За жизнь

О чем шуршит последний лист,

когда аллея вырастает

пред ним? Шаблонами пройтись

бы по гнезду без шумной стаи,

по ветру, что качал и пел

ему в древесной колыбели,

по тем котам, что весь апрель,

пусть не ему, но тоже пели…


Да нет, последний лист безмозгл —

сухой кусок отмерших клеток....

Осталось дело за веревкой,
Под крюк поставлен табурет,
А за окном полоской робкой
Багряный мечется рассвет.

А за окном слепая осень
Росою выплаканных глаз
Мою печаль многоголосит:
Не в этот раз, не в этот раз!

И пальцы тянут сигарету,
И пламя пишет пальцев дрожь,
«Карету барину, карету»!...

Ты любишь гулять по трамвайному парку
Сжимая в руках заводную болгарку
Срезая углы разноцветных металлов
Рисуешь стихи на обрезанных сплавах ...

1
- Эдик!
Тишина.
Она оставила кастрюли на кухонном столе, вошла в комнату, повторила:
- Эдик, не слышишь, что ли? Мне тебя, Эдик, нужно вот на что: что мы ужинать с тобой будем? – Жанна, тридцатипятилетняя женщина, сохранившая фигуру двадцатилетней девушки, потому что бог не дал детей (а может быть, не в боге дело было), но уже уставшая от жизни – лицо и шея выдавали возраст, — обратилась к мужу....

Когда собираешь весь день грибы, потом как только закрываешь глаза — и кругом сплошные опята, или маслята, или грузди, такие все красивые торчат из пеньков или прячутся под хвоей. Когда весь день сидишь с удочкой – потом тот же эффект: поплавок на водной глади качается, и вдруг так раз, и нырнул, и тут же выскочил и лёг – давай тяни....

Кусали рамы пальчики
За кругленькие стеклышки
Пузатые трамвайчики
Считали рельсам ребрышки
...

Осень перестала золотиться,
...

Жужжит, как будто муха залетела к нам…
Привычно я себя из общей массы вычел,
и взгляд использовал маршрут обычный
с конечным пунктом в пустоте окна.
...

…следует признать, что двойная сплошная
существует только лишь для тебя, лузера,
а не для мужчин с мигалками
...

Посмотрите, вот он — тихий закат человечества. Что-то вертится в воздухе, чем-то отчетливо воняет уже не первую сотню лет. Мы скатываемся, скатываемся в сраное говно плавно и грациозно, как по осенней грязи скользит дырявый ботинок. Мы скатываемся, празднуя каждый кубический сантиметр, каждый литр собранной грязи....

Баба Маня навалилась огромной грудью на подоконник и закричала на весь двор:
- Валечка, здравствуй!
- Здравствуйте, Малка Срульевна!
Молодая, слегка полноватая женщина лет тридцати держала за руку малыша, который пытался нижним краем кофты вытереть сопли....

Теплая листва ненавязчиво шуршала за окном. Летний день плавно тонул в вечерних сумерках. Мягкие пастельные тона застилали город, приглушая его обычный шум. Хотелось бесцельно бродить по улицам, наслаждаясь атмосферой умиротворения и спокойствия. Обычно такая идея оценивалась как глупая и не находила развития, однако сегодня я поддался невнятному импульсу, оделся и отправился на встречу к зовущему меня июлю....

— Ну что, пойдем уже? Выключай душ!
- Хорошо, хорошо! Сейчас. Еще немного. Мне нравится, как ты меня моешь. Там.
- Ты как маленький мальчик!
- Ага. Совсем маленький. Ладно. Бери полотенце, вытирай. Ага, ага….Вот здесь еще…
- Именно «здесь»!...

— Дим, ты спишь?
- Сплю.
- Ну, спи.
Переворачиваюсь на бок. Рядом недовольная возня. Секунд двадцать.
- Ну всё. Весь сон ушёл. А всё ты виновата.
Царапает мою спину.
- Ну вот чо ты жопой повернулась? Ты чего хотела-то?
- Ничего уже....

В последнее время меня все чаще беспокоят приступы одиночества.

Порой, в людской толпе, меня вдруг охватит такая тоска по людям, что я замираю в ужасе, не в силах сдержать странного желания броситься под ноги идущим.

В такие моменты я начинаю судорожно листать записную книжку и звонить знакомым, всем подряд, чтобы услышать в трубке узнавающее «Привет»....

По заснеженному, закоченевшему, спящему городу брёл караван. Увязая в сугробах, перетаскивая через железнодорожные рельсы тяжело нагруженные тележки, сгорбившись под грузом баулов и гигантских капроновых клетчатых сумок, с вокзала на рынок шли «челноки»....

Пятнадцать детей у Стамескиной Насти,
Пятнадцать погодков — и все пацаны!
Обласкана Настя российскою властью,
Она героиня огромной страны!...

Талантище
Зал областной филармонии был полон. В первых рядах сидели дяденьки в серых совковых брюках, растянутых свитерах, с лихорадочным блеском в глазах, который выдавал неудачников, мечтающих попасть в «дамки». За ними шли тетки в душных шапках и длинных юбках, которые еще помнили Алана Чумака и Толика Кашпировского, они могли сходу назвать список своих болячек, предоставить анализы мочи и кала на общее обозрение и убедить соседей в том, что данное зрелище избавит их от геморроя и паралича....

Когда я был совсем ещё маленьким, умерла какая-то дальняя родственница моего отца. Была она старой девой, и набожная была сверх меры: всё её немудрёное однокомнатное жильё было завешано иконами и набито псалтырями, Евангелиями и Библиями. Да и сама она была церковной старостой при Владимирском Успенском соборе....

В обычном доме северной пальмиры,
Где я скитался в томные часы
В тиши пропахшей женщиной квартиры
Висел портрет телячьей колбасы

Не натюрморт простите не гравюра
Я по искусствам сведущ и не лох
Да хуле там, я сам и есть культура
Тут был портрет, клянусь (чтоб я издох)

Он нависал багетом над тахтою
Близ шифоньера, тумбы и трюмо
И извращал колбасной наготою
И возмущал духовность как бельмо

Ну вот зачем скажите над кроватью
Где страсть должна гор...