Графомания

Яркий весенний день.Солнечно.Машина покрылась такой соляной коркой, что, не зная ее истинного цвета, нипочем не догадаешься, что когда-то это был цвет с благородным названием«Нефертити».))Несколько дней подряд было тепло, а сегодня с утра приударил морозец… Семь градусов всего… А омыватель замерз — тепло же было — ну и налил воды побольше… Результат — на лобовом стекле :)Дорогу, порой, не видно вовсе....

Несколько раз объехав квартал, где располагался мой офис, я все-таки приглядел небольшое, но вполне подходящее парковочное место. Стройные ряды разношерстных автомобилей, длинными пестрыми лентами покрывшие все мыслимые и немыслимые места стоянок, казалось, почти не оставили мне шансов пристроить машину рядом с моим конечным пунктом назначения....

Ч. 1. СЛАДКОЕ СЛОВО ОРГАЗМ

Об э т о м все не говорят,
От э т о г о все краснеют,
И все делают э т о.
МУЗ ТВ. Sexi

I

Я позвонил Витьке в субботу утром:
— У тебя есть Блэк Саббат в подлиннике?
— Клиенты спрашивают?...

Не часто я видел награды
Отец, у тебя на груди:
Раз в год, на военных парадах.
Но часто оставшись один
Шкатулку, взяв чинно и гордо
Я трогал медали ребро
И вынув с почтением орден
Глядел, как блестит серебро…
И в отблесках красной эмали
От счастья светились глаза
Я видел, как звезды пылали
На шапках лихих партизан…
«Война – это блеск и парады
Война – это мощь и броня
Защитником был Сталинграда
Любимый отец у меня!...

Уже в юношестве я сознательно решил, что своей будущей жене буду изменять. Так и вышло.
Не прошло и месяца после нашего пышного бракосочетания, как мне позвонила одна старая знакомая. Настолько старая (нет–нет, ей было чуть больше двадцати, просто знакомы мы с ней были давно), что я напрочь позабыл ее внешность и даже имя....

В тот день когда вели на плаху
Народы впавшие в ярмо,
Лишь он один послал мир нахуй.
Тот мир что вляпался в дерьмо.
.
Коварность методов и сила
У запада всегда в ходу.
Цивилизация бомбила,
И детский крик тонул в аду.
.
В аду, где жирные ублюдки,
С улыбкой скользкой на лице,
Пускали вновь в эфирах «утки»
Об устрашающем конце....

Семьдесят восьмая карта
Кто тебя хотел давно?
И не спал кто ночью жаркой
На меня глядел в окно
Кто забрал тебя у папы?
И всё утро колдовал
Хочет кто мой скудный завтрак?
И бесценный мой кристалл
Девка с нежными глазами
Чистым голосом как снег
Девка вечером с друзьями
Так беспечно курит крэк
У неё в ладошке карта
Не отдаст её она
Уколовшись из азарта
Выпьет с мышьяком вина
Семьдесят восьмая карта
Не хватает мне тебя
И её не будет завтра
Да наверное суд...

Она была моим «человеком из кемерово». Она явилась именно тогда, когда ее помощь была необходима, именно тогда, когда я достиг дна. Тогда, когда я был загнан в тупик, об который оставалось лишь разбиться… Но легким движением руки Она развеяла эту стену проблем и печали… конечно же, стена не могла полностью исчезнуть, она всего лишь отодвинулась чуть дальше, и дожидается меня там, за углом, чтобы в следующий раз точно расплющить....

Очень тихо. Безликий, абсолютно голый неподвижный гигантский лес, раскинулся морем, и нет у леса ни конца, ни края. В самом центре голых многовековых исполинов, ветхая избушка, из прилаженных друг к другу выцветших брёвен. Дом в окружении тонкого прозрачного ручейка, бегущего вокруг избы в постоянном движении....

