Даун Таун

Автор: Дикс Писано 16 января 2007 иле есчё раньше

***

Наум вышел из-за кудрявой опушки и застыл, поражённый красотой увиденной картины:
посреди старого парка, в тени многовековых крон, на старой облезлой скамейке сидели бомж
и его спутница жизни.
Он был одет в засаленный фрак покроя времен 17-ого века, с вывернутыми карманами, подстреляными
брюками и изодранными рукавами, а она - в тонкий, почти кружевной целофановый дождевик,
измазанный в собачьем говне.
Бомж наклонился и пытался что-то шептать ей в грязное ухо, периодически заходясь прокуренным
кашлем и приступами истеричной икоты, от которой у него крутились глаза в глазницах,
а она кокетливо отодвигалась от него в сторону, прикрывая беззубый рот лапой, в пушыстой вязаной
варешке.
-Ну что ты, развратник! - хохотнула бомжиха и с ходу залепила ему ластой в ухо,
-совсем меня за алкашку держишь, чтоб я с тобой вино пила? Налей мне лучше водки!
Бомж что-то пробурчал в ответ, на тему того, что не сильно ли ты сука зажралась,
затем достал из-под скамейки недобитую чекушку и пластиковый стаканчик.
Глаза бомжихи загорелись и она принялась облизывать пересохшие губы.
Вагабонд, который уже два года не трахался, не выдержал и кинулся на неё, на лету раздирая
зубами вязаную кофту, торчащую из-под дождевика бомжихи.
Та с визгом отпрыгнула в сторону и вконец соскользнув со скамьи, ебнулась на тропку,
покрытую сырыми жёлтыми листьями, виском припечатавшись об чугунную помойку, заботливо
установленную работниками парка рядом со скамейкой.
Бомж взвыл и накинулся на неё сверху, поняв что раз не поебёт, то хоть пожрёт всласть,
а Наум вспотел и задрожав, припустил в сторону дома.

Так шли дни.
Жизнь потихоньку текла, пропинывая Наума сквозь главы его существования в этом, изувеченном
Диксом, мире, который под впечатлением автора от Припятской реальности, так же потихоньку вымирал.
Раньше, когда Дикс был молодым и весёлым дрищом, знать не знающим о тренажёрках, соляриях и саунах, кальянах и проститутках,
он писал про Наумир легко и добротно, словно то был залитый солнцем, спокойный и спящий
советский город, где время текло лениво, у кинотеатров неделями пестрели афиши одних и тех же фильмов,
а по улицам прогуливались милиционеры.
Прочтение массы информации об аварии в Чернобыльской области 26 апреля 1986 года, извратило его
представление об интересной вымышленной реальности. С тех пор Наумир начал постепенно превращаться
в аналог Припяти - мёртвого рабочего городка, близ Чернобыльской АЭС.

-Наум, хватит дрыхнуть, прыщавая скотина!
взвизгнула училка так громко, что половина класса просто обоссалась от неожиданности.
Наум, разморённый жарким летним солнцем, спал на парте, спустив слюни на тетрадку.
-Ы! - в непонятках вскочил он и отдал честь.
-Ты понял что нужно сделать дома? - ехидно спросила старая крыса и покосилась на розового со сна Наума
своим мышиным глазом.
-Ыы.. - только и мотнул головой он.
-Посмотри на доску, неуч седой!
Класс дружно захихикал.
На доске белым мелом был нарисован здоровый волосатый хуй.
-Ы? - такого Наум совершенно не ожидал от училки.
-Прочитай что там написано! - она ткнула указкой в сторону доски даже не оглянувшись.
-Не могу.. Там нарисовано, тётя учительница.
Крыса оторопела и повернулась к доске.
Ожидания увидеть там тему сочинения рухнули и разбились как стакан с прокисшим молоком.
Весь класс приуныл.
Училка протопала к двери, закрыла её на замок, а ключ проглотила.
Затем достала из несгораемого шкафа огромную розгу и злобно ухмыляясь окинула детишек взглядом.
В тот день была совсем недетская порка.
А после уроков все дружно били Наума, потому что уборщица сказала детям по секрету, что этот хуй
нарисовал он.

