За жизнь

Ну, прощай. Навсегда, наверное.
Уплывают в неясность здания.
Зеркала и коты суеверные
Пропадут на краю мироздания.

Даже память со мной не останется
И, надев свое платье с дырками,
Поплывет до ближайшей станции
По бескрайнему морю Дирака....

А похоронили меня в деревне. Рядом с дедом. Говорили, мы с ним похожи. Отец для себя лоскут земли берёг да я опередил. А мы ведь и вправду похожи. Все трое. Дед. Отец. Я.
И Витёк – четвёртый. Моя копия. Младше на двадцать минут.
Помню, как ждали его все....

Мы вчера хоронили солнце.

А сегодня оно воскресло.

Пообтерло бока о сосны

И вцепилось лучами в кресло.

Пустоту в этом кресле качает.

Пустота золотится смехом,

Наливает вчерашнего чаю,

Предается бесстыдным утехам....

.
Нарисую женщину простую:
Сарафан, кокошник из парчи...
Также нарисую ей пизду… И
Коромысло из пизды торчит.
.
Нарисую поле, речку, жито.
Жито – это что-то типа ржи…
Поросёнок плаканный бежит… И
Непонятно, блять, куда бежит…
....

Я хочу в комнату, где будем только мы,
В комнату без окон с глухими стенами.
Если крепко связаны в одно умы,
Дело лишь за телом и
Несколькими сценами.

Пусть в этой комнате тлеет очаг,
Пряным теплом наполняя воздух,
Пусть в этой комнате плачет свеча,
Старая свечка из желтого воска....

Под железобетонным настом
У Земли зачесалась кожа.
Вот и всё – не сейчас, так позже,
Нам, рукастым и головастым,
Этот зуд обернётся лихом,
Выйдет боком. Планетка живо
Скинет с пуза дыряво-вшиво-
Ржавый панцирь. И станет тихо,
Станет пусто на грузной туше....

Нет ничего честнее воды,
Заполнившей стройные русла.
В черной кайме ограждений витых
Река обнажает мускул.

И мы на нее так похожи, mon dieu!
В себе не найдя предела,
Поймав отражения ловким шитьем
По глади, она зашумела.

Тех легких движений тончайшая вязь,
Что пишется рябью столетий,
Для наших умов ли она заплелась,
Сверкнув серебром на лафете?...

Бабушка, милая, мне бы короткую весточку —
Солнечным зайчиком лёгкий рисунок на зеркале.
Или в окно помаши мне берёзовой веточкой.
Чтобы остатки души я уже не коверкала…

Бабушка, мне интересно: и «там» – одиночество?
Те же унылые будни, заботы постылые,
Те же тельцы золотые, фальшивые почести?...

Одним и тем же долгим лейтмотивом,
Мне снится сон, который день подряд,
Пишу стихи опездолам ретивым,
Для школьников пишу и дошколят.
Но вот беда, девчёнки и мальчишки,
Надежда Президента и страны,
Похоже, не читают больше книжки,
Им эти книжки на хуй не нужны....

У Господа в саду играли дети –
Среди ковра из тонких белых лилий
Узором плечи и макушки эти –
Штрихи в просветах облачной ванили.

Лепили куличи из благодати –
Совочки, перепачканные руки.
И многое хотелось рассказать им,
Но дети, а для них уроки – скука....

Снежными пазлами, белыми стразами
Ты вышиваешь без ушка иглою.
Будто бы спазмами – странными фразами
Стянутся тромбами раны из гноя.
.
Смерти ли литера первая, алая,
Скрытого крыльями ангела имени,
Падшего некогда в бездну усталую,
Мне рецидивом открылась — знамением?...

Бег оленя, выстрел из ружья...
Всё твое невежество и знанье,
Твои жены, или же мужья,
Твое счастье и твое рыданье,

Весь твой мир и вся твоя война,
Все твои осины и стигматы,
Твои звезды и твоя луна,
Все твои восходы и закаты,

Все триумфы, выходы на бис,
Все твои паденья, пораженья –
Всё ужмётся в узенький дефис
Между датой смерти и рожденья....

— Говорю тебе парень переименовывать корабли нельзя… Это меняет их так же, как и людей. Стоит тебе это сделать — держись… такое начнется
Не перебивай!
Представь себе старика лет шестидесяти вроде меня, впавшего в детство.
Смешно? Вот то-то. Я много раз слышал о ситуациях, которые преследовали переименованные суда, но не верил в это, как и ты....

Меня держит
Ещё
На плаву
Этот день, что был мною
Украден
У Весны…
.
Этот ветер, что гладил
Своей тёплой ладонью
Траву…
.
Меня держит
Ещё
На лету
Ощущенье влюблённости
Поздней,
.
Этот
Серпик
Луны…
Эти Звёзды…
*
Вера в эту во всю
Хуету…
....

— Эй, Сопливый, скажи что-нибудь в камеру?

— Чего тебе сказать? – Сопливый появляется на экране телефона. Маленький, тщедушный, на голове красная панама с эмблемой «Спартака», щурится на солнце и шмыгает носом.

— Не тупи, говори давай....

«Не бейте детей, никогда не бейте!
Поймите, вы бьете в них сами себя»
( Э.Асадов )

… дети любят родителей. даже слишком.
даже таких, кого бы расстреливал, без следствия и суда,
когда вижу недетский ужас в глазах сынишки,
для которого, как приговор, отцовское: — Ну-ка иди сюда;...

Солнце плавало дохлой семгой
В синем просторе небес.
Стало тонуть, истекая соком.
Скоро и сок исчез.

Только протухли пучины мрака,
Тронулись тиной снов,
Пеной галактик, льдом Зодиака,
Взвесью любовных слов.

Мы закружились в соплях созвездий,
Руки связав узлом....

А еще у него умерла кошка, трехцветная Сонька. Ей было то ли одиннадцать, то ли двенадцать лет, почти старушка. Она смотрела на мир сквозь стекло лоджии, клацала на воробьев и других птичек божьих зубами, обгрызала тюлевые занавески и листья фиалок, фыркала на солнце, провожая ленивым взглядом проплывающие облака, смену дня и ночи....

…На меня накатывает лето.
Как вагон, рессорами скрипя.
Никого в вагоне этом нету…
Нету, главным образом, тебя…
Он блестит зелёными боками,
Из депо, помытый хорошо...
Я его ни в чём не упрекаю –
Он по расписанию пришёл.
Пропуская станции помельче,
Он меня умчит в пустую даль…
Нету, главным образом, и речи,
Чтобы жать на тормоза педаль…
******************************
© Саша Штирлиц 22....

Итак,

Опять двадцать пять
Превращаются в шесть дней кряду.
Дождь за дождем рассекает бесцветное дно параллелями.
Марья прикажет отряду – Яду!
И убежит погибать да под сумеречными аллеями.


Весь боевой записной отряд – мамочка, папочка, тетя, бабуля Кузьминична –
С ног не собьются, но с такта собьются точно....