Снобизм

Ну хорошо. Заслуга не мала –
Ты следовал заветам, данным Богом –
Иль Ветхому, иль Новому – была
Терниста и так далее дорога.

Ты в тундре стылой жизнь свою провел,
Никто не знал, как это было трудно,
Когда поднялся к духам и прошел
Ты Верхний Мир под звон латунный бубна....

Кентавры, боги, пифии, лапифы...
Лет восемь было мне, ну десять пусть.
Легенды древней Греции и мифы
Я знал и назубок и наизусть.

“Вначале был лишь Хаос безграничный,
Исток всего, всех мыслимых частиц...”, –
Запев я бормотал давно привычный
С пяти обрывков первых двух страниц....

Всплакнув, всплеснул с нуля руками,
запрятал лузы в рукава.
Присел на буросивый камень.
Мне боле места нет покамест.
Пока мест нет. Всплеснул ногами,
батонами и батогами.
Лагает по ночам бухгалтер.
Стреляет семечком халва.

Арахис, древний Бог земельный,
мне нашептал и нашалил -
- под шаль поджал свой хвост....

Когда-нибудь, возможно, вероятно,
Случайно так, не думая, внештатно,
Лет через сто (а может – чрез пятьсот)
Вот эту ссылку кто-нибудь нажмет.

И полетят стихи мои по миру,
С пергамента, с экрана, по эфиру,
Кому-то рай дадут, кому-то – ад,
И новым откровеньем прогремят....

«Выплёскивая в свет из подсознанья
Рифмованные фразы и слова
Поэты ухудшают мирозданье» -
Иосиф Бродский, как-то раз сказал
Мне по секрету, как масон масону
В аутентичной бруклинской пивной
«Все эти», говорил он мне, «гандоны
Мешают жить и быть самим собой»....

Назад оглянуться - мечтания далеки,
посмотришь вперёд – непроглядная тьма, ну, что ж,
чтоб в координатах не спутаться, две реки
есть на Апеннинах. Доспехи ласкает дождь -
который над Стиксом всегда моросит – пора.
Себя находить – это ставить судьбу на кон,
вносить своё слово в расчерченную тетрадь,
тем более рядом тринадцатый легион....

...

Злая вьюга разыгралась не по детски,
И грохочет Петербург колоколами,
Шёл на каторгу писатель Достоевский,
Глядя в небо васильковыми глазами.

Доигрался!- говорили держиморды,
Запахнув свои овчинные тулупы,
А писатель шёл стремительно и твёрдо,
Позабыв про боль мороженной залупы....

стало так холодно, что всё равно, сколько градусов,
птицам не пережить зиму, не выжить и нам.
снег не идёт, а медленно-медленно падает,
треснувшим черепом скалится с неба луна.

гаснут костры.. индевеют от жгучего холода
лица вождей, не сумевших спасти своих жён....

Я стоял и слушал их, а они не замолкали.
Они вели здоровый образ жизни, у них уже было по первому ребенку, на выходных они ездили в Ашан, или окей, или в какой нибудь другой гипермаркет. Они сидели на форумах мамаш и папаш. Они делились друг с другом фотками и видео как их отпрыски какают, писиют, бегают голыми и смеются, издают первые звуки как умственно-отсталые, мерзкое зрелище....

Тяжелый крест томпАкового сплава,
Раскрашенный закатом докрасна,
Старинные глядят иконы справа
И слева от вечернего окна.

Ответ готов, но нет уже вопроса...
Слегка качаясь, толстое кольцо
Головок чеснока, сплетенных в косу,
Свисает на разбитое крыльцо....

Я – тот, кому доверено “конец”
Писать спокойно в книге чьей-то жизни,
Я – воин, я – невидимый боец,
На площади палач и жрец на тризне.

Я – воплощенье актов, а не слов;
Я распинаю молча и умело
Безумных человеческих сынов
На темном перекрестии прицела....

Я робот.
Добрый, просто грустный.
Для общества всегда полезный,
с любезно-механической душой.

Я тело.
Иногда болезно.
Больное бесполезно. С хрустом
без дел в футляр вмещаюсь небольшой.

Я дата.
Дата смерти, родов
людей, оставшихся без рода....

Свет идёт от погасшей звезды миллионы лет,
а что если и с человеком происходит то же самое –
живёшь с ним, любишь, а в нём тепло уже на нуле,
и думаешь: «когда ты успела погаснуть, звезда моя?»
Наверное, почувствую (если раньше не взорвусь),
как ты вырастаешь в красного гиганта и, в первую очередь
меня проглотишь, не знавшего тебя наизусть,
наблюдавшего только через телескоп, а не воочию....

Я помню детство: лампы хоботочек,
Расчесок сяжки, длинный ус ремня.
Жемчужность, мотыльковость каждой ночи,
Белянковую серо-желтость дня.

Как бабочки меня тогда манили,
Как жег их спинок дышащий узор!
Палящий зной, листва бела от пыли,
А мой сачок прошлепал каждый двор....

Сплетаются эмоции и мысли
И общий знаменатель – интеллект,
Плюс зрение. Письмо. Плюс десять пальцев.
И вихри знаний и ассоциаций
Цедятся решетом ума
И логики. Линейные значки
В пустом пространстве белом возникают
И функцией – сложнейшей, но конечной –
Выписывают график приближенья
Между желанием и результатом,
Попыткой и способностью сказать....

Когда ты вернешься, заступники сложат гимн,
Завистники сотни жал
У каждого камня с твоим отпечатком ноги,
Под праведный твой кинжал.
И каяться будут, что каждый второй – изгой,
И каждый отравлен плод.
Но чуда не будет. Всесильной своей рукой
Ты считываешь штрих-код
На лбах остолопых, сличая свои следы,
Досадуя на изъян…
Не плачь, Вездесущий, ведь ты не хотел беды....

Должен вам сказать, что я поэт.
Все мои творения чудесны,
У меня сомнений в этом нет,
А на вас мне похуй, если честно.

Публикуюсь на «поэтах-ру»,
«Рифмы-нет», «лизни-в-ответ-и-точка»,
И ещё на паре сайтов сру
Слогом выразительным и сочным....

Медленно, долго, сырой папиросой тлеет ночь. Весь объем, предоставленный мне для жизни, стиснут и сжат формулами моего бытия, вернее, небытия. Ощущение, как в тягучем сне: каждое движение дается с усилием. Действует снотворное. Стоит ночной влажный холод с той глухой тишиной, которая навевает едкую тоску и нетерпение....

Вот трансцендентный узелок
(его не вскрыть ножом и вилкой!) -
огромный странный мир у ног,
а мы в нём - как внутри бутылки.
Толпимся здесь на друге друг,
не заморачиваясь позой -
трансцендентальных сутей круг,
живущих трансцендентной прозой....