Пустите даму!

Решили мы однажды с Томой поэкспериментировать над моей львиной шевелюрой и окрасить ее как-нибудь эдако креативно - выкрасили нижний слой волос в черный цвет, а верхний оставили русым. Получилось, кстати, клевско, и мы решили это дело обмыть. Томка сбегала за пивом и сухарями....

Настанет день - и память вскроет вены,
Смеясь в лицо с раскрытого окна.
От сквозняка расколются о стены,
Две жизни, жадно выпитых до дна.

И пусть! Качаясь, ветер полупьяный
Столкнет ее с карниза, не скорбя....

К холодному берегу лето причалит, устанет плыть.
Я уши зажму, слишком резок крик чаек и может быть
Мой август не будет таким торопливым... но как не быть?
Ведь кони несутся, расправлены гривы, и нечем крыть.
Мне крыть больше нечем, проиграны ставки, и бит мой туз,
Еще бы неделю - разлечься на травке - вино, арбуз....

Поверить не смогла б, скажи мне, кто угодно:
"На те же грабли вновь придется наступать."
Но вот итог: легко, под маской благородной,
Ты так же смог мое - живое - растоптать.

Зачем тогда спасал, когда почти остыла,
Дышала через раз и чаще не ждала....

- Принеси мне водички… - канючу я.
- Может, квасику? – уточняет муж.
- Ага, только холодненького.
Ой, как хорошо… я с жадностью выпиваю ледяного квасика.
-Спасибо, - говорю, а встать не могу.
Шавасана. Я дома. Не держат ноги… как вата ноги… До сих пор трясутся… Руки....

Разверзнут рот - губа гуимплен -
пожиже кремний в люди!

Ихъ морды чистый гобелен,
лоск иноземных студий...

СпермБанк всё слышит у колен,
здесь бляди без прелюдий.

Звоните в кремль, нет проблем;
напоминать не будем....

- Эх, сейчас бы на море…. На море хочешь? – спрашивает меня Танюшка, жена нашего кума Толика.
- Ой, не. На море? В такую жару? Да и вообще… у меня насморк, - отвечаю.
- Ну тогда иди в баню. В баню хочешь? – предлагает крестный нашего сына.
- В баню хочу....

Вот мы и прибыли: ультрамарин небосвода,
За полосой отчуждения – Зона свободы.
С пухлого облачка машет нам, радостно скалясь,
Четырехпалою лапою бог Микки-Маус.

Вход охраняет привратник в одежде монаха,
Обликом дивно похожий на Томаса Баха....

Нет слов, нет сил и,
будто бы струной, натянутой предельно,
стонут нервы.
Ну, как ты смог? Да, кто тебя просил?!!
Меня, как будто нет...
ты сдался первым.

А память, как осиное гнездо-
Ее коснешься -
жалит беспощадно
Все мои мысли....

Я покину воинственным бременем
Твое чрево на радость страстям.
Своры душ, изъеденных временем,
Я продам на блошином чертям.

Я не выйду из неба стяжателем
На помойку бессмертных душ,
Двумя шрамами свергнув спасателей -
Сторговавших толпе райский куш....

Припудрившаяся зима кудрями по окнам скользнула
Ошарашенный белым мир льдом прищемил Вельзевула
Принаряженные пастухи мнутся у тёмных прилавков
Им продали вместе с гусями чудеса новогодней затравки

Перемирие под застолье снова кажется очень возможным
Что оканчивается мордовством, зачинаясь всегда осторожно
Первосортный день начинаний неудачным повесился утром
Он ничтожеством вымазал зеркало, поступив гадко и мудро

Накремованные утюги плющат свежую насыпь прохлады
Месть за ...

Нет ни ссадин и нет царапин, раны тоже нет,
Но болит...
Что - не спрашивай, не угадывай.
Пусть молчание говорит.

Пусть все выскажет, отрыдает пусть! Все за нас двоих
откричит!
Я не плачу, нет - тебе кажется -
Просто голос немного дрожит....

Ты прости меня за все- бабу пьяную,
Закурившую всердцах да развратную.
Откровенную слегка - в чем-то странную,
За любовь мою прости окаянную.

Не легко Его забыть - сердце мается
Крепко вмазала с утра - да не лечится!
Через край моя беда в рюмке плещится
Выпиваю - только вновь наполняется....

Бреду за тобою указанной сердцем дорогой.
И мимо пройти я уже никогда не смогу.
Вот я совсем близко и кажется нужно немного,
Но только теперь в жизнь твою я уже не войду.

Мне будет достаточно издали встретиться взглядом.
И краешком глаза увидеть родные черты....

Кто ищет средства от ночной дремоты?
У нас оно известно всем давно
Зовется романтично так - прилеты
Дремать при них уж точно не дано.

При них не зазеваешь, не старайся
Сон, как рукой с ресниц на раз смахнет.
И сколько кофе ты не упивайся,
Но так тебя ничто не встрепенет....

У самого синего на свете Турецкого моря в маленьком домике с провалившейся черепичной крышей жил-был Тарик со своею Тарухой. Утром Тарик выходил на берег, садился на выброшенное много лет назад волнами бревно и ждал. Таруха приносила ему крепкий чай в хрустальном стаканчике, горестно смотрела вдаль, туда, где море перетекает в небо, вздыхала и уходила....

– Если мальчик не получает в достаточной степени материнской любви, у него есть все шансы стать геем, - вещает какая-то тётенька из малюсенькой коробочки.
Вот говорили мне: «Нельзя с утра до ночи смотреть телевизор». И вот: пожалуйста.
Я лежу в палате дневного стационара, рассматривая сиреневые цветы, нарисованные на стене вместо обоев, и поглядывая на тонкую трубочку, прикрепленную к моей руке, тянущуюся наверх, к штативу… А тут медсестра решила меня развлечь, нажав на телевизионную кнопочку....

...

Счастливой себя чувствуешь,
Когда в Ашане алчно
Гребешь горстями лаки
За 25 рублей!
Зеленый, красный, желтый,
А, пофиг, пригодится.
Вон синий неприлично,
Конечно ж голубой.
Потом домой приходишь
И думаешь: "О Боже"
Зачем же столько хапать
За 25 рублей?...

Говорят, что у меня глаза
Так же, как твои - с оттенком неба.
Мамочкина нотка - бирюза.
“Гарна дiвка! Те, що хлопцям треба!”

Ахали соседки за спиной.
Словно иглы зависти вонзали.
Ну, а ты... Ты жил с семьёй другой-
Там тебя и папой называли....