Вращаются диски

(ещё один удар по избитой теме)

Он по отцу еврейской крови,
Но напиваясь, «Ой, мороз»
Так под гитару пел с любовью,
Что разбирало всех до слёз.

И на груди его могучей
Болтался православный крест.
Но, впрочем, подвернулся случай
И Стас спокойно сел на рейс

На ПМЖ до Тель-Авива:
«Я буду там одет и сыт!...

У меня на плече не сотрется уже буква «Л», треугольник и штанга,
КМСы-друзья, да и сам я, братва, был совсем не последнего ранга.
И концерты, и матчи, и каждый дискач, от Ухтомской до Электростали,
В Парке Горького нас, в Текстилях и Филях – вы, трясясь, у себя принимали
Всей столицы и области всей рулевых, санитаров, бойцов и дозорных –
Нет, не пасынков, но властелинов Москвы, в кепках, клетках и галстучках черных....

с тобой и без тебя мне стало тихо,
но так с любым же будет, милый, правда?
в груди моей разорвалась шутиха,
залив тоской снега немого марта.

я вглядываюсь в Петербург подслепый,
вселенные в себе пересекая.
а солнце снуло смотрит из-под небул,
свой рыбий глаз застывший не смыкая....

У каждого своя дорога к храму, моя шла по заливным лугам реки Клязьмы. От центра Владимира доехал на троллейбусе до конечной остановки, там через дачные участки спустился к руслу. Далее – по пологому берегу, по траве, мокрой от поздней осенней росы. Сквозь ослепительно синее небо и дымку вдали, над Нерлью, как свеча, брезжил храм....

Давайте правде смотреть в лицо:
Чего же ради я стал отцом?
Ну попка, спинка, тугая грудь…
И чё резинку не натянуть?

Теперь вот холить, теперь растить
(Мальчонку Колей я окрестил),
А ведь под домом, где брал Кагор,
Любых кондомов – на перебор....