Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
За жизнь:: - Формула цветаФормула цветаАвтор: Cоня Маркс-Бруевич ...То ли скрипка, то ли аккордеон за стеной, - то самое время суток, когда бормотание в трубах становится едва ли не единственным признаком жизни, и оттого живой звук, - не телевизора и не радиоприёмника, - в этом у меня нет сомнений, - ведь живой звук отличается от записи какой-то особенной вибрацией и неровностью, - настигает тебя в состоянии чаще неподготовленном, даже беззащитном, - на смену минутному удивлению приходит нежная задумчивость, или задумчивая нежность, а тот, кто терзает инструмент, там, в нескольких шагах от меня, и не подозревает о том, что у его вечерней меланхолии есть, как минимум один свидетель, даже, более того, соучастник.Одна и та же музыкальная фраза повторяется по нескольку раз, но это непохоже на учебные экзерсисы с мучительным выгибанием пальцев и напряжённостью спины, - отнюдь, скорее, чей-то негромкий голос пробует мелодию, - несмело, вразлёт, задерживаясь и замирая на острие звука, - в какой-то момент я почти уверена, что это ностальгические пассажи Карлоса Гарделя, - мi Buenos Aires querido, - но тут же, сбиваясь, фраза переходит в некую джазовую импровизацию, совсем не похожую на томную страстную милонгу, - что-то, напоминающее гершвиновские диссонансы, полные печали и недосказанности, - сжимая виски ладонями, я бесшумно передвигаюсь по комнате, стараясь нечаянным шорохом не нарушить волшебства. Я живу здесь недавно, и почти не знаю никого в лицо, - ну, может быть, похожую на ребёнка старушку с первого этажа, - в ясную погоду она греется на лавочке возле дома вместе со своей старой собакой, - кажется, овчаркой, - собака провожает входящих и выходящих из подъезда исполненным благостной мудрости взглядом, а старушка встречает улыбкой, - так улыбаются только ангелы и грудные младенцы, - у меня возникает желание погладить её по голове, - её и её собаку, - из своего окна я вижу, как сидят они молча, до самых сумерек, - потом медленно поднимаются по ступенькам и входят в дом. Иногда старушка ведёт долгие беседы с круглолицым добродушного вида человечком, - у него тонкий голос и приятные манеры, - сталкиваясь у входа в подъезд, мы неловко топчемся, и он всегда придерживает тяжёлую дверь, - в улыбке его таится.. собственно, улыбка его говорит об одиночестве и врождённой деликатности. Еще я чувствую, что нравлюсь ему, - тут никогда не ошибёшься, - моментально что-то настраивается, - движения, взгляд, - в том месте, где я жила раньше, именно этого не хватало в ежедневных столкновениях между мужчиной и женщиной, - возможно, больше откровенной заинтересованности, враз лишающей эти столкновения второго, третьего и прочего планов, - полифоничности, что ли, многоголосости, - в соответствии с этим твой внутренний инструмент настраивался определённым образом, - он выдавал именно те звуки, которые из него пытались извлечь. Умение задать вопрос без восклицательного знака, - без сверкания глаз и зубов, без оттенка агрессивности, пусть неопасной, - оставляет твоё внутреннее пространство свободным, - для импровизаций, пауз, - наконец, возможности просто уйти от ответа, - без излишней необходимости группироваться на старте, рвать грудью финишную ленту, вгонять себя в рамки кем-то раз и навсегда установленных правил шахматной игры, - Е2 – Е4 – единственный ход, кажется, конём, - я совсем ничего не понимаю в шахматах и вообще я не игрок. Может быть, наблюдатель. Надо мной живёт дама, которая всё обо всех знает. В любое время суток доносится её голос, - голос огромной женщины с целым королевством на голове, цветочной клумбой, - она сидит в окне много лет, похожая на ромовую бабу, с изюминками недобрых любопытных глаз, - да, забыла сказать, - когда-то, давно, я уже жила в этом доме и в этом городе, - и однажды уже прощалась с ними, и была абсолютно уверена, что эта женщина и её цветочная клумба остались в другой жизни. Кто-то терзает аккордеон в густеющих сумерках. Я пытаюсь представить себе этого человека, - возможно, это тот самый маленький пухлолицый мужчина с лавочки, - а, может, другой, в распахнутом плаще, с острым профилем и кашлем заядлого курильщика, - впрочем, не всё ли равно.. Но эти звуки, эти звуки, - они оставляют некое томление в груди, - это странное течение жизни, к которому привыкаешь исподволь, как к разношенной обуви, - не жмёт, и ладно, - в нём много сумерек, мало суеты, - торопливое царапанье каблучков по асфальту и визг тормозящего автомобиля говорят об обратном, - напоминают о другой жизни, - с другим темпом, ритмом, вкусом, запахом, - более резким, контрастным, острым, - с прикрытыми плотно трисами, с бокалом иерусалимского красного на низком столике у дивана, с пальцами, сплетающими