«Если вы поедете туда, то уже не вернетесь обратно», — сказала мне подруга-японка. Именно с этих слов и началось путешествие в лес, о котором в Японии ходят самые жуткие легенды. Его называют Аокигахара, а также Дзюкай, и расположен он у подножия горы Фудзи, самого известного символа Японии....

***
Надо мной возвышается храм,
Я пройду сквозь его ворота.
Где-то тихо дымит фимиам,
Отпадает с крестов позолота.

Я толкну эти двери рукою,
Отворятся они, я войду
С непокрытою головою.
Может так я хоть что-то пойму.

Упаду на расколотый пол
И алтарь рухнет в бездну позора....

Дело было вечером и делать было действительно нечего, поэтому я зашел в книжный, чтобы глянуть на труды знаменитых (и не очень) писателей. Меня не интересуют полки с вывесками «Эзотерика» или, например, «Сентиментальный роман», но возле рядов русской и зарубежной прозы я застреваю надолго....

Редкий читатель не бывал завороженным свидетелем тому, как годы, даты, чИсла, иная какая произвольная цифирь, именуемая жизненными вехами, приобретает вдруг странную, непостижимую власть над личностью — фактическим их Господином… То они наглядным (и, разумеется, неумышленным) своим че¬редованием едва ли не диктуют нам весь ход исследуемой жизни....

Традиционный часпиковский людской поток небрежно подхватил Александра
Леонидовича и занес в вагон метропоезда.
Правда, в последний момент ему удалось ловко изменить траекторию
движения, и избежав впечатывания в противоположные двери
вагона, относительно уютно устроиться в проходе между тройными
сидениями, прислонившись левым плечом к стеклу межвагонной двери....

Двадцать семь рублей
За маршрутное такси
Сидения, поручни, в общем — Ивеко
На заднем сиденьи я — законченный псих
И вокруг еще четыре с половиной человека
За окном снег и новогодние елки
И дома в стиле почти хай-тек
По сугробам ковыляют те, что друг другу волки
И еще восемь с четвертью человек
Линии электропередач
Нудно тянутся струнами
Эйфелевы башни высоковольтных пирамид
В голове привычные хаос и срач
Между черной и полной лунами
Но это не страшн...

Я люблю это кладбище. Странно звучит, но как можно не любить место, где тихо, спокойно, красиво? И с которым так много связано.
Каждый вечер меня тянет сюда. Я будто сделан из железа, и невидимый магнит тащит на это место. Я прихожу, поднимаюсь по ступенькам, сажусь на каменные выступы по бокам лестницы и смотрю по сторонам....

Я давно заметил: если положить монетку в карман, а не в кошелёк, то скоро, когда будешь что-то покупать, не хватит именно этой монетки. Тогда полезешь в карман и достанешь её. Если, конечно, не наденешь другие штаны.
Я водитель автобуса. Обычного, городского....

Сфинкс – судия. Земля — его арена.
Он возлежит у мира на краю
У пирамид Хеопса и Хефрена
В таких, как он, невидимом строю.

Закутан сном и зАклят вечным бденьем,
Дрожит в пересечении миров
Зеркальным и трехмерным отраженьем
Невыразимых чудищ и богов....

Чтоб начальничкам кланялись,
За дарёную пядь,
Чтоб грешили и каялись,
И грешили опять…
А. Галич (Русские плачи).

Двадцать лет уже нет большевистского «Ада».
За окном жизнь другая, так кипит, что держись.
Но в ушах, словно, дальних боёв канонада,
Снова рвутся слова – наклонись, поклонись!...

из тех кто прочтёт – половина пожмёт плечами
из оставшихся – половина уйдёт печальной
остальные – прочтут по новой, прочтут и плюнут
половина из них – подсознательно всё же клюнет
половина добычи – сорвётся едва попавшись
из другой половины – уха и немного каши
но расхлёбывать кашу понятно никто не станет
а заклеют бумагой окна, закроют ставни
и вот те кто на фоне окон – распят на швабре
а в ухе каждый первый окунь был взят за жабры
ну и каждый второй сварился, а как же иначе

[дальше]