Вернувшись домой, седой крепко призадумался. Тема сочинения была не из лёгких, а из печени.
Т.е. описать жизнь бомжей твоего района.
В раздумъях, он сел на подоконник своей комнатки, смахнув жопой кактус и уставился вниз, во двор,
где среди зарослей клёна просматривались скамейки и старый стол для игры в домино.
Через некоторое время кусты зашевелились и из них вышел такой жирный гоп, что Наум от удивления
чуть не рухнул с подоконника - это был настоящий кусок сала с румяными щеками.
Увалень покрутился-повертелся и, сняв штаны, принялся срать прямо на скамейку,
которую вкапывал ещё Наумов дедушка.
Седой возмутился и даже показал гопнику язык, убедившись что тот не смотрит на пятый
этаж в Наумово окно. Затем Наум извернулся и так незаметно показал фигу, что даже сам
не понял что он только что сделал.
Тем временем события продолжали развиваться.
Гараж неподалёку стал греметь под ударами ног, сыплящихся на его ржавые ворота изнутри.
Пять-шесть пинков и ворота открылись, выпустив на свет божий Ватькиного батю,
рыжего кудлатого алкаша-бича в вельветовых брюках в вертикальную полоску и
с огромными, противными, косматыми бровями.

-Ыы! Чё нахуй?! - заорал он, раскинув руки и осматриваясь по сторонам: бомжара еле держался
на ногах после ведра авиационного керосина, с булкой хлеба, вымоченной в СОЖ.

Жиробес на мгновение прекратил гадить и обернулся.
Батя, увидев его, сделал удивлённые глаза: О!
И нетвёрдой походкой двинулся к мешку с говном.
К слову сказать, он и сам был говном, тока упакованным в вельветовые брюки. Худющий, с торчащими
рёбрами, но в то же время начитанный тремя мушкетёрами и выебанный председателем облсовета..

Гоп одел штаны и встал, обернувшись к приближающемуся алкашу.
-Хуле надо. Слышь вась. Сюда Иди.
Вокруг начала собираться публика.
Бомжы шли стройными рядами со знамёнами Че Гевары и Маши Распутиной, гопы колупали все как один
в спортивных костюмах с немецким флагом на сраке, почтенные редкозубые коты-старейшины собрались
на заборе мед.вытрезвителя чтобы оценить исход битвы и назначить награды.
-А нехуй! - кашлянул старый бомж в ватных варюшках и распинал нахуй всех котов, так что шерсть полетела.
Так разошлась котовья комиссия и с тех пор коты не разговаривают с людьми =

-U29saWRTbmFrZQ=="!!! - заорали гопы и кинули бесу стеклянную банку, но попали по ноге, разорвав
штанину.
Не выдержав напряжения, тот кинулся на Ватькиного батю, на ходу проскакал по скамейке и с налёту
ёбнулся на худосочного бича, завалившись с ним в гору собачьего говна.
Борцы стали валяться и толкаться, Ватькин батя уткнулся носом в разбитую бутылку, а жирный гоп
накатился ногой на стеклянную розочку, выковыряв ей себе коленку, как яйцо всмятку вычерпывают ложкой.
-Ул-лю-лю! - кричали дебилы, стоявшие вокруг дерущихся, бомжи кидали вверх шапки и пританцовывали,
а гопники крутили на пальцах чётки из засохшего козьего говна.

Наконец битва закончилась летальным исходом толстяка - батя начал блевать и его так закрутило, что
он нечаянно сунул жирного головой в кротовью нору, а затем дёрнул за ноги, перемешав ему в пизду все шейные
позвонки.

У гопов тут же осунулись лица и они было потопали по домам, пить вотку, но тут бомжи обратили
на них всё свое внимание.
Один гопник с досады пнул чекушку и та со звоном разбилась об бетонный паребрик.
Чаша терпения вагабондов переполнилась и поднялся жуткий вой:
бомжи похватали с земли палки, зонтики, ветки и видеоплееры и кинулись на худеньких гопов,
чтобы примерно их наказать.
Надо заметить - бомжи никогда не относились хорошо к гопоте.
Даже бомжи группы "беспредельщики", которые в детстве были гопотой, тоже с улыбкой пиздили
выёбистых дрищей и кормили их собачьей кашей.
Завязалась неслабая битва - куликовские бесы в вонючей броне тихо курят в сторонке.
Куски рваной одежды летели в стороны! Крики гопов заглушали вой ебущихся на сарайке котов,
а звон бутылок раздавался на три-четыре двора по округе.

