Все тексты

Вот поступать бы с жизнью, как евреи -
прощаются, не покидая дом,
но мы славяне, так мы не умеем
и, если попрощались, то уйдем .
И чуть не гордость есть в подобной скрепе -
гнобить судьбу не отходя от касс,
и чем уйдем глупее и нелепей,
тем будет характернее для нас....

Настроение моё не очень.
Шибко пью, грущу и плачу .
У меня скончался Тамагочи.
(в пол-шестого, падла, сдох на даче.)

Я его, беднягу, холил и лелеял.
Мыл, кормил, носил везде с собою.
Выполнял любые прихоти, затеи
летом, осенью, зимою и весною....

Ест ягель олень в дикой тундре. Легко и бодро
строчит сочинитель для вечности и литсайтов,
снимает кино режиссёр о любви задорной,
под куполом разнообразное крутят сальто.
А я немотой поражённый на это глядя,
сжимая чекушку, хочу им всемерно вторить,
горю восхищеньем того, что талантов клады
раскрыты на радость эстету, жлобу на горе....

Мы неслись по задумчиво пасмурной утренней сини
Над прошитой двойною сплошною змеёю шоссе,
Плечевая курила под радио рядом в кабине,
Переправы мосты и завеса тумана над всем…

От неё нежно веяло жвачкой, духами и водкой,
Незнакомкою Блока и зыбкой пастелью Дега…
А в окне, в полумгле, проплывали строения посёлка,
И картин Писсаро голубые холмы и стога....

Ты был мне корифаном
Под водочкой и планом,
Накуренным и пьяным
Даже в дым.
Теперь моргаешь тупо,
Глядишь мертвее трупа,
Зачем ты стал, залупа,
Солевым?

Товарищ, товарищ,
Ну что ты вздыхаешь?
Спросил я: товарищ,
Как дела?...

Да, сегодня я стал совершенно другим,
Не таким каким днём был я раньше
Меня звали друзья на работе "Вадим",
А теперь называют все "сварщик"

Отчего этот мир так суровости полн?
Отчего в нём любви не хватает?
Я купаться хочу в расслаблении волн -
Безсловесно и медленно таять

Бригадир так сказал, мол, довольно утроб!...

Был тЁмен лес. И где-то далеко
совиный крик и скрип стволов осинных.
Наш дом манил окошком-огоньком.
И падал снег - невыносимо синий.

Ложился сплошь. Давил и мял кусты.
Был так тяжёл и волгл и бесконечен!
Но к четырём устал и вдруг застыл....

Ко дням, пришедший на поклон,
Я в вере вдруг нашел спасенье -
Ни купола, ни колокольный звон,
Не вызывают больше умиленья…

Ни образ, лики от святых,
Ни вера в праведность и святость -
Не это вызывает крик,
А боль любви и солнца златость....

Стася бешено ненавидела мужа. Она катила кресло с распластавшимся тяжелым, почти беспомощным телом по тёмному коридору, в котором гуляли сквозняки и воняло мышами. Ещё немного - и лестница, к ней зять приколотил две доски, чтобы можно было затащить наверх кресло....

Нет, не лента, не вода, не песок -
вода мутна, а песок обоссан…
Время - это чертова тяжесть ног
при шаге в открытый космос.
К тому же «Лента» - вообще магазин,
не самый лучший при этом…
И ты бредешь из него один
с тянущим вниз пакетом,
где несколько купленных впрок ночей
по акции, что совсем недурно…
Время - хабарики мелочей,
набросанных возле тебя-урны....

Я когда-нибудь узнаю,
как апрель стремится к маю,
как Луна скользит по краю
в над небесной синеве.

Я когда-нибудь услышу,
тонкий щебет тощей мыши,
шум от ветра, что по крыше
ходит в заспанной листве.

Я когда-нибудь увижу,
как окружность станет рыжей,
красоту в устах Парижа,
и в седле — мадмуазель....

В сон, в кладовую памяти

Нынче спускаться мне,

От путеводной вмятины

К трещинкам на стене.



В тапках, наощупь к арочке,

Не зажигая свет.

Дело совсем не в лампочке,

Просто его там нет.



Щурясь от свечки, пристально

Перебирая хлам -

То, что осталось чистого -

Это и есть твой Храм....

-Отвали, слушай. Задолбал. Сказано тебе, у меня от твоей рожи токсикоз. Тыщу раз говорила, все не доходит. Дятел!!!

Нинка, раздолбайка из соседней группы, была известной личностью на нашем курсе. Знал о ней, наверное, весь биофак, да и не биофак, думаю тоже....

Детство моё - антикварная книжка
В книжном шкафу прежних лет -
Не обо мне, а каком-то мальчишке.
Детство моё - раритет.

Воспоминания, мне дорогие,
Часто смешные, хоть плачь.
О ностальгия, моя аллергия,
Кожи прыщавый кумач!

Горькую память не вышибить клином....

В халате хлопковом и длинном,
Чуть уронив башку в ладонь,
Сидел старик перед камином -
Гипнотизировал огонь.

На лбу пульсировала вена -
Прошедших ёлок результат.
Глоток целебного глинтвейна
Дарил покой, туманил взгляд.

Подагра - хуже всякой казни....

Маленькими тоненькими ножками
Дрыгаешь, их грея у печи.
Смотрит ментор-месяц к нам в окошко и
На сковороде омлет шкворчит.

С салом. По стаканам узким, тусклым лью
На спирту настоянный калган.
Провожаем жизнь-борьбу-беду твою -
Баден-Баден, Пятигорск, Нарзан....

луну катя на облаков турель
деревьев мимы корчатся без звука,
тень наскоро выгуливает суку,
трамваи мечут звончастую трель.

разлапых елей тянутся крюки,
синопсис пишут каплями рябины,
ребрит аркады вскрытая грудина
да люков любопытство-пятаки....

О, уверуем в это сиянье,
‎Так зовёт оно вкрадчиво к снам,
Так правдивы его обещанья
‎Быть звездой путеводною нам,
‎Быть призывом, сквозь ночь, к Небесам!»

Эдгар По «Улялюм»

Заменяющие собой лобовое стекло экраны указующие верное направление в странствии посреди неисповедимых маршрутов холодного, полного губительных излучений мира
(перед глазами водителя вездехода фендрика ( фендрик это штатский чин в табели о рангах колонии, а не имя собственное) ) Влада...

Мокрым снегом хлябала
Улица Желябова
и скакал я аистом
к двери в «Пирожок»,
где коленки красные
цапля голенастая
под пальтишко прятала
в перевиве ног.
Денег - рубль с мелочью,
взял я руку девичью:
- Поклюем чего-нибудь,
а, да под бульон?...

Трудно назвать этот зюдвест Зефиром -
он разрушитель.
Не убийца-мистраль, а берет осадой
маленький мир, что устал приводить в порядок
себя, изгороди, фасады, бордюрный камень.
Фенрир
скрылся в болотах, двуликий Янус
неуверенно смотрит в будущее....