За жизнь

… И кукловод небрежно смотрит вниз,
сжимая в кулаки стальные пальцы,
наматывая на катушку жизни нить,
решая, что же с куклой будет дальше.

Он помнит всё, он знает имена,
Он заставляет жить, едва возденет руку,
Он превращает серый, грязный мир,
в безумный карнавал из слов и звуков....

“My make-up may be flaking
But my smile still stays on”

—Queen

При давлении в 97 триллионов паскалей ломается алмаз. У всего есть предел прочности. Макс сломался сегодня. Макс был сделан не из алмаза, из плоти и крови. Горячей, липкой крови, которая капала на грязный серый снег, пока он лежал на боку и жадно глотал холодный воздух....

Одним зимним и в меру теплым вечером жила-была Танечка (в своей собственной квартире, надо сказать, жила ) И вечер тот был не сказать что сильно особенный, но тем не менее праздничный. Аккурат 31 декабря. Ну и посему, в соответствии с вышеуказанной датой, Танечка исполняла кухонную эквилибристику по вольной программе....

Всё чаще я начал выбираться в центр. Смотреть на людей. Они такие интересные. Публика в мегаполисах весьма разношёрстна. Попадаются весьма интересные экземпляры. Помню прямо возле Индепенденс Холла, у того самого места, где был подписан документ о создании Соединённых Штатов Америки, страны которая предвещала новую эру в жизни человечества, на лавочке спала бомжиха....

Город, мокрый от слёз осени,
Смотрит лужами в небо мутное.
Голых деревьев одетый проседью,
Улиц-морщин изрезанный путами.

Скоро зима накроет саваном
Грязный налёт кварталов засраных.
Станет он будто скроенный заново,
Белыми нитками шитый нАскоро....

Вам должно быть первые две части показались рваными и несвязными. Это возможно. Дело в том, что у меня есть вполне серьёзное оправдание. Хотя оправдываться я и не собираюсь. Нет смысла. Надеюсь после этой части станет ясен повод, побудивший меня написать всё это....

Я появлюсь на свет. Детство пройдет. А там уж
Время поскачет под громкие «ну», не «тпру».
Частная школа. И через два года замуж
Выйду я за тебя и через год умру.

Чтоб соблюсти во всем полный объем приличий,
Ты погрустишь, ты дашь парочку интервью,
А через сорок дней, как и велит обычай,
В жены возьмешь сестру девственную мою....

Такой боли я ещё не знал. Даже тогда, когда горбатый сторож с рынка запустил в меня топором и, лишенный души и сострадания обух, впившись мне в бок, растрескал исхудалую грудную клетку — даже тогда не было так больно.
Боль, похотливой самкой самозабвенно и без остатка отдаётся мне, извивается подо мной и обжигает дыханием, кажется я целиком втянут в её пылающий рот и вырваться из этого ада живым мне вряд ли удастся....

Эх, чёртов балаган — где свора шутовская,
где Кремль занял хам, где обхамился рус,
я, к сожаленью, слишком долго наблюдаю.
Они пришли, они уже вошли во вкус,
а я гляжу на всё – всё нераскаян.

Плен, я попал на счёт – раз, два, четыре, десять;...

Когда один трудиться рад, не жалуется Богу,
Найдется в мире этом гад, который понемногу
Паразитировать начнет, как страшный краб-отшельник,
Для них отправил нам Господь намордник и ошейник.

Бобёр всё лето напролёт отстраивал плотину,
Чтоб деток не замучил лёд в суровую годину,
Чтоб не замёрзли по зиме весёлые бобрята,
И взяли всех их в декабре гурьбою в октябрята....

– Сапсан! Сапсан! – напряглись пассажиры.
Такое впечатление, что никогда они этот Сапсан прежде не видели. Диковинкой пронесся он рядом с нашей полудохлой и душной электричкой. Обрадованные пассажиры делились впечатлениями.
Футболкой я утер с лица пот....

Пробуешь спать, и кажется — проще спятить.
Дормер, видать — гадал на кофейной гуще.
Стрелка несмело делает шаг за пятый
час, разрушая шансы на сон грядущий.

Пачка уже пустая — в руке сомни и
выброси в заоконный уснувший город.
Первопричина всей твоей инсомнии
светится монитором — лэптоп Пандоры....

Завьюжило все не по–детски,
Штрих-кодами голубиных лапок
Зашифрован пол в беседке,
И воздух не воздух. Вакуум.

Я зашел за этим днем в гости
Смотрю по глазам – некстати,
Вы это, батенька, бросьте,
Хватит хандрить, хватит.

Хватит наматывать сопли,
На радость вирусу гриппа,
Он хочет, чтоб многие здохли,
В гонке январского трипа....

Чудится комета в небе мглистом.
По подвалам выспренный уют.
Ходят мимо окон альтруисты,
Спички неимущим раздают.

Тренируют глаз и совесть люди
с ГорЭнерго, выключая свет
накануне, когда он прибудет:
судных дней с нашествием комет....

В красной комнате зажгли свет.
Отключили шум. Вбили гвоздь.
Она мечтала: «Меня здесь нет».
Выбрасывалась одна на мороз.
Не рвалась – рвала кожу стен,
А по вена бежала боль.
Не любила, ждала перемен,
Перемены пришли: «Отбой!».

Села в плед....

Бережно дал водиле пустой маршрутки
милостыню, теплую от ладони,
и попросил таранить людей (ну, в шутку).
Молча кивнул злобный водила — понял.

Я же потопал от остановки к дому.
Местный борей мне, как алжирский самум,
высушил всё лицо — пидорас, подонок,
сука… Достал, как пиндостан — Усаму....

Все умрут. Тут ничего не сделать.
Всех сметёт Господне помело.
Не дави на жалость слогом квелым,
Будут брать. Не только за тепло.

Будут брать за члены и волосья,
Органы ощиплют, вскроют грудь,
Ангелов хай-фай многоголосье
Обезболит, коль заслужишь, путь

В альма-матер, а пока мишенью
Шевелись, как знамя на ветру,
Жизнь – говно, но схожестью с вареньем,
Иногда потворствует нутру....

На пустынных улицах заброшенного города
Я иду по облаку, не выросший пацан.
Не могу в Москве узнать то, что было дорого.
Здесь чужой раскинулся мистический дацан.

В той Москве, где жил и рос, жить уже не буду я:
В тихих закоулочках и старых тупиках....

Купи мне шапку менее дурацкую.
Смеются все, и я иду на дно.
И на моих пальто-пальтошных лацканах
Засохла кровь – вишневое вино.

Купи мне шапку менее х…овую,
Мне свет не виден, от того не мил.
На лоб сползает чудище здоровое....

«Гоп — стоп Зоя» или снежная весна пятьдесят второго года

Пурга закончилась неожиданно, как-то вдруг. Еще минуту назад тугой упругий ветер, донельзя напитанный злым колючим снегом с воем кружил вокруг высоких, звенящих на морозе сосновых и кедровых стволов, раскачивая расхристанные, чуть выше пояса можжевеловые кусты, а вот теперь тайга утопает в необычайной морозной тишине, круто замешанной на хвойном аромате и редких, издалека слышимых звуках....