Снобизм

цвели цветы мела метель
стекло окна в дырявой раме
их разграничивало в драме
сплетенья чувствами с петель
срывались крошки старой краски
как крошится в глубинах сна
вечерней сказки пелена.
глядела ты на них с опаской.
и я глядел на вас с опаской
из заоконной бездны дна....

Я съебался с дачи
Пожить в городе
А тут тучи хуячат
На фаст форварде

В промежуток меж
Кровель и фасадов
В сумрачную брешь
Не укрыть взгляда

На Москве пиздец
Страшно страшно
В алтаре мертвец
Палачи в башнях

Как кимвал звенит
Неживая глыба
Старый мост-инвалид
Растянул лыбу

Мне бы сразу к реке
Продышать поры
И потом налегке
В поле, в горы

Но уже зацвели
В легких споры
И мои журавли
На исход скоры....

Толпы нарядных невротиков
Шерят мемасы и котиков
Выше словес стала оптика
ДУши в немой суете

Я вроде свой тут, но путаюсь
Наглый мой взгляд - это явный плюс
Я в него тщательно кутаюсь
И ценности есть, но не те

Вместо шаманов и клириков
Жрица с накачанным клитером
Без рефлексии и лирики
Горло грызет красоте

А мы, миллионы свидетелей
Кто потихоньку, а кто смелей
Дрочим на это и льем елей
Лучше уж жить в темноте
....

О, как же мне хочется денег!
Но кто же мне даст их, друзья?
Хоть цент кто-то дал, или пфенинг,
Иль русских бы дал, три рубля

Тогда я решил стать бандитом -
Грабителем. Грабить народ.
С тревогою стал выходить я,
Ночами, из тёмных ворот

В руке моей бритва "Гравюра"
В зубах тошнотворный табак
В плечах моих мускулатура,
В глазах - удручающий мрак

Кому там не спится - старухам?...

Ты ступала по точкам меж лужами. Тонко. Неспешно.
Я старался походке бесшумной твоей подражать.
Тонкий шёлковый шарф я закинул на грудь твою нежно.
И мгновенно назад потянул - кровоток пережать...

Замер визг на лету. Ты успела вдохнуть влажный ветер....

Дорогой костюм от "Gucci"
и рубашка от "Versaсe".
Ремешок "La Costa" брючный
Я -поэт! Не хуй собачий!

На руке часы " Jacques LEmаns ",
на ногах ботинки " ECCO "
"Diesel" на трусах эмблема.
(" Diesel "- красит человека!...

Юрий Николаевич любил в жизни две вещи: джаз и литературу.
Почему так случилось, истории неизвестно. Ведь, Юра не был даже евреем. Однако, те чувства , которые Юра испытывал к гармонии джаза или к новой хорошей книге, можно было сравнить, разве что с прикосновением к упругой шерстке дворового кота, которую испытывают выросшие в одесских дворах евреи и ученики музыкальных школ....

Я был в тебе...Разочарован!
А мне твердили пацаны,
Что ты там теплою коровой
Конфетки вяжешь на концы...
Но нет... Опять пустые слухи,
Опять все тоже, как всегда...
Везде обман! Пустые люки,
Опостылевшая еда...
Я это сотни раз обшарил,
Как спелеолог и турист,
Я пресловутыми клешами
Подмел полы, танцуя твист,
Я погружался с аквалангом
В такие дебри- ой-ой-ой!...

Дай тебя, госпожу,
За любовь награжу
И в изгибах цветка
Языком повожу,

Где густа и сладка
Зреет капля медка,
Я её оближу
С твоего лепестка.

Медоносным цветам
Этот фору даёт,
Ты кончаешь, а там
Не кончается мёд....

Едины они - ночь и день
и все-таки - антагонизмы,
казалось бы, это - не хрень,
но… хрен что изменится в жизни.
А надо ли что-то менять
из данного, или - не очень,
поскольку количество дня
становится качеством ночи,
и - некому ночь отрицать,
останется править царица,
эмаль на овале лица
для синтеза вряд ли годится…
И где ты сегодня, Георг,
цепочка, выходит - предельна,
зачем же ты синтез расторг
как с Фридрихом, так и с Вильгельмом…
Вот тезис - бутылка вина,<...

