Было дело

Помер Ксанф, свое не выпив море.
Не осилю, может быть, и я.
Алкоголь — кому-то — просто горе,
А кому-то — сущность бытия.

В сучковатом мареве гранимом
Рукавом закусывает голь.
Пьют в Кремле, таком неуловимом,
Кровь мою — элитный алкоголь....

Ахимса, непричинение вреда, состоит в неубиении, ненасилии, непричинении вреда всему живому (людям, животным, растениям) никогда и никаким образом — ни мыслью, ни словом, ни делом.
Википедия.
В дубовом лесу, недалеко от шоссе раскинулся спонтанный туристический лагерь....

На озеро мы приехали втроем: Йончи-плиточник, Витек и я, ихний шеф. Cтоял знойный день и мы решили слегка поплескаться в теплой воде. Йонас пребывал в отличном настроении — он вчера приобрел новый гидрокостюм и теперь мог испытать его в естественной среде....

Эпилог.


“ — … Творить добро — все равно, что лечить гемофилию. Единственная помощь таким больным — дать истечь кровью… пока они не наплодили новых гемофилов.”
Р.А.Хайнлайн.
Чужой в чужой земле.

Дождь лил с самого утра. Ёжились под частыми струями серые дома, тупо пялясь на улицу мокрыми окнами....

Гостиничный номер был просторный и весьма пятизвездночный.
Борис вывалил пачечку партийных юаней, полученных в коридоре от Харона, туалетный столик.
Китайские товарищи проститутку велели ждать в номере и не светиться. Гости вы хоть и дорогие, сказали они, но вам тут коммунистический Китай, а не какой-нибудь развратный Таиланд....

Там, где шелестит листвою лес,
Где листва темна, а волки серы,
Взяли в плен каратели СС
Двух советских юных пионеров.

За рекой закат пылал в дали,
Не страшна им смерть и даже пытки,
На допрос героев привели
К старшему фельдфебелю фон Шнитке....

Над Пекином всегда висит дымка. Не туман, не смог, не морось, — именно дымка. А сейчас все было по-другому. Дружелюбное мартовское солнце пригревало.
Борис вышел из полутемного зала океанариума. Потянулся, скрипя всеми суставами, посмотрел в безоблачное небо, прищурился и громко чихнул....

Полупустой промерзший троллейбус стремительно убегал от неблагополучной рабочей окраины к респектабельному центру города. Электромотор, по-стариковски надрываясь, противно свистел. Редкие пассажиры, вжимаясь в дерматиновые холодные сиденья, пускали из разнокалиберных носов в зябкое пространство клубы белого, моментально исчезающего пара....

Несмотря на свой еще незрелый возраст, Ромка Блинов или попросту Блин был уже вполне состоявшимся хулиганом. Связаться с ним мог отважиться только взрослый парень или самый настоящий псих, потому что Блин был прыток и неуязвим настолько, что казалось и не человек он вовсе, а упущенная ртутная капля....

Я бродил по набережной и спрашивал себя: что дальше? Вот я и проснулся «богатым и знаменитым» – дальше что? Где оно, счастье? Почему сейчас я чувствую себя бесконечно одиноким? Почему я не ликую, не смеюсь, не радуюсь, а, напротив, попиваю коньяк из фляги и вот-вот расплачусь?...

Утреннее небо внезапно потемнело, а через мгновенье, приглушенно всхлипнув, заплакало. Неординарным было не само явление, а время года. Дождь в середине июня — слишком редко идет на святой земле. И неожиданная свежесть, приносимая этим божественным подарком, наполняет всю, жадную до влаги природу, жизнью....

Летняя пивнуха: шатёр – трансформер, раскинувшийся посреди ещё не занятого какой-нибудь строительной компанией места. Зелёный пустырь, ограждённый со всех сторон стенами новостроек-многоэтажек.
Немолодая армянка за барной стойкой с отсутствующим взглядом протирала литровые кружки под доносящуюся из колонок песню про звезду по имени солнце....

Человек едет по городу на велосипеде. Город раскрашен в два десятка цветов и оттенков, но в основном то, что мы видим в его чуть прикрытых глазах – это тень, тень, тень, световое пятно, тень, тень, кружевная тень от весенней листвы, длинная полоска света, тень…
Угол старого дома....

(для тех, кто в цирке не смеётся)

Когда закончишь ты, либидо,
Мне слать мучительные сны
И обольстительные виды
Служанок верных Сатаны?
Они смеются надо мною
И шепчут дерзкие слова,
И обдают телесным зноем
Так, что кружится голова,
Каверны кровью наполняют,
Алмазной твердью плоть стоит!...

Боря Рудин сидел на продавленном велюровом диване и с удовольствием смотрел футбол. Играл и выигрывал его любимый «Зенит». Минуту назад он с аппетитом поглотил миску жирного украинского борща. Варево томно урчало в животе и, Рудину казалось, что жизнь, какая бы она ни была на самом деле, удалась....

Почувствовал себя в вагоне, как в гробу. В пустом, большом, таком же деревянном. Его несли как будто быстрым шагом. А он от края и до края перекатывался в нем.
Был болен он. Хотел остановиться. Прилечь, уткнувшись в стену. Не двигаться никак. Не видеть никого: так надоели дочь и врач....

отколосился клевер… отголоски
утиных криков в форточку летят
утей утих и утлых их утят
а я ногою делаю отброски
зажав мольберт в одной из пят
в другой ступне зажав лекало
моя нога вас всех лягала
и падал мыслей звездопад
из головы моей двуногой
да я пай мальчик для бритья
да я дитя немого Бога
да и не вашего дитя
''''''''''''
придя домой в диван не обнаружил
на месте праведном присутствия жены
на кухне стыл когда то теплый ужин
сейчас над ним поземка кружит

[дальше]