За жизнь

Куда вы двинули, в какую блядь Абхазию?
Зачем гитара вам, зачем текила?
В нас вбита слякоть, мы вбиты в Азию.
Какая разница, где будет нам тоскливо?

В нас Достоевский с бородой и ржавой финкой,
В нас каждом- не случившийся Гагарин,
А то что за окном- хуйня, картинка,
Грошовая проекция развалин....

Кирюшка проснулся оттого, что кто-то тихонько, видимо, чтобы его не разбудить, плакал… Точнее - плакала. Плакала мама – он никогда не видел, чтобы она вот так. Поэтому он и испугался сперва. Мама сидела в своем уголке и перед крохотным зеркальцем при свете тусклого ночника красила ресницы....

Лето.

В первый день сентября
Зашёл попиздеть к Серёге.
Засадили два пузыря,
Решили размять слегка ноги.

Чуть позже набрались пивка.
Тормознули возле метро.
Решили поймать пидорка
И дёрнуть с него бабло.

За киоск затянув волосатого,
Серёга прибил его быстро....

Снег в тот день падал жирно, по новогоднему. С беззвучными "шлеп-шлеп" разбивались снежинки об лобовое стекло машины. В боковых окнах, размазываясь, уезжали в прошлое городские пейзажи: неоновые рекламы, подернутые морозными узорами витрины, цветастые остановки, фонари, люди, автобусы с гармошкой, опять люди....

Слышишь холод? Слышишь вьюгу?
Иль не слышишь нихуя?
Всё опять идет по кругу -
жизнь моя и жизнь твоя,
Заливается бубенчик -
динь-динь-динь, да бла, бла, бла...
Бесконечный современщик,
Недопонятая мгла.
Год насилия и смерти,
в нем никто не будет крут....

Мой дед,(да воздастся его седине!),
раздаривал то, что скопил.
Последним был я, и он на ухо мне
Вполголоса проговорил:
"У жизни, мой мальчик, коллизий не счесть,
Но пусть не болит голова:
Вся жизнь такова, какова она есть,
И более - ни какова....

У природы-то есть душа. И дух. У каждого, сухонького даже пусть, дерева, цветущего куста, опавшего листа любого цвета, у травы, цветков, у птиц перелётных, и что щебечут на одном месте, у раскидистого поля, у ежа колючего... а особенно у грибов. Эти вот и помогли мне ясно понять о чём шумит лес, про что грозно ворчит горловым голосом небо, о вечности, зачем журчит речушка, ослепляя серебристыми бликами, что дарит ей такое мудрое, а потому молчаливое солнце....

Я вернулся с войны. Дома, вроде бы, ничего не изменилось, но это не так. Родители сильно постарели. И дело было не в прибавившейся седине в волосах у отца, или новых морщинках на лице у матери. Дело было в их глазах, как будто опустошили их. Навсегда....

Взять бы посох, пойти по дорогам,
Побрататься со жгучей тоской, –
Не с мистической ношей пророка,
А с обычной поклажей мирской.

Развернуть лесостепи из карты
И до пискселей сжать города.
По нагориям птичьих терцквартов
Восходить в бессловесную даль....

Полдень.
Трезвый я шагаю,
Вдоль забытых богом строек
Сквозь прохожих и трамваев,
Мимо складов и помоек

Как звучит и не банально,
Я спешу судьбе навстречу
Если спросит кто - Куда, мол?
Так вот сразу не отвечу

А за улицей, проулок -
Школа, кладбище, и поле
Шаг мой тяжек, стал он гулок,
Не хочу идти я боле

Там за полем - край и бездна,
Темь кромешна и превратна
Там совсем неинтересно
Возвращаюсь я обратно

Снова дома - кухня, полки,
Шифонье...

В такую ночь, конечно, не до сна.
Дышать морозным воздухом ноябрьским,
Под небом, где господствует Луна,
Что сыром притворяется швейцарским,
И льёт и льёт серебряный узор,
На инеем покрытые берёзы,
И будто в тонкий яшмовый фарфор
Укутывает дремлющие звёзды....

Однажды Олега побили в школе тетрадками, нассали в обеденный суп и разорвали на его глазах платье на старой беременной учительнице, наделив, таким образом, неокрепший Олегов ум, самыми разнообразными психологическими травмами.

В задумчивости брёл он по улице домой, пряча лицо от снежной метели и думая о крутящихся в киселе бегемотах, так как ни о чём другом он обычно по пути домой думать не мог....

Целовали небо мы глазницами,
Душу Бога взглядом щекоча.
Уморили, видно, вереницами,
Направляясь в лапы "палача".

Отрезвить пытался он пустотами
Вот мол где я истинно живу.
Только церковь сыпет анекдотами,
Что сады там всюду наяву....

Снежным крошевом присыпало дом
от мороза стекленеет река
поседевшие за ночь берега
разрезаются безжалостным льдом.

Я ступаю в сапогах по песку -
ты картину вышиваешь крестом:
мы с тобою разгоняем тоску;
я - на этом берегу, ты - на том

Здесь журавль на закате белел
а сегодня ворон греет гнездо....

Память - вбитый кол в реберную кость.
Память - страшный клоун. Сжимает руку
Он, чьё лицо никогда уже не вернёшь.
Поезд пройдет – ты слышишь уже по стуку.

Поезд пройдёт, мимо дней да по рельсам чувств,
Всё исходя, ломая тем безразличием,
Коим Он изъедает в часы безумств....

Её любимыми временами года были, как ни странно, осень и весна.
Осень - потому что тогда спадала жара, и наступал тот удивительный период, когда было уже не душно-жарко, но ещё и не тревожно зябко-холодно.
Лишь отдельными редкими ночами давали себя знать грядущие холода....

..писать придётся
как ни лень
а как хотелось бы
заткнуться
и погрузившись
вместе в хрень
заснуть ,
заснуть и не проснуться
и видеть сны
и жить во сне
как железняк , как яровая
как внешне бодрые вполне
хозяева родного края
как наш уставший впрок народ
который спит и видит чудо....

Почти как сердце стучат колеса,
Уносит поезд судьбу куда-то.
Смешалось всё в нем, расстройства, грёзы.
Здесь кто-то трезвый, другой поддатый.
Одних ждут встречи, других разлуки,
Кого фиаско, кого удача,
Кому-то радость, кому-то муки,
Одни смеются, другие плачут....

Напряглось и застыло давно в ожидании снега,
И пространство и время, и грязь, что уже вне закона.
Колокольные звоны наполнили серое небо.
И в моей голове пустота - колокольные звоны.

Выбирать не тебе и не мне и не хмурым прохожим.
Время небу расщедриться белым, холодным, пушистым....

Как прекрасна, должно быть, святая и чистая вера,

Что нисходит с небес, как давно ожидаемый снег.

Этот город-ущелье, и в нем я живу Гулливером

Посреди Королевства с названьем тупым – Бробдингнег.



Жаждут губы сухие, чтоб их поскорей окропили....