Ветераны сдачи на мылзаводы,
Годы – словно конвейер, суть которого пыль
На фоне космоса земля – лишь пятно,
Лишь жалкая точка, недостойная чести большой

Помню, как радостью переполняясь,
Я ставил капкан, я наблюдал, как бобик серливый,
Пронося масло души, стоял, принюхиваясь,
Еще минута – и было все решено

На пункте приёмки сидел Сергей Палыч,
Мысль есть ракета, водка – лишь способ взлететь,
Как много достойных людей прошло через эти двери,
Привозя собак, увеличивая...

Мне нравятся женщины с писей кудрявой,
Мне нравятся женщины с лысой пиздой,
И с родинкой темной на губке на правой,
И с тонкой меж губ половых бороздой

Мне нравятся женщины клитором с грушу,
Мне нравится клитор размером с фасоль,
Люблю когда голоден — писей откушать,
Чтоб соком вагины хлестало в лицо!...

Я, как ботаник, извините, слаб.
По мне что дуб, что вяз, что баобаб.
Любой из них свой занимает пост,
Храня в себе свой затвердевший рост.

Они крепки, уверены в себе,
Они упорны в жизненной борьбе.
И подают пример прекрасный нам
Стабильности и верности корням....

́Июнь сожжён вместе с исписанными
листами тетрадей.
Голос слился с небом и отвердел.
Свежее клубничное варенье, оладьи.
Тени тех, кто всегда остаётся не у дел.

От перехода из мясяца в месяц
ничего не изменится.
Июль развеется маковой
соломкой по закуткам....

В колготках, редких словно невод,
Вы подошли ко мне колеблясь:
-У Вас не будет сигаретки?- плечами всколыхнув эфир,
Я перебрал, как струны нервы,
Залив в себя спонтанно смелость,
И посмотрел в глаза , как в нечто, что продолжает этот мир

Полуобняв, полунахохлясь,
Спускался вечер с крыш к ботинкам,
Мне было также одиноко, как опустевшему двору,
В своих желаньях быстро роясь,
Я слышал некую пластинку,
Что в голове моей звучала, минорно теребя иглу

Вот так теряет ж...

Скорее, девочки и мальчики,
скажите детству до свидания,
поскольку правы выживальщики,
что жизнь - наука выживания.

Скорей, инстинкты педофиловы
во взрослой сволочи будящее,
расти большим и шансы выровняй,
пока еще младое, няшное....

Я когда-то полюбил другой гарем
И ушёл к нему, забыв о старом.
Хорошо в гареме было всем,
Оказалось этого мне мало.

Я пошёл за тридевять земель,
По пути рассеивая гены.
Заходил как с гор, бывает, сель
Сходит в беззащитные деревни

Я в дома молоденьких девиц,
Опытных матрон, как Юлий Цезарь....

Я вдыхаю весь мир, словно древний я йог,
Понимающий смысл пранаямы.
Я Россию хотел бы спасти, если б смог,
Ту, что валится набок и - в яму.

От земли и до неба – черней и черней
Мёртвый воздух, похожий на омут.
И луна - психбольная и, кажется, с ней
Я впаду в неизбежную кому....

В окно глядит сырая ночь
Всё непреклонней и бестактней,
А я пойду из дома прочь,
Чтобы успеть попасть в кабак мне.

Я прихожу сюда давно
По городскому лабиринту
И сразу, как заведено,
Себе заказываю пинту.

Здесь приглушённый свет горит,
Людей немного в тёмном зале,
На входе вывеска гласит:
Ирландский паб – о’Брайнс Салли....

А вы спорьте со мной, чехвостьте
и в гриву меня, и в хвост,
перемойте мои кости,
принимая меня всерьез.
Над походкой моей - лыбьтесь
и над тонкостью синих губ,
я бумажный теперь витязь,
понимаю - не столь уж глуп...
Не деменции след первый,
просто страхов сухой жмых -
не хочу я идти в жертвы,
без меня слишком много их....