За жизнь

Я расскажу тебе короткий путь в овраг.
Читай: Вот человек, а вот коробка
С карандашами. Нарисуем так:
Пунктир страны, торговый центр, парковка,

Зыбучий снег, а в случае чего,
Асфальт вполне становится лекалом
Житья и кройки....

Опять душа летела в дым,
в ночной пожар, в земной предел.
И слепо говорила ты.
И в небо чёрный снег летел.

Ты что-то говорила мне
о том, что слышимо едва.
И что, наверно, бога нет,
и вера в лучшее мертва.

Что жизнь как смерть, и год за сто....

Безраздумьем объята с утра голова,
Окольцована мыслью о вечном.
В зыбком мареве дня, что настал лишь едва,
Я блукаю в сознанье беспечном.

И как будто открыт этот мир для меня,
А кто ищет, тому и воздастся.
Пусть рождение нового яркого дня
Даст мне жизнью резон наслаждаться....

Любовь мгновенно не проходит.
Она то тлеет, то дымит.
Обида вьюгу хороводит,
Порвать на части норовит.

А ты в камин уткнулась ночью,
Прощальный вечер - дом, пока.
Возьмешь любимого сыночка
И дочь, три модных рюкзака.

Уходит тело, только души
Ещё общаются, не вняв
Участку выгоревшей суши,
Претензий, слов, всего подряд....

За шесть поющих струн, тем паче за двенадцать
хотел бы я костюм последний заложить
и сча'стливо опять по свету поболтаться,
одетым как Адам свободный ото лжи.

Я встал бы на заре и вектор не назначил,
шагал бы наугад, куда глядят глаза....

Прости меня отец, что в летчики не вышел,
а мама - что не врач, работаю в такси,
что в жизни занял я не пафосную нишу,
зато теперь не пью, червонцы лет спустив.
Я не люблю ходить на общую могилу,
и, сгорбившись сидеть, придавленный виной,
ладонью греть плиту, где Солнце простудило
миндалины у всех из троицы святой....

Ну и нахер тонометр?
Чую и так: нихуясебе.
Говорить с тобой - набрать чужой номер,
Лучше бы попиздеть с ясенем.

Дом, цветники, коты.
Вниснуты в бытовуху.
Но я на своей волне, и ты:
Перестрелки слов, да не слышит ухо.

И поздно - в судьбы разворот:
Хули, мамонт - пи-пи, и в койку....

Ополоснув себе межножный хуй,
Я меж зубов пространства чищу в роте.
Затем, скользнув меж душа водных струй,
Готовлюсь утром я к своей работе.

На тело, что меж рук надев костюм,
Между плечами галстук прикрепляю
И распыляю меж грудей парфюм
И в мир, что меж дверей, я выбегаю

Я, глядя в даль, шагаю меж домов....

Я не ищу давно себя, живу во вне,
держусь за ветвь.
И очень страшно, что же там, на глубине -
где много лет.
И в них поступки, словно взвесь, уходят вниз.
Проходит свет
и застревает в темноте - почти карниз,
опоры нет.

Мне страшно ветку отпустить и утонуть,
на всё махнуть....

ЗАПАХ ЖИЗНИ
(пазл)


…. Мы шли цепью по лесу, не понимая толком , что находимся уже в огненной ловушке.
Нас тогда прямо с карантина еще до присяги бросили тушить лесные пожары на склон сахалинской сопки.
Под землей горел торф , по верхушкам деревьев – огонь....

Снежинки кружились в каком-то бешенном хороводе. Я как завороженный смотрел на те, что падали в тёмные воды Ульбы. Мимо спешили радостные люди, звеня бутылками и задевая меня пакетами с праздничной жратвой.

Ульба почти вся покрылась ледяным панцирем, осталась только небольшая незамерзшая полоска, именно туда я и планировал попасть после своего прыжка....

Знаете, что я люблю больше всего? Одеяло. Мое пуховое одеяло. Роскошное, наполненное натуральным гусиным пухом, воздушное и теплое. Под ним как под облаком. Ну типа такого облака с подогревом из которого никогда не идет дождь.
Скверно как то получается, но больше всего мне сейчас приносит радость - зарыться под одеялом....

УЛЫБАТЬСЯ СЕРДЦЕМ
(из странных, пришедших снов)

Однажды в далеком детстве мы поехали с отцом на озеро порыбачить.
Отец ненадолго отошел разводить костер, а я стоял на краю обрыва и закидывал удочки.
Это алтайское озеро в долине между причудливых скал, похожих на древних великанов с острова Пасхи, тогда казалось мне океаном....

Когда пройдёт последний Дед Мороз
С подвыпившей Снегурочкой в обнимку
В копне из синтетических волос
Куда-то вбок и растворится в дымке.
Когда угомонятся и уснут
Гуляющие граждане столицы,
Оставив в прошлом водку и салют
И красные распахнутые лица,
И станет тихо, словно мы одни
С тобой вдвоём остались на планете....

Nazareth

Шли тёплые, пыльные, снежные и какие-то настоящие человеческие шестидесятые.
Мой батяня, профессиональный художник, с подачи сталина ставший сельским учителем, пожизненно засел в селе, удивляя местных картинами и купанием в проруби....

В храме возле центрального рынка
Звон, молебен, смиренье в глазах,
Тихий шёпот старушек в косынках,
Лики скорбных святых в образах…
А на лавочках возле забора
Нехристовые страсти кипят,
Бесконечная лента разборок
За бабло и за местных девчат....

Сажусь за предпоследнюю парту, как когда-то в детстве. Достаю ручку и листок. Родительское собрание еще не началось, но уже начинаю рисовать на листке голую Светлану Николаевну, она стоит у доски, приветствуя входящих мам и пап, стоит, правда, не голышом, в небесного цвета костюме, пиджак и юбка, изгиб бедер невероятно сексуален, на ногах туфли на высоком каблуке....

Стрелял у супермаркета старик
По рублику на пиво у крестьян.
Балду пинал и бабок не настриг? -
Спросил мажор с губастенькою тян.
Вздохнул старик: иди себе, малец,
Однако по дороге вспоминай:
Когда тебя настигнут, наконец,
Бесплатные автобус и трамвай,
Окажется, что бедность не порок,
А истинное свойство кошелька....

Мама, мама, что же ты опустила руки?
Я дарю тебе цветы, под ключицей гулко
Бьётся милое моё, сколько мне осталось?
Проживаю, ё-моё, молод, в сердце старость.

Мама, мама, что же ты нам полы не моешь?
И по праздникам блины больше не готовишь....

Я много работал - порою до одури,
деньги копил натужно…
А мог бы прожить совершеннейшим лодырем -
столько не нужно.
Тяжелым бывает имущество многое,
к примеру - хребтовая грыжесть…

Плывет оринокая осень пирогою
рыжей,
а в ней Виннету посмотрел меднолицево
и щеку у скво вытер…
Уа-та-Уа улыбалась и спицами
штопала свитер....