Графомания

«Здесь, на земле, ярки краски и звучны акко-орды-ы-ы. Прямо на площади высится башенный кран. В башне сидит крановщица с улыбкой Джоко-онды-ы-ы…» - тихонько мурлыкал я про себя по дороге в Шереметьево. Песня постоянно вертелась у меня в голове, хотя никакого крана по дороге мне не попадалось....

Привратник

Я знаю, что смерть сама по себе никак не связана с внежизненной областью, ибо дверь есть лишь выход из дома, а не часть его окрестности, какой является дерево или холм. Выйти как-нибудь нужно, но я отказываюсь видеть в двери больше, чем дыру, да то, что сделали столяр и плотник (Delalande, Discours sur les ombres)....

По мотивам произведения болгарского поэта Красимира Георгиева:
„Любов в езерото на прокажените”


- 1 -
Я был поэт. В песках пустыни Тар
слагал поэмы краскам мирозданий,
от тёмной Индии пленительный нектар
пил во грехах без боли и терзаний....

Гасите свечи, хрен с ним, с волшебством…
Пусть остается лишь в наивном детстве.
И приберите свечи на потом,
На день, когда наступит блажь согреться.

Когда покажется, что чудо невзначай,
В окне души протаяло оконце…
Развеяв застарелую печаль,
Как в январе нечаянное солнце....

Вместо струн, на гриф натягиваю нервы
Подкрутив на слух колков стальных набор,
Я взахлеб пою "цыганочку" для стервы
Перекрикивая криком перебор.

Я пою, меня как маятник качает
Децибелами карабкаюсь на пик,
А она - сидит, вздыхает и скучает
И брезгливо смотрит на портвейн и шпик....

Разрезав жизни лист на части,
На ветхое "до" и яркое "после",
Во тьме не спрятать счастье,
Оно всегда скиталось, где то возле,

Лежало рядом на диване,
Сидело на скамейке около души,
И отражалось в вискаре стакане,
Когда печали рыбу ты глушил,

Оно стояло за стеной спины,
Когда ты опускал глаза,
Когда ты прятался в тени,
И словно вечная звезда,

Над головой пустой свисала,
И в отраженьях темных луж,
С тобою вместе танцевала,
Среди прекрасных, светлых...

Он скромно сидел в углу пивной и потягивал пиво. Уже третью или четвертую кружку. Его оранжевая накидка уличного рабочего, на которую так недовольно поглядывала официантка, висела здесь же, на спинке стула. Пивная была не особо дешевая, поэтому к таким клиентам здесь не привыкли....

Везде мороз, сугробы, снег,
Каскады счастья, слез и смеха.
Я есть обычный человек -
Не человечества прореха.

Но я так выбился из сил,
Мечтая ждать с тобою праздник,
Тебя я, милая, просил,
А ты ответила мне разве?

Твоя вина, моя ли тут,
Со стороны виднее будет,
Когда кого-то долго ждут,
Как все порядочные люди?...

Я простой стервятник,
Рею в облаках.
Долго ли ты, странник,
Будешь на ногах?
Грифу безразлично,
Кто ты и зачем...
Я летаю, хищный,
Что найду, то ем.

Здесь пустынно, жарко,
Никаких дорог,
И с пустою флягой
Ты так одинок....

Это чудесное платье для выпускного вечера в школе Кристина приметила ещё полгода назад, когда они с мамой ходили покупать ей сапоги на зиму. Оно было удивительно красивым, хоть и примитивно простым – бежевого цвета, короткое, с одной косой бретелькой, без рукавов и узкой высокой талией....

Что есть дом для каждого из нас? Пентхаус на 62-м этаже башни "Меркурий" делового центра "Москва-Сити"? Или ветхая избушка, чуть ли не землянка, у которой течет крыша, где-нибудь в безкрайней Сибири, в деревушке, далекой от нашей цивилизации?...

В ярком сиянии камина в гостиной
В году настигнутом
Пастью змеиной

Мы весь год
Об голову кололи орехи
От нехер делать
Для рейтинга
И ради потехи

Своего нарциссизма
Этот год уже был избран
Чтобы пройти как призрак
Призванный в качестве приза,
Для своих капризов ....

Мы наверное сорваны с веток, парим пока
До поры, до момента, когда на земную грязь
Нас опустит, смеясь, дуновение ветерка,
Чтобы лечь и уснуть, над собой и над ним смеясь.

Нас не нужно тревожить, ловить, и с пути сбивать,
Углядев над собою синеющий неба зев
Выбираем земное, простейшее - эту гать,
Чтоб добычей не стать для тупейших гербариев....

И вот, Вездесущие руки Вселенной опять держат нас над пропастью Нового года,
держат нас за наши тонкие шеи, глядя своим холодным, острым взором прямо в наши глаза полные животрепещущего огня, в наши бездонные озера, заполненные мечтами, о новой, свежей реальности....

Мне придётся погибать на трёх квадратах.
Часы упрямо бьются на стене,
И чай, впитав воздушную прохладу,
Улыбку слишком чёрным мажет мне.

Сухарь, укрытый мокрой тряпкой,
Полезет по столу, размоченный до крох,
И бельевой верёвки сети-лямки
Устроят в голове переполох....

И уже никогда те песни не заиграют.
А если и заиграют, то от них будет тошнить.
И добрые долбаебы переварятся сами в себе, со всей их эстетикой исключительности.
Пора признаться: мы все слушали что-то не то и делали дела как-то не так.
Жизнь- это табун коней в Крымской степи, которых гонят к обрыву дурные окрики, выстрелы фейерверков и сумасшедшая пляска пьяных от крови людей....

Он лежал на кровати, тяжело дыша. Липкая смерть уже подобралась к нему совсем близко. Неумолимый диагноз не оставлял никаких шансов. 68 лет. Рак последней стадии. Он прекрасно понимал, что от силы сутки, не больше. Родные и близкие один за другим заходили в его комнату, по лицу видно, что не проведать, а попрощаться....

В середине декабря то ли я заболел, то ли испытывал острый токсикоз от работы: я вышел на больничный. Меня выписали в предпоследний день декабря. Тридцать первого я вернулся на работу. Обычно в такой день всех отпускали после обеда. Рабочего настроя не было ни у кого....

Густое, вязкое небо,
Стянуло город руками,
И кто-то усыпанный пеплом,
Сверкает пустыми глазами,

И город ладонью лежит,
Изрезанный рельсами жизни,
Где льдиной трамвай скользит,
По острому краю железа,

И серые тени колоннами
Стоят, ожерельем из стали,
И прячась за тонкими окнами,
О крыльях тщетно мечтали,

Закрытые в банке железа
Умы, обезглавлены снегом,
И мыслей острые лезвия,
Ослепят все дальним светом,

Моргает бездушный фонарь,
Надежду да...

Катись к черту!
Мой Бог молится…
Мой Бог молится не за тех,
что лица наспех
измазали черным
и примеряются на успех.

Я – мертвый путник
пустой печали,
убитый жить за немой предел,
где мой Бой молится.
При таком начале
я с ни бы встретится не хотел!...