Графомания

Ты в муках родила меня…
Видавший эту мощь страданья
Любовью преданой пленя
Познавший тайны мирозданья.

Тебя боготворю за всё
Я даже маленький смеялся
Пусть робко говорил «есё»
Не перед кем не присмыкался.

Благодаря тебе живу
Ведь так навязано судьбою
Но всё не сон, а наяву
Так дочка говорит порою....

Живу в одном из городов одной из населенных планет. Большинство девушек в моём возрасте помешаны:
а) На флирте.
б) Не только на флирте.
в) На модной одежде, но чтобы бренд не закрывал пупок, а юбка не ниже чем ладонь до коленок.
Они сходят с ума по машинам, особенно если эту тачку тебе подарил богатый папик....

На краю мира, на осколках империй,
на разрушенных судьбах и чьих-то костях,
мы танцуем последний, наш, танец безумный,
обжигая ступни на горящий углях.
Оставляя следы на разбитых границах,
допивая нектар из насилия и зла,
мы на лицах людей оставляем печати,
добивая штыками пустые глаза....

Растут в хмельном сознаньи дыры от носков.
Всё бесполезнее их воздержаньем штопать.
Нехватку трезвых мыслей и цензурных слов
Заядлого куренья облекает копоть.

Не возвращает из смирительных хламид
Недоукушенный, изгибно близкий локоть....

1.
Кажется, в январе я первый раз понял, что болен. Хотя это даже болезнью сложно назвать. Но определенно это не было нормой для «молодого и растущего организма». Все мои переживания скопились вокруг небольших прозрачных прыщей, размером со спичечную головку и красным ореолом вокруг, которые небольшим скопищем кучковались на лопатках....

Вышел Ежик из тумана.
Вынул кожу из кармана.
Буду мять, мочить, дубить.
Вывод буду выводить.

(детская считалка)


Штифты запрятаны в пазы,
а руки — в праздничные брюки.
Упруго высунув язык,
старательно выводит буквы
мой выводитель блох и мух
мой предводитель без дворянства....

Солнце где-то там застряло
На восходе… Дрогнет голос
С головой под покрывало
Забралась, забыв свой волос

На заснеженной подушке
Пальцы ты до хруста сжала
Как любимые игрушки
Те, что в детстве поломала

Слышно, как роняешь слёзы
На паркет из глаз по капле
И, застыв в печальной позе,
Как в несыгранном спектакле

Ты молчишь, кусаешь губы
Я курю без остановки
Только ангельские трубы
Где-то там, вверху, в сторонке
....

What these bitches want from a nigga?...»
- Да.
- Алло, Влад. Привет!
- Привет.
- Что делаешь?
- В порядке.
- Ты где?
- Лежу… лежу на кровати. Зачем тебе столько автозагара?
- Что?
- Ты мажешь на себя это дерьмо тоннами.
- Влад, я сейчас обижусь....

Мне лёгкость нравится во всём:
В отмашке рук, твоих приветах,
В порывах ветра за окном,
Друзей продуманных советах.
.
Ловец неутолимых снов,
Сплетённый летом на досуге,
Хранит беззвучность голосов,
В безмолвье превращая звуки....

Не так он, если честно, и хорош!
А мнение толпы – досужий бред.
Вот потому-то пьедестал и парапет
Сменял давно уж он на звонкий грош.

И, чувствуя себя вполне отлично,
Плюёт на мельтешение толпы,
Её надежды, чаянья…. Увы,
Ему дороже счастье в жизни личной....

Странное утро.
Нет, вроде бы всё как обычно – плавающие по полу тени от увесистых «лап» каштана, покрытых совсем ещё свежей листвой, не замаранной московской маслянистой пылью; рядом теплая спина, спящей жены; в ногах вяло потягивающаяся кошка, продирающая закатившиеся желтые глаза;...

Таким же точно, как и в сказке, алел под дедовским окном. На маленьком пригорке. Что за цветок, не знаю. Не мак. У нас давно их не сажали. Боялись наркоманов. Что за бутон вытаптывали напрочь огород.
Неведомо зачем его мой дед на клумбе посадил....

Вот уже десять лет, как я с семьёй выехал из Беларуси. Израиль встретил меня, можно сказать, дружелюбно и ласково. Море друзей и знакомых, стена плача, святыни всех религий, мёртвое море, еврейский базар… Свобода! Чего больше надо, чтобы счастливо встретить старость?...

Дом спал, старый печальный дом. Забитые окна и двери, давно не крашенные рамы, прогнившая крыша. Он стоял на отшибе, в окружении деревьев, из когда-то прекрасного сада. Виноград, распаясавшись давно покинул вверенную ему территорию и покушался на стоявшую неподалеку яблоню, на старый перекошенный заборчик, на стены старого дома....

Я приехал в модную столицу,
Побухать, проветриться, и вот,
После чистой, тошной заграницы,
Я на родине, где вовсе не ебёт,
Кризис. что гуляет по Европе,
Революции, арабская весна,
Здесь как прежде все в глубокой жопе,
Здравствуй, сердцу милая страна!...

Шагая с модой к плечу плечо
Начерним ресницы и брови
Сложим солому в аккуратные снопы
Проведём апгрейд извилин
Приберёмся в материнской плате
Высосем серость, налепим стразиков
Мы – это новые неоловеки
Неозависимые и неосвободные
От лозунгов маршей и акций протеста
Мы почитаем самоубийц
презирая способы умерщвления
стремимся в небытие
цепляясь ломкими коготками
за славу убитых
знаем, что умереть раньше –
всего лишь дольше быть мёртвым
и за это любимым
клю...

приходит под утро. засыпает вечером.
время обманывает. типо душу лечит.

ты мне веришь? меня спрашивает.
я не стена! хватит меня раскрашивать.

и не доска я липовая. хватит меня резать.
объём, полуобъём. вот бы тебе врезать!

но ты-это я....

Отдайся мне, моя Лилит,
Легко, красиво и беспечно
Опять же, хуй пока стоит
Ведь он стоять не сможет вечно

Его поднимешь, спору нет,
Губами, снизойдя до дрочки,
Но для чего тебе, мой свет,
Во рту такие заморочки?

Ты верно возразишь: Увы,
Мои уста для поцелуев…
А сам бы не хотел вульвы
Отведать вкус, страдалец хуев?...

да, я спятил с пят на носки
не сносить мне моей головы
не снести мне златого яйца
не скосить мне зеленой травы

да, я пятна замыл и забыл
как приятно без пятен не пестр
просто дятел уверенных крыл
клюва гордого цепких ногтей
обладатель пера и бумаг
вытрезвитель язвительных слов
затрезвонит будильник сутра:
будь готов как всегда будь готов
завалить сколько надо личин
прожирателей цедры дерев
прожирателей цельных молок
уничтожит другой но не я

да, я спать...

Когда черёмухи услада
Начнёт клонить тебя ко сну
В твой дом войду ночной прохладой
И приведу к тебе весну.
.
На цыпочках тихонько в двери,
Мы в комнату твою войдём.
Меня увидев ты поверишь
Что явь порой бывает сном.
.
Я подниму тебя на руки....