Вращаются диски

Летя опять тропой хрустальною
Полутуманной полутьмы,
Над полосой полунейтральною
Нос к носу тыкаемся мы.

А у него в застывшей пластике
Геометрических орбит
На гибких крыльях стынут свастики,
А у меня звезда горит.

Грибы разрывов пухли тромбами....

Мозг сексуальный самый орган
Другие в этом перерос.
Высокой участью оболган,
К любви лишь тянется всерьёз.

Достигнув нынешних размеров
Любые знания поглотит,
Искусства с боготворной верой
И забывает в страсти стыд.

Всё, что нейроны любят трахать
На страсть его обречено....

С коробкой конфет, ежедневным букетом
Вернулся с работы супруг и отец.
Жена улыбнулась:«На ужин котлеты
И даже, по просьбе твоей, холодец!»

Пускай и уставший, но очень довольный,
Хозяин разделся. Приносит дневник
Сынок Иннокентий, пока ещё школьник:
И в нём, как обычно, пятёрки одни!...

Завожу разговор языком мертвецов убиенных народов.
Словно йети последний, цепляясь за кочки из еров и ятей,
Сквозь былин ковыли, через звон прибауток, сквозь речь мелких бродов
К вам бреду, утопая по пояс в болоте меж сломанных гатей.

Мы задушены сленгом, зажаты в кольце пустырей-резерваций;...

Падают подлыми бомбами капли,
По головам барабаня батально,
Нервы набухли и страсти иссякли,
Только тоскливость тверда триумфально.

Но заподозрил уж мирное небо
В пылком порыве к приятным прогнозам
Смелый синоптик, спешащий нелепо,
Скрасить небесные нудные слёзы....

Современность заломала пополам
Вдрызг и брызг
По раввинам по попам
Скулеж и писк

Веером важных страстей
Соткано бытие
Кутерьмой употребленных статей
Правду на острие

По белым улицам черные следы
Оголтелых жлобов
Ведут ложные борозды
Праведных гробов

В малости до великого
Суета сует
В корне зримого
Соленый след

Правдой лояльной пульсации
Успокой убей
Созревают плоды деградации
Смотри Веселей

Созрели две ягоды
Нах и Пох
В по...

Коля известный в стране фехтовальщик,
Сеня в деревне живёт, комбайнер.
Ну а Виталий, наш школьный красавчик,
В Риме работает, он — репортёр.

Боря же тренер у юных самбистов,
А в поликлинике Веня медбрат.
Петя поёт, стал народным артистом,
Он популярен и очень богат....

а про кого нет историй? историй море!
про конец счастливый, или про жизнь в горе.
кто никогда не был, а, в главной роли,
в саге о любви, киньте в меня камень, что ли!

кому-то санта-барбара, другим сюжеты с кровью,
кто-то потом напишет, другой в жилет проноет,
сливая на друзей и близких дрочь про паранойю,
о том, как был в аду, который сам себе построил....

Прощайте серые стены,
Чуть сырости, взяв на грудь.
Сегодня я вышел первый.
Не знаю, куда приведёт меня эта дорога длинною в путь.

Ведите меня наугад.
Давно опостылел плен.
Мне не возвратиться назад.
Безликим туманным утром вдыхаю тюремную серость стен....

Мы были лучше, когда сидели на мели.
Как мы любили! Как жгли мосты, как ночи жгли!
Как было свято однажды брошенное «Верь!»
И словно небо не закрывалась наша дверь.

Какие звезды светили нам, горели в нас
Мы жили в душах, мы жили в отраженьях глаз....

Сон реальность дробит на осколки,
А во сне, в полуночной дали,
Смотрят дивные белые волки
На естественный спутник Земли.

Полнолунье. Земля в камуфляже
Туго стянутых вечных снегов,
И Луна созерцает себя же
В отражении волчьих зрачков....

Приехал к нам во двор отец Антип,
Поставил у подъезда черный джип.
Взглянул мельком на свой крутейший «Rolex»,
Потом на мой убогий мотороллер:
«Сын мой, ты б переставил драндулет,
А то припарковаться места нет.»

«Да в шесть секунд!...

Попросил я таксиста:«Пожалуйста,
Отвези меня в поле бескрайнее.»
Посмотрев с интересом и жалостью,
Он кивнул: «Деньги есть? Хоть в Испанию!»

В сорока километрах от города
По плечу я похлопал водителя:
«До свиданья, парень, до скорого,
Счастья детям, здоровья родителям!...

Хвороба утробы сугроба.


В стылом воздухе стаи снежинок
Вилась неповторимая масть.
Чтоб без всяких понтов и ужимок
На продрогшую землю упасть.


Не пристало мозгами ебаться.
Потому выбор чёток, простой.
Пропою щас, сеструхи и братцы....

Я был бы чудесной старушкой
(Браслетик, усмешка, соцстрах),
С серебряным обручем-дужкой
В коротких седых волосах.

Как знак мирового закона
Плыла бы по улицам я
Рабочего микрорайона
Средь гнили и хулиганья.

В машину серебряной масти
Садилась бы я, с высоты
Кивая на каждое «здрассьте»
Фиксатой блатной мелкоты,

А бритоголовая стая
Ходила бы в местный кабак,
За друг другу за пивом вещая
Агиографически, как

В крутых девяностых когда-то
Я бывшего ...

И все-таки слова, даже в рифму, — слабость,
Потуги придумать и навязать себе самость,
Нет бы, просто, пустить пустоту на свободу,
Попутало ж водить в катакомбах хороводы!

Этот лабиринт сам себя может строить,
Лишь малейший повод дать ему стоит,
Лишь легонько подумать о «самом деле»,
Позволить мысли оказаться в слова теле,

И ты уже пойман и связан сетью сомнений,
Украсить кружевами, вязью хитросплетений,
Еще, на всякий случай, несколько попыток,
Совершишь, даже зная, ...

Ночь. Не спит бывалый лодочник.
Перевозчик. Звать Харон.
Самого себя, в наколочках,
Охеревшего от водочки,
Молча перевозит он,
Через речку Ахерон.
(Мысли, которые мешают голове)

Кожа пахнет мандаринами,
Морем, зеленью и брынзой....

На площади народ толпится,
Организовывая давку.
Светило вяло закатилось
За винно-водочную лавку.

В ней, заплывая знойным телом,
Скучает женщина в халате.
Она достойно и умело
Обсчёт суммирует к зарплате.

Мужи, объятые шансоном,
Затарившись спиртным и салом,
Бредут от жен своих суровых,
К раскованным, прекрасным дамам....

этот ритм проник во все шели
утренним скрипом детских качелей.

--

Дэнис был человек странный,
оставлял в душах глубокие раны.

летом ходил в шапочке лыжной,
сохраняя вид абсолютно барыжный.

курил всегда три плюшки,
выпивал по-ходу пива кружку....

Мне садовник принес свой прожжённый застиранный свитер,
А водитель с охраной меня отвезли в Краснодрянь.
Взяв с собой тысяч пять, отпустил я в гостиницу свиту
И пошёл к мужикам, на которых была та же рвань.

Накупив портвешка, колбасы и сырков типа«Дружба»,
Я со всеми горнил, матерясь гнал сурово пургу
Про детдом и тюрьму, и в стройбате армейскую службу,
Хоть портянок не нюхал — учился тогда в МГУ....