Сначала одолевали бомжи - они всё-таки были постарше каждого гопа лет на 50 и некоторые знали самбо.
Вообще в бомжовских таборах принято обучать детей самбо с рождения, но у многих ноги получаются кривые,
а таких хуй чему научишь.
Затем вагабонды начали уставать - силы уже не те, да и чёрная оспа имела свойство обостряться, когда
солнце уходит за тучи, а веник плохо метёт.
Тучи сгущались.
Они беспезды сгущались, погода портилась. Наум встал на подоконник и закрыл форточку, потому
что в дом начали ломиться вороны-людоеды. Они боялись дождя, но обожали человечину.
Седой вчера три биты сломал, пока отбивался от одной такой твари, влетевшей в дом из подъезда.

Хлынул тропический, прохладный и хуёво-сырой ливень.
Рёв старшего вагабонда возвестил об отступлении - вода могла смыть грязь с их мощных тел и тогда бомжи
потеряли бы свою магическую силу.
Чувствую себя Толкиеном =

Гопы ещё немного позалупались перед закрытой дверью в ближайший подвал, куда ретировались бомжи,
а затем разошлись по домам. Наум заскучал.
Включил телик, но там шла одна реклама, достал видеокассеты, но поганая сука Наума на них также записала рекламу.
Оставалось тока лечь спать, что он и сделал.

Утро вечера мудренее.

Проснувшись не в шесть и не в семь, а блядь в четыре утра, Наум, злой на господа пога, который прогнал из
его кудрявой башки весь сон, принял решение пойти в школу.
Одев сиреневый рюкзак, весь испинаный пацанами, он залихватски зачесал свои лохмы на затылок и мелкими
шажками, ссутулившись, спрыгал вниз по лестнице во двор.
Стоял туман.
Прохладная белая завеса стелилась по земле, местами поднимаясь до четвёртых этажей заброшенных
пятиэтажек, чернеющих оконными проёмами, среди которых жил Наум.
Ощупывая дорогу пальцами, он наугад двинул в сторону предполагаемого выхода из двора, к поселковому базарчику,
а оттуда по забору до школы.
В результате, совершенно не понимая что к чему, почему где и как, Наум пришёл в секс-шоп.
Резиновые негры с круглыми ртами страшно таращились на него со стен.
Шуршали мыши.
Седого пробила дрожь и он выскочил на улицу, в туман, рванув просто вперёд, не разбирая дороги.
Через тридцать секунд бега, он налетел на скамейку и резво переебался, пороняв с неё гоповские барсетки.
-Э, слышь - раздались знакомые голоса.
К Науму кто-то наклонился и он почувствовал как большие кошачьи усы шекотят его лоб.
Сомнений быть не могло - он напоролся на Панка и Кота, стандартных гопов Наумира.
Кот - качок с кошачьей головой, разогнал лапами туман и посмотрел на панка - бича с ирокезом и битой,
в тёмных очках.
Затем снова повернулся к седому, который лежал ни жив ни мёртв.
Панк кашлянул и выдал:
-Э,кудрявый хуй, вотку будешь?
-я в завязке! - гордо буркнул Наум, почесав подбородок.
-Ишь ты, какие мы деловыыыыыее.. - принялся тянуть гопяра, паралельно закидываясь горелыми семечками.
Кот в это время приплясывал вокруг лавки, борясь с сыростью утреннего тумана.
Наум решительно встал и отряхнулся: заведомо!
Глупое слово снова подействовало безотказно - гопники замерли и уставились на Наума непонимающими глазами.
-Вот так товарищи! - Наум весело помахал у них перед носами старым номером "Советской правды", столкнул
барсетку в мусорку и пошёл дальше по тропке искать школу.

Блуждания слегка затянулись.
Туман разошёлся, солнце выкатилось в зенит и стало ощутимо припекать.
Из земли полезли подсолнухи.
Первые стаи ворон-людоедов вылетели с чердаков и принялись кружиться над домом престарелых, ожидая когда
престарелые выйдут на прогулку.
Наум повеселел.
Теперь найти школу не составляло труда и он бодро пошагал в сторону учебного заведения, пробираясь через
помойки, разгребая завалы радиоактивной мебели, выброшенной из окон умерших пятиэтажек,
наконец козлом поскакал по широкой мостовой, среди кустов, пробившихся к солнцу через асфальт, который
за двадцать лет уже начал разрушаться.