невиданный узор на теле того, кто дышит рядом, - с касаниями лба, шеи, груди, - я делаю вид, что могу обходиться без этого, - у меня есть выбор – играть по установленным правилам либо не играть вовсе, - и я играю в свои сумеречные игры, вслушиваясь в переливы аккордеона за стеной, - в каком-то старом фильме я видела, как пожилая пара танцует милонгу, выписывая умопомрачительные петли не вполне стройными ногами, - ничего общего это не имело с отточенной и утончённой агрессивностью бального танца, почти акробатическими этюдами на ярко освещённой сцене, - полумрак, маленький аккордеонист на колченогом стуле, - щека к щеке, бедро к бедру, колено к колену, - с какой нежностью его рука касается её спины, - глаза полузакрыты, - в этом какая-то высшая, болезненная, хрупкая, древняя как мир тайна, - она светится в глазах старой собаки под окном, и в дожде, - однообразном, сводящем с ума, - моросящем часы, годы, столетья, - смывающем все грани, оттенки, кроме серого, от пепельного до жемчужного, - в плывущем вагоне метро, в мальчишке с наушниками напротив, - с этими глазами, которые ничего не обещают, ничего не дают, не отнимают, - они скользят по тебе, не оставляя следа, - пока не зазвучит голос Гарделя, - мi Buenos Aires querido, - и тогда начинается это жаркое, бережное, всегда опасное скольжение по краю огромной воронки, - и тогда неумело заштопанное сердце начинает пульсировать и рваться, проталкивая горячую кровь и возвращая миру его истинный вкус, цвет и запах. Теги:
-2 Комментарии
Вот именно. Очень понравилсо ...камент флюга. а мне крео понравилось. только название не поняла совершенно. Скучна шопиздец. Это памада кликуху сменила видать. Густо слишком, но Соня очень крута. И еще "трисы" - не по-русски это. Нови, привет, без твоих снов скучаю. СМБ: Признаки жизни *и у мине в запасе ход канём* -- в этот раз никак. необессуть. это вы гарделя не слушали, - не в теме я слушал Гарделя.. хоть и мало записей сохранилось.. и мне понравилось.. не так, чтобы очень, но понравилось.. ..это я о крео, есличо, а не о Гарделе.. Один крутой чувак тоже знал этот ход Е2-Е4. Хотя это пожалуй единственный ход, который он знал. Викторыч это Ви мене?? впрочим ..пох.. о том чуваке я тоже слышал..тут же савем другая разница.. Викторыч впрочим , как тут один поц рассказывал, лапидаритто, что "Один крутой чувак".. Текст не читал, но Гардель у меня за соседним столом на работе сидит. Мутный перец. Сепия. Живая фигура из прошлого в настоящем. Невнятная фамилия Цфасман. "Утомленное солнце" - внятно, со скрипом патифонной иголки. Навсегда переведено в lossless формат. Вкус, цвет, запах. Спасибо. Каутер спасибо Вам Увязаю в ее текстах, как муха в меду. И ощущения похожие: сладко, пахуче, сытно, но нет свободы передвижения. И один текст от другого отличить сложно - де жа вю и эксплуатация похожих образов, тем и имиджа лирической героини. Такого больше страницы не прочтешь. Но если отойти от этого - талантливая и самобытная авторша. Жаль - самоповторяющаяся. Но "Гуантанамера" - хорошо бесспорно. Еше свежачок Под колпаком воды
Станции стекло-бетонный аквариум, За колпаком воды Ветхозаветный океанариум. Треснет аквариум пить-дать, Сверху посыпятся капелюшки, Но не привыкли мы утирать Из под опухших носов сопелюшки. В изделия номер один Пакуем лысеющих головорожек, В изделия номер два Спускаем живительных капитошек.... Да, когда-то щёлкнет тумблер,
Сбив сознания поток. Засвидетельствуют: умер. Я узнаю, есть ли Бог. Ну а если не узнаю, То тогда и не пойму, Почему душа больная Так боится эту тьму. Если есть — подумать жутко О масштабности огня!... Не снятся мне синие горы,
И дОлы, не снятся, в туманах А снятся - друзья мои вОры, И деньги, мне снятся, в карманах Не снится, что утречком рано, Я встал, чтоб подругу погладить А снятся мне рваные раны, Желание, снится, нагадить Страдания неотделимы, От крепких телесных устоев Не снится - чтоб прямо, не мимо, А снится всё время - пустое Весь вечер провёл я, тоскуя Хотел чтобы море приснилось Приснились - два жареных хУя, В тарелку едва уместились Звенит тяжёлая монетка.
Идёт безбожная игра. ...Молчит дешёвая планетка. ...Кричит истошное — ура-а! Ведь у монетки той две части, и участь тоже не одна; твой аверс — это мир и счастье, мой реверс — горе и война. А жизнь — игра блаженства с болью, мышиной глупости с совой, игра жестокости с любовью, игра судьбы с самой собой.... |
Нет сюжета, да и хер с ним - это зарисовка. Перебор деталей - раз, сладкие сопли в описании коротких мгновений - 2, не нужно так акцентироваться на них - 3, временами путанная возня в описании безоблачного неба за окном - 4. Масса банальностей, заставляющих читателя прогонять фразы типа "некое томление в груди" мимо - 5.
А так очень понравилось.