|
Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Кино и театрНа сцене – темно.
ДЕТСКИЙ ГОЛОС (слегка «буратинит»): Здравствуйте, меня зовут Ванятка. До сегодняшнего дня я жил в деревне. Где я проведу нынешнюю ночь для меня – пока загадка. Семья моя – большая и дружная. Ну, почти всегда дружная. Бывает, мама вспылит, папа не так себя поведет, дети начудят.... 
Выбор жюри выглядит забавно политкорректным: «прозападнический» «Фауст» Александра Сокурова и «евразийская» «Орда» Андрея Прошкина схлопотали главные призы конкурса. Вышло по пословице «Всем сестрам по серьгам». Между тем, оба фильма, уже получившие многие награды на разных конкурсах, хороши и каждый по-своему отражает две основные тенденции нашего сегодняшнего кино....
…и стал, полыхая дыханьем смрадным,
огневержитель теснить героя… Беовульф Что в этой жизни мы можем выбирать? Майданек, Аушвиц, Треблинка – драконьи логова на территории оккупированной Польши. Он на секунду мелькнул в воздухе серебряной бронированной чешуёй, оставив за собой инверсионный след в закатном небе, словно рубец на багряной опухоли, и вскоре уже сидел в своём излюбленном шведском баре, опрокидывая стакан за стаканом.... При знакомстве он представлялся артистом, держался высокомерно, смотрел брезгливо и о себе никогда не рассказывал. Скорее всего, потому, что никто всерьез не интересовался жизнью этого смешного и несимпатичного человека. Родных у него вроде — бы не было, а приятельских отношений не складывалось, что и не мудрено совсем....
Итак, 2013 год начался для широкого нашего зрителя нашествием сразу двух «Анн Карениных»: английской киноверсии Джо Райта и телесериала Сергея Соловьева. И хотя С. Соловьев ревниво и пренебрежительно заметил, что не понять «им» «нашу» Анну, берусь утверждать, что и он отступил от замысла автора....
Италия простилась с Феллини немножко по-театральному: гроб стоял на фоне задника в виде неба и облаков, а осеняли его карабинеры в этой чуть цирковой форме, которая у нашего, во всяком случае, зрителя навек ассоциируется с Пиноккио и чем-то зловеще веселым....
КОМНАТА
Кучи книг на полу. Мужское и женское бельё разложено на этих кучах. В сером свете, падающем из окна, клубится пыль. На диване под одеялом двое. Молодой человек откидывает одеяло, резко встаёт, под ним скрипит пружина. Девушка садится, смотрит, как он натягивает трико.... * * *
«Лёгкой предрассветной тенью мчалась по зимнему лесу пара гнедых коней. Скрипели волнуемые ухабами кленовые санки, держа в объятиях двух седоков и кучера. В глубине кибитки, представлявшей собой растянутую на деревянном остове медвежью полсть, незваными гостьями метались колкие, завьюженные снежинки.... — Где ты взялся, Микки? – спросила Мэг.
Я не мог говорить. Я не хотел с ней разговаривать. У меня не было сил. Только протянул руку, чтобы она отдала нож. — Нет. — Дай нож, дура. Пусть списывают всё на меня. Мне уже всё равно. Одним больше – одним меньше....
(Мо Янь. Страна вина. — Спб.: Амфора. ТИД Амфора, 2012. — 446 с.)
«Перо в моей руке стало острым тесаком, которым я снимаю с загнивающей морали привлекательную оболочку так называемой «духовной цивилизации» и обнажаю ее варварскую суть» — нет, не подумайте, что так пышно и в лоб характеризует себя нобелевский лауреат-2012 китайский писатель Мо Янь.... Их было двое, первый — «крупный» откапывал кости убитого ребенка, второй – «коренастый» схватил испуганного Хабиза, и с силой зажимал его рот, чтобы подросток не разбудил поселенцев. Видимо, прошел слух о недавнем убийстве и бедняки (судя по лохмотьям) решили проверить, не осталось ли что-то от мальчика альбиноса....
ЦЕНТР СЦЕНЫ. ЛИФТ
Свет зажигается. Мы видим Валеру, который застегивается. Илья лежит с мокрой головой, которая больше не дымится. Маша с пистолетом стоит слева, отдельно от всех. Тигран, Марина, раненая Алена – смотрят на нее. Павел – чуть отдельно от них, поднял руки, бледный от страха.... ТЕМНОТА
Из темноты – женские и мужские крики, чей-то стон, звуки возни. Багрово-фиолетовый свет вспыхивает на доли секунды. Можно увидеть лишь движение героев. ГОЛОС ВАЛЕРЫ Послушайте, вы, на каблуках! Хватит по мне топтаться! Зажигается свет.... Из деревни они уезжали без слез, рука Джереми зажила, лицо уже напоминало человеческое. За пару брелков, американец выкупил у местной женщины наряд, который закрывал его кожу от солнца, он уже хорошо адаптировался и к злому на него климату и не очень дружелюбному обществу....
Из темноты – крики, охи, мелькает мобильная подсветка. Дрожит огонек Валериной зажигалки.
Аварийное освещение – то загорится, то погаснет. Люди в лифте – мечутся, пребывают в движении. От этого создается впечатление некоего инфернального балета (однако нарочитого заламывания рук артистам стоит избегать).... Во дворе растекалась свежая кровь, она поила сухую горячую землю, покрытую ветками глубоких трещин на тысячи километров. Текла, смывая пыль, к почти разрушенным, ветхим лачугам, где
женщина, с кожей цвета угля, в агонии корчилась на земле, беззвучно открывая искореженный в ужасе рот.... ТЕМНОТА.
Темнота взрывается криками. Актрисам дозволяется не жалеть сил в самом эмоциональном визге. Маша может тяжеловесно матюгнуться. Голос подкаблучника Павла весьма органично вплетается в дамский хор. Тигран может глухо охнуть. А вот голос короля халявы Валеры в какой-то миг без всякого труда перекрывает общий гомон и суетливое кудахтанье испуганных людей.... ЗИМНИЙ ВЕЧЕР. УЛИЦА.
По улице идут двое – ПАВЕЛ и АЛЕНА, супружеская пара, обоим около тридцати. На Алене – кокетливая шубка с меховым воротничком, короткая юбка, высокие, явно неудобные сапоги на каблуках. Павел – в пальто с претензией на элегантность, лишь слегка потертом.... Кристофер Хатт, лучший сыщик своего округа, купив кофе в пластиковом стаканчике, продвигался к метро. В брезентовом плаще, с мешками под глазами, сигаретой в зубах и четырехдневной небритостью, он отталкивал от себя лондонских прохожих подобным видом....
Натёрт канифолью смычок, рвутся звуками струны,
воскликнули:" Аве!" — хоть что им до блАгих небес, для них возвышающий душу над миром диез - тиары священней, ценней всех алмазов Гаруна. А может ли быть по иному, ведь ангелы даже хоть нас наблюдают оттуда, но слышат они не только наш гул — наши серые будние дни, но и violino, звенящей, лихие пассажи.... |