Открыв рассохшиеся двери, Наум вошёл в родной коридор, посмотрел на школьные часы, которые почему-то показывали
время в микрорентгенах и потопал к кабинету физики.
Странно - в школе не было ни одной живой души.
Наум поднял парту, отряхнул её от извёстки и сел, разложив ручки и карандаши.
Классная доска валялась на полу, оконные проёмы предоставляли отличнейший вид на сгоревшие сараи,
не хватало тока одноклассников, пинков под сраку, чирканий ручкой за ухом и отпечатки меловой пизды на заднице
с измазанного мелом стула.
До Наума допёрло: он пришёл не в ту школу.
Выйдя в коридор, седой осмотрелся.
Где-то неподалёку вроде работал телевизор.
"да у нас же двадцать лет телики не работают" - подивился он и двинул вдоль по коридору.
Небольшая комнатка, закуренный потолок, продавленная, напичканная клопами постель.
Бомж Карман сидел на стуле поджав ноги и читал облезлую книжку "война и мир".
Увидев старого знакомого, Наум растянул лыбу - здравсте, дядя Карман
-А, здарова Наум. Как оно?
-Да помаленьку. Тока вот где мой класс?
Бомж посмотрел на Наума такими круглыми глазами, что ему стало не по себе.
-Что?
Карман хмыкнул.
-Дык.. эта. Наум, ты не пугайся, но они все умерли от радиации ещё в начале девяностых.
Я думал.. по-моему.. не, ваще пиздец какой-то. У тебя память потёрлась?
-Что потёрлось?
Наум мало что понял из монолога бомжа, но ему стало немного не по себе и он принялся протирать верхние зубы
языком, смазывая с них нечищенную кислинку.
-Всё понятно.
Наум загрустил, и хоть вагабонд стал чего-то объяснять, кудрявый пухлый бес вышел из комнаты, понуро опустив
лохматую голову.
Выйдя на крыльцо школы, обошёл тополь, выросший посредь ступенек и оглянулся назад:
школа и впрямь имела весьма унылый вид: на что может быть похоже здание, в котором двадцать лет никто не был?
Бурые потёки засохли на стенах, стекая с крыши, мелкие белые квадратики, которые Наум по малолетке так любил
ковырять с друзьями, обвалились на землю и лежали кучками. Но чего ж с ними теперь делать если нет друзей?
Седому стало грустно, он присел на завалинку и окинул плаксивыми глазами родной край - такой опустевший и
печальный.
Стояла глубокая осень - деревья ощетинились голыми чёрными ветками, дороги были завалены жухлой сырой листвой,
а пятиэтажки, потемневшие от постоянных дождей выглядели настолько уныло и пусто, зияя оконными проёмами,
что у Наума накатились слёзы на глаза.
Он уткнулся лицом в колени и заплакал.
Вспоминались прошёдшие годы - счастливое солнечное детство, шахматный кружок, походы с друзьями за город.
Афиши кинотеатров и киоски с мороженым по три копейки.
Весёлый дом пионеров.
\ Дикс не был нихуя пионером, не знал что представляет из себя дом пионеров. Но по ходу это такой дом..
Где живут пионеры. Блядь.
Куда всё ушло...

Кто-то присел рядом.
Наум поднял заплаканное лицо - Карман сидел рядом с ним, по-отцовски приобняв за плечи.
-Такова наша судьба Наум. Проклятый реактор решил её повернуть и для него это не составило проблем.
Но ведь мы живы, и это главное.
Наум шмурыгнул носом - Дяденька Карман.. А кто построил NRG ?
-Да пог его знает.
Карман порылся в.. кармане, блядь, и достал оттуда вишнёвый квас в пакете.
-Хочешь хлебнуть?
-Нет спасибо.

Они помолчали и вагабонд наконец выдал:
Были строители.. они и строили.
-Познаваааательно - проныл Наум и встал.
-Ладно, мне пора идти, дядя.
-Давай.

Придя домой, он почувствовал себя ещё хуже.
-отчего же реактор убил мой город?
Седой лёг на кровать и уставился в окно, на серое дождливое небо.
-есть же этому объяснение..

Серо-голубая табличка, выросшая перед Наумом в воздухе, замелькала надписями.
Наум удивлённо уставился на неё.
-Нихера, Наум. Нет объяснения. Такая жизнь у Наумира, она постоянно модифицируется.
Когда-нить я забью на Припять и твой город снова станет солнечным и ярким.. Жди.

-Дикс! - доперло до Наума и он вскочил на кровати, пытаясь ухватить табличку.
Но время ушло - табличка растворилась и тихий низкий смех эхом прокатился по комнате.
Затем всё утихло.