,
заместить название бренда иксом,
съесть пачку снотворного, лечь на дно,
и на его поверхности, отвратительно илистой,
уколоться о старое веретено,
и, заснув, лет двадцать в тиши прочилиться,
очнуться, впившись в чьи-то уста,
приглядеться, и снова заснуть, но уже до ста…....

Соль минор

Ветер играет "Чакону" на ветках берёз,
Листья под но́ги врезаются пятнами кадмия
Засентябрило цветно, и совсем не всерьёз,
Но ambient ноября не особо то радует.

Небо с кровавым подбоем шаманит на снег,
Гуси сорвались на крик, угнетающий лимбику....

Незнакомыми ощущениями охвачен –
Колокольчики зазвенели под потолком.
Формирующееся в радиопередаче
Растворяется в равнодушии городском.

Отражения разноцветных воспоминаний
Провоцирует гиацинтовая вода.
Вырисовывается в сумеречном романе –
Фантастическую реальность не разгадал....

Я не терплю посконной речи,
ее я просто ненавижу!
Все эти вече и далече.
Себя я ими не унижу !

Мне англицизмы греют душу.
Я сириосли вам толкую.
Шпаргалку я зову хэлпушей
и уподобился кок хую .

Все эти буллинги и траблы,
абьюзы, лакшери и фейки,
а также клатчи, шузы, батлы
милее русской телогрейки ....

Когда я был евреем, а евреем я был недолго.. Я вообще-то русский, папа Изя, мама Сара , поэтому меня назвали Колей, чтобы соседи не шибко завидовали.
К семи годам родители отправили меня учиться пиликать на скрипочке. Мол, каждый еврейский рЭбенок должен уметь пиликать на скрипочке, чтобы потом непременно стать гинекологом с юридическим образованием....

Боже, прости меня, я так не люблю подобвисшие тити.
Я очень боялся, что сиси отвиснут у матери сына.
Хотел бы привыкнуть, но нет, мои милые, как не крутите.
Противно становится мне, жалко сиси и, кажется, стыдно.

Я трогал вас множество раз и реально пытался привыкнуть....

Поэтов хоронить в осиновом гробу!
И чесноком закидывать могилы!
Они при жизни уже были гнИлы,
А после смерти, я их рот ебу.

Прозаиков в элитный гроб!
Из дуба, кедра, бука, вишни!
Прозаики - народ совсем не лишний,
За это им нарядный "гардероб"....

Моя жизнь не ложна и не сложна:
Мне нормуль переть супротив рожна,
Мне знаком завет, но неважен свет,
Лишних мнений нет и сомнений нет:
Гладко сложен веры несложный пазл,
А на случай, если какой шлимазл, –
То не нужен кесарь, я сам весом,
А братва со мною, и всем шалом....

...