Графомания

Смерть проведет по затылку легким пальчиком с френчем.
Проснешься и перекрестишься- пора выходить на бой.
Старые джинсы, свитер, две сигареты- больше спасаться нечем.
Остались слова, разбросанные как, в пахоту, перегной.

Марш- бросок через город осоловелых пьяниц,
Тусовщиков, двачеров, гомосексуалистов, кавайных баб....

Я вспыхну как свеча,
Сгорю дотла, и ветер
Подхватит пепел мой
И раскидает по планете…


Я хочу рассказать эту историю. Знаю, многие не поверят. Но и умолчать о ней я не имею права.


– Ты горишь – нет, ты светишься, – Костя посмотрел на женщину, лежавшую рядом с ним....

Неисповедимы пути Господни!
Мои пути по городу исповедимы.
Зиму хоронили в белом исподнем,
У реки провожали плывущие льдины.

Пунктиры шагов. И черные липы.
Их до самого нутра пробрали морозы.
Стали звонкими осенние всхлипы
И бриллиантовой крошкой - горькие слезы....

* Я обитаю в многомерности пространства,
В пересеченье сфер и плоскостей,
В блуждании по закоулкам пьянства,
В рождении на свет простых идей.

Мечтая о великом и ничтожном,
Вращаясь в космосе, но лёжа на земле,
Я засыпаю вдоль оси меридианов,
Вкушая сновидения извне....

А дни не сгорают как звёзды
Все в памяти тлеют и ждут,
Когда на судьбы перекрёсток
Примчишься наметить маршрут.

Лежит там исписанный камень
На нём направлений бедлам
И дней непогашенный пламень
Как факел во тьме нужен нам.

Осветит он трассы печали
И к счастью немало дорог....

Вся её квартира была сплошным бардаком. На липком полу валялись: ношеная одежда, пустые пивные бутылки, косметика. В коридоре беспорядочно разбросаны туфли, а на кухне, в раковине, громоздилась огромная гора немытой посуды. На столе остатки еды, стаканы и пустые бутылки из-под водки....

По мелочам вредил мне мелкий бес,
А может быть не бес, а кто-то рядом
И падал я, теряв нательный крест,
Под брошенным мне в спину чьим-то взглядом.

Оглянешься – все внешне хороши,
А ты лежишь незнамо, чем сражённый,
Один неверный шаг и в теле нет души,
Но жив пока и все мечты бездонны....

- Мне уже двадцать! Семь! Лет! – отчетливо выделяя каждое слово, Ира ясно давала понять, что она в очередной раз начинает безумно важный для нее разговор, который чаще всего напоминал мне виртуальный боксерский поединок.

- Так, - я мысленно разминал шею и разогревал руки, слишком большую фору на старте давать ей не хотелось....

Свободный болтярский перевод с немецкого языка.

Ahnungsgrauend (Bundeslied vor der Schlacht) . Text: Theodor Koerner (1813)
http://www.youtube.com/watch?v=j-iAfu8DFvA&feature=related

Ужаснопредчувственное.
Песня перед битвой.

Златолучно в небе тёмном
Утро разгоняет муть ....

Я - общественное животное,
Мне нравятся эти форэве-тугеза.
Но иногда, по ночам мне хочется рвотное,
Но я боюсь, что если приму — то не слезу.

Что стану раскованней, резче и злей,
Достану прикид под Барона Субботу,
Проиграю в карты жену и детей
И в один из дней не пойду на работу....

Капелькой по стеклу тихо, как будто в дом
Старым воспоминанием вошёл и остался в нём.
Пытаясь заснуть, ворчу падая глубже в высь,
Пожалуйста, я подожду, прошу тебя, только приснись.
Хоть на мгновенье войди в старый холодный дом,
А я запомню тебя, пусть мимолётно, пусть сном....

Прогулки по Праге весьма цикличны,
особенно ранней весной.
Клозет мы находим в бистро обычно
и там же еще по одной
кружке Урквелла или Вельвета,
чтобы спустя полчаса
искать куда бы отлить все это,
блаженно закрыв глаза.


А в промежутках благословенное
счастье для чужаков....

Как будто яйца в золоте рожала
С упрямством дамы гордые слова,
-Веселья мимо зря не пробежала,
Судьбы улыбку с помпой догнала.

-Да что же ты такое в коготочках
Сегодня с треском вынесла из вне?
-Я до утра могла быть юной точно,
Потонет тяжесть возраста во тьме....

Я выброшен морем избытка угрюмо бурлящим, голубо-зеленого цвета
Просящим мольбы, остановки среди переливов и тусклого, лунного света
и солнца лучей – золотистых, слепящих наш взор.
От лжи и усталости нынче грядущего века.
Пытаясь укрыть и упрятать весь пафос, позор
от боли и страха, что заперты вглубь человека....

– Мне ли тебе рассказывать, - внушает поэт Раф Шнейерсон своему другу писателю-деревенщику Титу Лёвину, - как наш брат литератор обожает подержать за зебры своих собратьев по перу. Редко когда мы о коллеге скажем что-то хорошее. Разве что в тех случаях, когда коллега безобиден, но не по причине смерти, смерть как раз очень часто незаслуженно возвеличивает опочившего писателя, а по самому прозаическому резону – когда его, например, перестают издавать и когда он уже никому не может нагадить....

А это - место, где земля загибается...(Кондуит и Швамбрания)



На свое одиннадцатилетие, я получил в подарок новенький дипломат. Мой отчим Ибрагим, привез его из Афганистана, где возил важных персон в советском торговом представительстве....

...Обремененный поклажей, я ввалился в купе и обомлел.

На диванчике, за столиком, сидел очень полный седобородый старик в полном облачении православного священника и с сосредоточенным видом шелушил крутое яйцо.

Я невольно потянул носом....

На небе - сверкающий росчерк
Горящих космических тел.
В масличной молился он роще
И смерти совсем не хотел.

Он знал, что войдет настоящий
Граненый во плоть его гвоздь.
И все же молился о чаше,
В миру задержавшийся гость.

Я тоже молился б о чаше
Неистово, если бы мог,
На лик его глядя молчащий,
Хотя никакой я не бог....

По геометрии, по неевклидовой
В недрах космической адовой тьмы,
Как параллельные светлые линии,
В самом конце повстречаемся мы.

Свет совместить невозможно со статикой.
Долго летит он от умерших звезд.
Смерть - это высший закон математики....

Из цикла «Пробелы в географии»

Раньше кантошенцы жили хорошо.
И только не было у них счастья.
Счастья, даже самого захудалого, мизерного и простенького, кантошенцы никогда не видели, но точно знали, что оно есть.
Хоть и не было в Кантошено счастья, зато в самом центре села стоял огромный и стародавний масленичный столб....