За жизнь

Где-либо.
Не суть важно.
Они привлекают к себе внимание.


Он: выше среднего роста, худощавый. Можно сказать — представительный.
То ли таким делает его небольшая, аккуратно подстриженная бородка, то ли виски, как пишут в бульварных романах – украшенные благородной сединой....

Утром выйду из избы,
После долгой пьянки.
И отправлюсь по грибы
На свою полянку
Мне знаком здесь каждый пень,
Каждая сосенка.
Тут гулял я каждый день,
Будучи ребенком.
У меня в одной руке
Мамина корзинка,
Ну а сзади на шнурке
Папин ножик — финка....

Началось всё это в одном иностранном порту. В каком? Не помню. Давно это было.
Я тогда только что завершил свою долгую, нудную учёбу, и был это мой первый рейс, в который я пошёл штурманом. Третьим штурманом. Ужасная должность! Об этом можно рассказывать бесконечно....

Осенней мякотью
полны глаза кротов.
Деревьев кости
обгрызает ветер
сладостно.
Пес-ветер гонит облака котов
и лает препаскудно,
скудно, радостно.
''''''''''''
Дом номер восемь,
в дома окне скалится осень
Луною во тьме.
Осень зубастая и криворылая....

Всего полшага вдаль от топтаных дорог,
От кофе по утрам и календарных суток.
И весь обычный мир, как поезд на восток,
Уходит, отстучав, спугнув крикливых уток.

Всего полшага вбок и уличный фонарь,
Уверенный в своем большом предназначенье,
Становится похож на сгорбленную тварь,
Попавшую под власть языческого пенья....

А ведь жили! Хоть и просто, без изысков: дом деревянный – хата, сад, огород, во дворе колодец. Но жили. И любить умудрялись, и верить. И даже надежда теплилась огарочком под старой, в лакированных трещинах, иконой.
Жизнь вращалась радиольной пластинкой вокруг бабки, тогда еще крепкой, как совхозный амбар, и радости было целое море, когда свадьбу отплясывали: «Дочка замуж выходит!...

ч.1 litprom.ru/thread37419.html
ч.2 litprom.ru/thread37498.html

Запределия. Удивительный мир, реальный в своей невероятности и невероятный в своей реальности. Странно, но эти две первые встречи с коротышами у себя дома Артем помнил совершенно отчетливо, а вот самое главное, самое прекрасное и яркое, что происходило в его детстве, давным-давно сплелось в один сверкающий калейдоскоп картинок....

В стране матрешек и металла
Уже из ржавчины вполне,
Прохладно в осень что-то стало
И лунно ночью при луне.

При солнце утренне и знойно
Все в полдень жаркий — для чего?
Зачем я тут не пью запойно,
А жду и верю тут – в кого?

В кого я верю, ожидая,
Смотрю, гадая на кристалл,
Глядит Россия молодая
На эшафот и пьедестал....

В теплушке из столицы Туркестана,
Мешочница проныра из проныр,
Возила на продажу постоянно,
Солёный козий ароматный сыр.

На остановках прямо у перрона,
Подсчитывая радостно навар,
Мешочница с фамилией Ворона,
Сбывала ловко ходовой товар....

(глядя на черную щель между сисек)


В контакте он смотрит на выложенные фотографии малознакомых баб – многие из них снимаются в таком ракурсе, чтобы щель между сисек – казалась бесконечным черным манящим пространством, чтобы сиськи казались больше....

Курлычат под окнами строчки из «Фауста»
Три голубя в грустном своем интермеццо.
Сегодня, друзья, тридцать первое августа,
Последний день лета и грустно на сердце.

***
Трагично писать о последнем, о, Боже...
Последней любви и последнем шедевре,
О вздохе последнем....

Человек идет широким шагом.
Взгляд состредоточен, смотрит вдаль,
В нем и острота французкой шпаги,
В нем же этой шпаги блеск и сталь.
Быстро расступаются зеваки,
Человеку открывая путь:
«А куда идет он так, однако?
Может, нам к нему скорей примкнуть?...

Быть может, я думал, необходим отдых, быть может, в какой-то миг я сорвусь и побегу сломя голову вперёд, чтобы устать, заполучить отдышку, сплёвывая в процессе бега вязкую слюну. Но я оставался на месте, корчась от равнодушия и усталости, которая образовалась от презрения ко мне со стороны близкого человека....

В перестуке чугунных вагонных колёс,
Пролетают часы безвозвратные,
Этот поезд, куда-то недавно увёз,
А теперь возвращает обратно.

Поезд резвый идёт веселей под уклон,
За окошком пейзаж удивительный,
С верхней полки сосед расхрапелся, как слон,
И носками смердит охуительно....

Уже три года, как в могиле.
А он дышал и с нами жил.
Должно быть, дочиста догнили
Остаточки хрящей и жил.

Но дух его, в ночи мерцая,
Как город в отраженье глаз,
Парит, победу прорицая
Бессмертья, среди смертных нас.

Он занимает, словно атом,
Частицу мира....

Переведи мои часы на час назад.
Дай отыскать мне в нём ту самую минуту,
Где выжигают крик:
- налево, ебанутый! –
Из прошлых жизней наших скрипом тормоза.
Переведи мои часы на час назад.
.
Мне больше нечего тебе, увы, сказать.
Переведи мои часы, пока мы живы,
Тем утром, что для нас заштопала дождливо
В полнеба молнией парижская гроза....

Устают отношения тоже.
Штукатурка обыденных слов
Осыпается. Я снова брошен
В чернобелость прерывистых снов.
Просыпаюсь у края рассвета
И смотрю два часа в потолок.
Ты лежишь в миллиметре, но где-то.
Синей венкой мигает висок....

(по сюжету Руслана С.)
* * *
Плюс двадцать пять ко времени рандеву, а Лепень не появляется.
Не пора ли слегка занервничать? Незаметный с утра, в сумерках усилился дождь, вынуждая спрятать голову в воротник длиннополой кожаной куртки....

Он скучает, глядя в небеса,
Мамка пропадает на работе,
Мамкина звенящая коса
Выпускает ангелов из плоти.

Но она бывает, устает:
Слепит безутешные глазницы,
Тут его последует черёд,
Впрыгнуть на приступки колесницы.
Он летит, покуда шанс, стрелой,
Получивший имя Злого Рока,
Краденой орудуя косой,
Не считаясь с выбором и сроком....

Я смотрю полдня на небо, представляю бесконечность.
Если нет конца у мира, значит где-то есть и жизнь.
Ее много, нету счета, очень разной, всяких видов,
И, конечно, есть такая, что привыкли мы с тобой.
Это тоже человеки, и с ногами и руками,
Животом и даже шеей, на которой голова....