За жизнь

мы будем жить как нормальные люди.
семья и т.д., ашан по субботам.
когда спадет заклятье двугорбого верблюда
и я найду себе приличную работу.

беглец колобок да всё вниз по наклонной,
по жизненному пути вдоль самой обочины.
туберкулезника засохший харчок словно,
словно черная грязь под ногтями рабочего....

Тюремный сон.
По вышкам — часовые.
С той стороны — надежды да мечты
Порвут письмо, в котором вновь на Вы я
К Вам обращусь,
Хотя на фото — ты.
.
Как в ИТК:
Мой номер — двадцать третий.
Блатная масть, что цвАная труха.
Не заточить бы фильтр в сигарете,
Пока безбожно заАпил вертухай....

Раскупили билеты на рейсы. До зимы – всего две недели.

Скоро снег будет падать на рельсы, скоро будут мести метели.

Зимним утром в уютной постели, будет холодно, страшно проснуться,

И на годы свои оглянуться, те что быстро и пестро летели....

Глаза дождавшиеся просят с робостью
не убегать оленем,
как сумасшедшего бога над пропастью:
«пойдём – разденем»,

и под предлогом ежедневного коитуса
можно было, допустим,
осесть, повзрослеть, успокоиться…
Да хуй с ним.

2....

Когда я был вихрастым пионером,
Хоть не люблю про это вспоминать,
Водил через дорогу бабу Веру,
До гастронома номер двадцать пять.
Старушка спотыкалась и хрипела,
Хронический ругала менингит,
Понятно было всем, что баба Вера,
Заслуженный советский инвалид....

Новый Год
Вот вы говорите Санта Клаус, да на санях, да в упряжке из двенадцати оленей….Давно это было, так давно, что записи о тех временах, если они и были, давно истлели. Но расскажу вам все так, как это было на самом деле- так, как если бы вы сами были свидетелями тех событий....

Стирались в пыль убогие года,
Мешаясь с пустотой, что крепче стали.
В той пустоте — куда б мы не бежали -
Всё будет, к сожаленью, как всегда.

Я поперхнулся скопищем идей
И взгляд живой надолго стал стеклянным...
Быть добрым проще, нежели желанным....

Руки мерзнут, как только почуют снег.
На задворках январь, на подкорках еще среда.
Если ты очень искренний человек –
Справишься, господи; не беда.

Я пишу тебе прямо из дома, и да я купила дом.
У меня есть камин. Я не знаю, кого топить....

Я с сентября болею перманентно,
Пессимистичен становлюсь и зол.
Мне кажется, что срок моей аренды,
Давно уж к завершенью подошел.
И скоро кредитор меня отыщет,
И иск вчинит, и выселит меня,
И станет домик мой обычной пищей,
Для земляного хладного червя....

Там, за домом соседним, как раз рядом с детской площадкой,
Пришвартована рыжая шхуна осенней тоски,
Паруса разлинованы, будто листки из тетрадки,
Их так много, что я не узнаю все эти листки.

Этот город запомнит меня, даже мелочь в деталях,
Первый крик, первый шаг, первый слог, первый стон, первый стих....

Откричат улеталые птахи,
Скинет жёлтое рубище лес.
Я, как лес, всё сниму с себя нахуй
И останусь трусов даже без.
.
Буду молча стоять себе голый,
Под дождём из октябрьских звёзд.
И на хуй мой холодный и квёлый
Сядет тихо снегирь или клёст....

Как часто человек задумывается о том, что он сделал? Осознаёт ошибки, начинает двигаться и развиваться в лучшую сторону? Да, и вообще. Что есть «лучшее»? Что считать ошибкой? Кто определил, что есть хорошо, а что плохо?

С малых лет человеку в голову вбивают основы, правила, опираясь на которые он проживёт всю свою жизнь....

Нет, для меня за жизнь неинтересен разговор,
В ней все понятно вдоль и поперек,
Мне закурить бы «Приму», подойдет и «Беломор»,
И чаю мне бы крепкого глоток.

Куда спешите, прете, разбитное братие?
Пока не поздно, жми на тормоза.
Не сохранят – час неровён – шальное бытие
Ни крест, ни лобовуха в образах....

Ты просишь посвятить тебе стихи?
Дай знак и тотчас рифмы зажурчат,
Светлы, немногословны и легки,
Вот так они, возможно, прозвучат:
Я помню вечер в парке у пруда,
Деревья погрузились в тёплый мрак,
На небе одинокая звезда,
И время перешло на тихий шаг....

…А когда Исус вернулся на Тайную вечерю, смотрит — гулянка крутая идет, все бухие, ну и так далее. Спрашивает у Петра — чего это вдруг? Петр и говорит, — да Иуда угощает!
- А бабки откуда? – спрашивает Исус. Петр отвечает, — Да продал что-то!
Двое мужиков — попутчиков Антона по купе, а заодно — и распитию пива, грохнули от смеха....

Мальчик мой, любовь — это странная штука,

Я не бросаюсь такими словами.

Она может быть громкой, может шуршать без звука

Осенними листьями под ногами.

Она может быть в каждом взгляде, в подушке,

Пахнущей твоими духами....

Когда заберешься на вершину долгой прожитой жизни,
В основании которой фундамент поступков, надежд и идей,
Страшно взглянуть в пропасть, где находятся кости ближних -
Умерших давно и недавно, таких же, как ты людей.

Уходя по брусчатке истоптанной ночных городских улиц,
Как по гробам поколений тысячелетней давности,
Главное, иметь лица от жизни уставших умниц....

«Ярусский»- горделивая надпись, немного измазанная рвотой, светилась на черной футболке, как зубы в растянутой улыбке негра, перед кружком линчевателей. В ультрафиолете школьной дискотеки «Осенний бал» огонек русскости, трясущийся в слэме под « Иц май лайф», напоминал свет в конце тоннеля, расплывающийся в глазах пьяного автомобилиста....

Где-то в старой Англии, в ДевОне,
Осенью, средь медленных улиток,
Женщина сидит на теплом склоне
И плетет венок из маргариток.

Книжка рядом, мнет собой травинки,
В ней знакомо все, и так все пресно.
Разговоры в ней, одни картинки....

* * *
Ничего, ничего. Тут я, с краю присяду.
Батю, небось, схоронили? Да так, догадался: тоска в глазах и думы о прошлом. А моего, вишь, на покосе чуть не до смерти прижучило. Нет, не убило. Щас расскажу. Шли мы полдничать, гроза налетела. Батя на плече косу нёс....