Серафим Введенский

я вчера молился богу
и разбил в дому паркет
жизнь подобна носорогу
или может всё же нет

жизнь похожа на ракушку
на моллюска значит ты
дайте граждане полушку
мне добраться до звезды

или может быть не может
свет запнулся об порог
на пороге с чёрной рожей
смыслы в белом между строк

вместо нимба тюбетейка
вместо доводов ружьё
что сопишь а ну налей-ка
твёрдых капель мумиё

и тогда мы все воспрянем
все воспрянем мы тогда
где по свету бро...

***
А ты лежишь расслабленно на даче,
в тени деревьев, в гамаке,
сквозь густоту листвы светило радостно маячит
и о своём журчит речушка вдалеке.

Неподалёку трактор в поле пашет,
а ты, как видно, отпахал.
Соседка за забором в суматохе, некто Маша,
мостит из падших веток пьедестал,

затем на нем с великой яростью, забвенно
произведёт сожжение жуков,
а ты лежишь, одно поджав колено,
и слушаешь как ветер загулял среди кустов....

Закат пропитанный борщом
слегка кипит над горизонтом.
Ложится ночь густым плащом
над Яузой как над Торонто.

Стоит впотьмах в селе кровать
от одиночества зевая.
Идущих в гору не понять,
зачем себя так истезают.

У райских врат сидит братва,
втирая ангелам за братство....

У одного мужчины родился сын.
Когда поехал на выписку –
жена вынесла годовалого ребёнка.
Мужчина призадумался.

Приехали домой. Расположились.
Мужчина отправился в магазин
за продуктами.
Вернувшись,
застал дома трёхлетнего ребёнка,
играющего на полу в машинки....

сквозь пространство
быстрым шагом
дева юная в костюме
воздух надвое делила
пополам сказать точнее

воздух падал влево
вправо
и по кафелю стелился
только цель её движений
неясна была вселенной

ведь она одновременно
как туда так и оттуда
с одинаковым стремленьем
балансировала телом

тут пространство
встрепенулось,
закричало: «стой!...

Ты где-то ходишь, дышишь, пишешь без меня,
всё где-то без.
А я живу такой без ночи и без дня,
всё тот же весь.

Кругом всё тоже, так же, там же – дождь в окне.
Унылый вид.
И ты во сне, и я во сне, мы все во сне
лишь Бог не спит....

Встретились. Как два интеллигента,
взяли огня и абсента,
расположились во дворе, на лавке,
диалог начали с Кафки,

постепенно дошли до Толстого,
Бердяева, Канта, вспомнили Лескова,
накатили за Набокова, Стейнбека,
добрались до человека,

перешли к вопросам этики и морали,
вспылили, заорали....

Вот мы живем в чудесном Мире,
в России, в частности, внутри,
где два плюс два всегда четыре,
но как столкнёшься, правда, три.

И оттого мы смотрим шире
на Мир, который не понять,
ведь два плюс два всегда четыре,
да по бумагам, правда, пять....

Я лаком покрывал два стула и скамейку,
веранду, двери, потолок, перила,
как вдруг спорхнула с алой ветки канарейка
и голосом жены заговорила.

Но речь я разобрать не мог её дословно,
хоть пристально смотрел в движенье клюва
и воздух сонно подпевал ей подмосковный
о том, что раньше пели стеклодувы....

Мой персональный патологоанатом,
по совместительству является родным братом,
когда мой путь придёт к завершенью,
вскроет меня, словно филолог, стихотворенье

и найдёт внутри огромное сердце,
а внутри сердца – маленькую дверцу,
а за дверцей увидит огромный
Мир в своей красоте бесподобный,

с тенистыми лесами, перелесками, горами,
с горными речками под тяжёлыми облаками,
с просёлочными дорогами скользящими витиевато,
вдоль стогов, посадок, заборов щербатых,

ухо...