Серафим Введенский

Посчитал: сто шесть фигурок,
тыщу триста книг, вдобавок
двести сорок только детских,
в двух шкафах у нас пылится.

В каждой книге посчитал я
сколько знаков, букв да точек,
в «Мёртвых душах», чтоб вы знали,
пять мильонов, вдруг сгодится....

Давай поговорим с тобой о вечном,
пока мир крепко спит накрывшись стоном.
Ты не спустил биткоины на гречку, –
ты взял себе в мешках имбирь с лимоном.

И с каждым днём слабеют наши нервы.
Наш путь лежит от кухни до балкона.
Ты не купил ни доллары, ни евро, –
ты взял себе в мешках имбирь с лимоном....

WhatsApp убил эпистолярный жанр.
Wi-Fi отныне словно жабры.
Не все принцессы в прошлом жабы,
но утверждать сие не стану.

Пора бы мне вскричать: «Пора бы!»
и твёрдым шагом из парадной
с душой навыверт и с отрадой
шагнуть на ясную поляну,

чтоб там, под спелым солнцем сочным,
писать пером в папирус молча,
(а на лице серьёзность корча),
о том, где смерть скрывает жало....

В бирюзовой гнили
солнечный опал.
Там, где вы учились,
я преподавал.

Облака из пыли,
чёрные поля.
Там, где вы любили,
ненавидел я.

Воздух цвета стали,
выжжена земля.
Там, где вы дышали,
задыхался я.

Время по спирали
падает гремя....

Хрустальные дворцы уродливей сарая,
из наших глаз с годами выветрилась влага.
Беги в Ашан пока есть силы, дорогая,
вот список:
1. гречка,
2. рис
3. и туалетная бумага.

Нам не дожить,
не доползти с тобой до Рая,
и вместо Хеннесси лакать придётся брагу....

Мне жутко захотелось о любви кричать и плакать,
писать в беспамятстве навзрыд: сквозь радость и обиду.
Над головою бирюза и облачная мякоть.
Но чтобы не случилось – не теряй меня из виду.

Когда смеёшься ты, счастливей нет меня на свете,
твоя улыбка, блеск в глазах, как будто бы эгида....

Я взвалил себе на плечи,
положив сперва в рюкзак,
надвигающийся вечер,
а за ним грядущий мрак.

В перспективе дня и ночи
я побрел как акробат.
Воздух голову морочит,
выдыхается назад.

А вдыхаются другие
совершенства бытия....

Я плюс жена – равняется четыре.
И снова детский плач по всей квартире.
И снова снится нам безветренный покой,
и снова всё по-новой, уровень второй.

Коляска, баночки, пелёнки, ночь без сна.
В чулане кошкой затаилась тишина.
И суета по дому мчит без тапок....

Я выбежал во двор – а там зима.
Сугробы по колено. Кутерьма.
Веселье, радость, дети, детский визг.
На горку лезут двое, трое вниз

на санках катятся. И белый снег
повсюду. Красота. Как сон во сне.
В снежки играет с детворой питбуль....

На днях я через площадь шёл, а там:
валялся шум, поверх накидан гам.
Мальчонка с древнегреческим лицом
в квадрат окна пытался влезть кольцом,

в котором был двуликий человек,
что разделял окно на части две.
Внизу мужчина с топором во лбу
кричал: «На всех не хватится табу!...